Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Петров… Слушай, зачем ты это сделал, а?
— Что? А!.. Ты про вчерашнее, что ли?
— А про что еще… — сипловато сказал Венька. Они остановились у окна. Мимо двигался неторопливый, с завихрениями поток старшеклассников, меняющих кабинеты. В потоке стайками плотвы носилась малышня. Венька стоял перед Егором еще более тонкий, чем всегда, бледный. Его цепляли портфелями.
— Я не понимаю, — сказал Егор. — Ты чем опять недоволен?
— Я не говорю, что недоволен… — Венька смотрел то Егору в глаза, то куда-то вбок. — Просто неясно…
— Тебе же отец, наверно, все объяснил.
— Он объяснил, что ты сказал. Но не объяснил, зачем.
«Его это и не интересовало», — мысленно ответил Егор. Он помнил, что разговор был простой и короткий. Старший Ямщиков вроде бы и не удивился, что Венькин одноклассник Петров пришел и рассказывает такую вещь: есть, мол, компания, которая придирается к Веньке и в отместку ему надумала пустить «петуха» в мастерскую. Может, и просто треплются, но на всякий случай надо быть начеку. Тем более что некий Позвонок живет неподалеку и по приказу Копчика может сделать всякое.
«Ах, паразиты! — не возмутился, а скорее, удивился Аркадий Иванович (а Ваня сидел в уголке и молча, прицельно как-то глядел на Кошака). — Чего им неймется? Пришли бы в мастерскую, я бы им станок показал, делу научил… Ну, спасибо тебе, Егор. Я, конечно, буду смотреть. Хотя, если всерьез пакость задумают, как углядишь?.. Слушай, а Венька мой говорил, что у него с тобой вроде бы нелады? До драки доходило?»
«Было, — хмуро сказал Егор. — Сейчас разговор не о том…»
«Оно верно, сейчас не до детских ссор… А Колька-то Позвонков какой фрукт! Я же его с пеленок знаю, с отцом его в одном цехе работали… Отец потом развелся, уехал, а Николай, значит, и покатился по наклонной… С матерью, что ли, поговорить, хотя она, конечно, особа излишне шумная…»
И, вспомнив этот разговор, Егор сейчас сказал Веньке:
— Что значит «зачем»? Думаешь, что я какой-то финт хочу скрутить?
Венька мотнул головой (и смешно затряслись сосульки-волосы).
— Нет, я так не думаю. Но согласись, что это неожиданно…
— Для тебя неожиданно, — с усмешкой уточнил Егор.
— Ну, да… А у меня такой характер: всегда хочется разобраться. Понять мотивы поступка.
— «Мотивы» самые шкурнические, — слегка разозлился Егор (непонятно только: на Веньку или на себя). — Ты после той истории думаешь, что я… на веки вечные твой враг. Копчик тебя запалит, а ты решишь, что это моя коварная месть. Мне это зачем? Отвечай еще потом.
Венька снова глянул Егору в лицо, быстро облизал пухлые, с трещинками губы. Тихо сказал:
— Нет, я думаю, ты не из-за этого.
— Да ты душекопатель-профессионал, Редактор, — уже крепче разозлился Егор. — Ты что, благородные причины во мне ищешь? Не ищи, я эгоист.
Венька улыбнулся еле-еле, уголком рта.
— Ну… ладно. Все равно спасибо.
— Не надо… Отец твой спасибо уже сказал.
— А я не от него, а от меня… Отец ведь не знал, что ты рискуешь.
Егор скривился:
— А чем я рискую?
— Если в вашей «таверне» узнают…
— А они знают, Венечка… — вздохнул Егор. — Ничего мне не грозит, я не дурак, чтобы головой в капкан, принял меры… Так что не усматривай во мне рыцарства.
— Ну ладно… — опять сказал Венька. И отошел. И оглянулся на миг. Это движение Веньки Редактора — быстрый поворот головы и хитровато-веселый взгляд — толкнули Егора, как резкое напоминание. О чем-то очень знакомом.
О чем?
На уроке литературы начался с пустяка и разгорелся «скандал на эстетическую и философскую тему» (как выразился невозмутимый Максим Шитиков). Классная Роза сказала:
— Мстислав Георгиевич жалуется на нас, друзья. Он распространяет билеты в молодежный театр «Эхо», и оказалось, что в нашем классе на спектакль не хочет идти никто…
— А что, это разве по программе? — спросил глупый Карасев, и Роза поморщилась.
— Это новое, смелое течение в современном театральном искусстве. И мне казалось, что восьмиклассники уже достаточно взрослые, чтобы…
— Настолько новое и настолько смелое, что никто билеты не берет. Как бы чего не вышло, — вдруг подал голос Антон Разумовский по прозвищу Граф. Рослый, толстый, на графа он был похож, как бочка на фарфоровую фазу, занимался штангой. Казалось бы, ему ли судить о театре. Роза так и высказалась:
— Боже мой, Разумовский… Оставь свой тяжелоатлетический юмор. Мы же не о поднятии веса беседуем.
Разумовский не сдался:
— А у этого «Эха» сплошное эханье и оханье… Думают, если Высоцкого поют, так уже смелость и передовые идеи.
