Рейтинговые книги
Читем онлайн Лермонтов и его женщины: украинка, черкешенка, шведка… - Михаил Казовский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 82

— Отчего, вы, Мишель, за целый вечер не проронили ни слова? Уж не захворали ли?

Лермонтов поморщился.

— Да, отчасти: зуб болит.

— Ах, бедняжка! — с деланной заботой произнес Монго. — А не оттого ли зубик расшалился, что на вечер не приехала некая особа на букву М?

Все оживились. Михаил покраснел.

— Ты болтун, Столыпин, и тебе пора отрезать язык.

— Хорошо, что не голову.

Евдокия Ростопчина удивилась.

— Вы по-прежнему в нее влюблены?

— Да в кого же? — не вытерпел Валуев.

— Как, ты не знаешь? — повернулась к нему жена. — Мишель без ума от Милли.

— Что, действительно?

— Брось, не слушай этих зубоскалов, — огрызнулся поэт. — С Мусиной-Пушкиной мы друзья, не более.

— Только отчего-то ты всегда становился взволнован при ее появлении, — не сдавался Монго.

— Ты заметил? — улыбнулась Ростопчина.

— Это все заметили.

— Боже мой, что за люди! — Лермонтов демонстративно схватился за голову. — Сплетники, завистники. Стоит человеку пококетничать с дамой, сразу за его спиной: шу-шу-шу, он в нее влюблен!

— Значит, не влюблен? — осведомился Валуев.

— Совершенно. Я страдаю от неразделенной любви к мадам Хвостовой, кузине Додо.

(Евдокия Ростопчина, до замужества Сушкова, приходилась двоюродной сестрой Катерине Сушковой, вышедшей за Хвостова).

— Это он нарочно, — заметил Монго. — Для отвода глаз. А на самом деле никаких чувств к Кити давно не питает.

— Ты почем знаешь?

— Я тебя, племянничек, как облупленного знаю.

Неожиданно лакей доложил:

— Ее сиятельство графиня Мусина-Пушкина.

Трубецкой даже хлопнул в ладоши.

— На ловца и зверь бежит!

Лермонтов фыркнул.

— Я с тобой посчитаюсь, Серж, и за «ловца», и за «зверя»!

— Ой, ой, ой. А отчего мы вспыхнули, мсье любострастник?

В залу вошла Эмилия Карловна, раскрасневшаяся от вечернего холодка.

— Извините, господа, за мое столь позднее появление, но никак не могла раньше вырваться. Саша, младшенький, раскапризничался, не хотел идти с нянькой в спальню.

— Мы уже не надеялись, — пошла ей навстречу Маша. — Чай будешь?

— Да, пожалуй. В дороге слегка подмерзла.

— Весна нынче прохладная.

— В Петербурге всегда прохладные весны.

Граф Валуев поинтересовался:

— Как здоровье супруга, Владимира Алексеевича?

— Слава богу, пишет, что неплохо.

«Пишет»? Разве он в отъезде?

— Он теперь в Москве. Чтобы продать или заложить одно из имений.

— Все-таки решили продать?

Милли потупилась.

— Некуда деваться. Страсть Владимира Алексеевича к игре дорого обходится нашему семейству.

Трубецкой заметил:

— Но порой он бывает в прибытке, как я слышал. Говорили, месяца два назад выиграл у Потоцкого более ста тысяч.

— А спустя неделю все проиграл да еще и должен остался.

Маша Валуева перекрестилась.

— Вот несчастье, Господи, прости.

Милли улыбнулась.

— Ах, не нужно за нас переживать. Мы с Владимиром Алексеевичем серьезно поговорили накануне его отъезда в Москву. Он поклялся больше не садиться за ломберный стол.

— Дай-то Бог, — вновь перекрестилась хозяйка.

Разговор пошел на отвлеченные темы, затем Лермонтова попросили что-нибудь почитать. Он вначале отнекивался, но потом, хитро посмотрев на Мусину-Пушкину, сказал:

— Разве что вот это.