— Высоцкий как раз не означает еще передовых идей, — быстро сказала Роза Анатольевна. — Отношение к нему неоднозначно… Однако вы должны быть в курсе современных культурных течений. Надо вторгаться в жизнь и учиться формулировать свое мнение о действительности.
— Ага! — воскликнул маленький Юрка Громов. — Ямщиков тогда сформулировал в сочинении, что много молчалиных развелось. Что ему поставили?
— Ему поставили «три», Громов! Хотя можно было и «два». Не за самостоятельность суждений, а за уход от основной темы…
— Оно так и бывает, — подал голос Шитиков. — Как проявил не ту самостоятельность, не из учебника, так и уход…
— Вы всегда любое дело сводите к пустой болтовне и дутой полемике, — скорбно сказала Классная Роза. — Это понятно. Для йистинного самостоятельного мышления нужен все-таки хоть акой-то йинтеллектуальный уровень. А у вас одни дискотеки в головах, на серьезный спектакль или концерт арканом не затащишь.
— Особенно когда тащат насильно, — выдохнул Разумовский. — Поп-физик говорит: «Таких, как ты, надо за шиворот в цивилизацию тащить». А я говорю: «У меня весовая категория не та». А он говорит: «Дашь дневник…»
— Дневник ты дашь мне, — подытожила Роза Анатольевна. — За «Поп-физика». Совсем охамели… Недаром журналисты в газетах охают: «Что за поколение! Откуда такие нищие духом?»
— Кто-кто? — спросил глупый Карасев.
— Ты, Карась, хотя бы «Тома Сойера» прочитал, — сказала Светка Бутакова. — Даже там про это есть: «Блаженны нищие духом, ибо они…» Помнишь, Том Сойер молитву для школы не мог выучить? Такой же тупой, как некоторые…
— Совершенно верно, — Классная Роза благосклонно взглянула на Бутакову. — Именно в убогом обществе насилия и наживы сильным мира выгодно, чтобы больше людей вырастали нищими духом. То есть с убогим умом, не умеющие самостоятельно мыслить… Потому-то Иисус Христос и обещал таким людям царствие небесное… Это написано еще в Ветхом завете, в Евангелии…
— Евангелие — это Новый завет, — вдруг отчетливо сказал Ямщиков. — А у выражения «блаженны нищие духом» там совсем другой смысл. Оно означает: «Счастливы те, кто стал нищим, отказался от богатства и наживы по велению своего духа»…
Классная Роза растерянно мигнула, но отозвалась ехидно:
— Да? Любопытная трактовочка.
— Это он «Мастера и Маргариты» начитался, — произнесла томная Симакова и потрогала сережки. — Там Иисус Христос положительный персонаж.
— В «Мастере» об этом не написано. Лучше почитай статью в двухтомнике «Мифы народов мира». Широкое издание для массового читателя, — в голосе Веньки прозвучала несвойственная ему язвительность. — Тоже помогает от нищеты духа.
— Не знаю, что там в двухтомнике, — сухо сказала Роза Анатольевна, — а твои высказывания, Ямщиков, отдают… Еще в давние времена хитрые йидеологи разных мастей пытались доказать, что…
Она запнулась, подбирая формулировку, а Егора дернуло за язык. Ну, совершенно неожиданно!
— Йи ты, Ямщиков, с такими взглядами надеешься попасть в девятый класс? — возгласил он так похоже на Классную Розу, что все грохнули.
Роза онемела. А когда ржание поутихло, она печально произнесла:
— Докатились. Ямщиков и Петров в одной упряжке. С чего бы это?
— А я тоже люблю библейские тексты. Вы тут на Редактора нажали, я и вспомнил: «Плохо, если человек один. Недоброе это дело и суета сует. Когда упадет, кто поднимет его?» Это из «Экклезиаста», глава такая…
Бутакова подскочила за столом:
— Петеньке бы эти слова раньше вспомнить, когда он на Ямщикова с дружками своими лез!
— И уж не Петрову быть проповедником евангельского бескорыстия… — добавила Классная Роза.
— С его джинсами и магнитофонами, — заключила Бутакова.
Егор сказал:
— Хочешь, чтобы доказать свое бескорыстие, я расшибу кассетник о твою голову? Он прочен, но твоя активистская башка тверже.
— Аминь, — произнес «граф» Разумовский.
Снова загоготали, и Классная Роза оборвала веселье хлопком по столу. И сообщила, что хулиганские наклонности Петрова известны давно, их терпели до поры, но все кончается. Ибо меняются обстоятельства. «Опять она об этом», — подумал Егор. Далее Роза взволнованно поведала, что неожиданная поддержка Ямщикова Петровым вполне логична.
- Школьная любовь (сборник) - Светлана Лубенец - Детская проза
- Дагги-Тиц - Владислав Крапивин - Детская проза
- Журавленок и молнии - Владислав Крапивин - Детская проза
- Курячий бог - Наталья Нусинова - Детская проза
- Принцесса и мальчишки - Януш Домагалик - Детская проза
- Там, вдали, за рекой - Юрий Коринец - Детская проза
- Правда или последствия - Анника Тор - Детская проза
- Самостоятельные люди - Марта Фомина - Детская проза
- Бестолковка - Римма Владимировна Антонова - Прочая детская литература / Детская проза
- В ожидании Рождественского чуда - Валерий Герланец - Детская проза