Графиня Эмилия —Белее, чем лилия,Стройней ее талииНа свете не встретится.И небо ИталииВ глазах ее светится.Но сердце ЭмилииПодобно Бастилии.

Гости засмеялись, стали громко выражать свое восхищение. Эмилия Карловна, пунцовая и смущенная, бормотала оправдания, вроде: «Я не понимаю, чем вызвано…», «Не давала повода…», «Мсье Лермонтов шутит…»

— Ясное дело, шучу, — проговорил поэт.

— Э-э, позволь тебя уличить в лицемерии, — возразил Монго. — Тон стихотворения хоть и веселый, но по сути все верно. Наша графиня действительно прелестнее лилии, обладает удивительно тонкой талией и в глазах ее итальянский блеск, несмотря на шведские корни. Про Бастилию — тоже правда: сердце принадлежит только мужу.

— Ты уверен? — усмехнулась Ростопчина.

— Был уверен до настоящего времени. Неужели ты знаешь, Додо, то, что неведомо нам? И Бастилия пала?

Все опять засмеялись. Мусина-Пушкина сказала:

— Господа, я считаю сию полемику на мой счет неприличной.

— Извините, Милли, вы правы, — поклонился в ее сторону Столыпин. — Мы с Додо слегка увлеклись. Этот башибузук Маешка вечно выбивает солидных людей за рамки благопристойности.

— Прекрати, Монго, или мы поссоримся, — проворчал Лермонтов.

— Умолкаю, ибо наш гений страшен в гневе.

— Представляете, Эмилия Карловна, — продолжил ерничать поэт, — Монго и Додо утверждали до вашего приезда, будто я от вас без ума.

Мусина-Пушкина помолчала. Затем тихо спросила:

— Разве это не так?

Михаил растерялся от этого вопроса, но быстро нашелся:

— Так же, как и все: нет мужчины в свете, кто бы не увлекся вами.

— Но они не сочиняют обо мне столь очаровательные стихи.

— Вам понравилось?

— Безусловно. Кроме последних строчек.

— Что же в них дурного?

Графиня вздохнула.

— Участь любой Бастилии незавидна…

В воздухе повисла напряженная тишина. Произнесенный намек был весьма прозрачен.

— …посему такое сравнение неверно. Сердце мое — не Бастилия, а Тауэр: он не знал разрушений.

Михаил расхохотался.

— Нет, сравнение с Тауэром не подходит.

— Отчего же?

— Оттого что не в рифму.

Все рассмеялись вслед за ним, и Эмилия Карловна тоже. Покачав головой, она ничего больше не сказала.

Вскоре начали разъезжаться. Первыми ушли Монго и Трубецкой, чтобы успеть посетить знакомых артисток кордебалета после спектакля, за ними распрощалась Ростопчина, лукаво погрозив Лермонтову пальчиком. Затем поднялась и Мусина-Пушкина.

— Вам пора? — огорченно спросил Михаил.

— Да, уже двенадцатый час. И хозяева от гостей утомились.

— Милли, не спешите, — возразила Маша Валуева.

— Не могу, ибо неприлично замужней даме пропадать из дома надолго в отсутствие мужа.

— Разрешите вас сопроводить? — не сдавался поэт.

— Разрешаю — только вниз по лестнице до парадного.

— Ну а если до вашего парадного?

— Нет, ни в коем случае.

Он подставил согнутую в локте руку, и они вышли из дверей залы. Оказавшись наедине с Михаилом, Эмилия шепнула:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 36 37 38 39 40 41 42 43 44 ... 82
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Лермонтов и его женщины: украинка, черкешенка, шведка… - Михаил Казовский бесплатно.
Похожие на Лермонтов и его женщины: украинка, черкешенка, шведка… - Михаил Казовский книги

Оставить комментарий