Простой план - Скотт Смит

Я молчал, потрясенный его рассказом. Мне трудно было себе представить, чтобы можно было ставить такую сумму на лошадь. Лу между тем допил пиво Джекоба.

— Мы разорены, Хэнк. У нас нет ни гроша. Не на что купить еду, заплатить за аренду. Вся надежда на то, что я получу свою долю.

— Так ты хочешь сказать, что выдал бы меня шерифу?

— Мне нужны были деньги. Мне казалось несправедливым, что ты держишь их у себя, в то время как самолет никто и не думает разыскивать.

— Я все-таки хочу знать, сказал бы ты шерифу или нет. — Я наклонился к нему через стол.

— Если я отвечу «нет», — улыбнулся он, — ты вполне можешь отступить от своего обещания.

— Какого обещания?

— Разделить деньги.

Я промолчал.

— Мне нужны деньги, Хэнк. Я без них пропаду.

— Но давай представим, что ты не догадался насчет Педерсона. Что бы ты тогда делал?

Лу поджал губы.

— Наверное, стал бы умолять тебя, — сказал он. Еще раз обдумав это, он кивнул головой. — Встал бы на колени и умолял тебя.

В баре было уже битком, гул голосов и взрывы смеха не смолкали ни на минуту. В воздухе зависли облака табачного дыма, перемешанного с кислым запахом пива. Я разглядел у стойки Джекоба, который расплачивался с барменом.

— Как ты думаешь, это помогло бы? — спросил Лу.

Я попытался представить его на коленях, умоляющего меня отдать деньги. Во многом мне эта идея казалась более угрожающей, чем шантаж. Ведь тогда бы он взывал к тому, что я всегда считал добродетелью — к жалости, милосердию, сочувствию, — и мой отказ, в любом случае неизбежный, был бы достоин осуждения. Я подумал, что таким же мерзавцем предстану в его глазах после записи пленки, и от этого на душе стало тяжело.

— Нет, — сказал я. — Наверное, не помогло бы.

— Ну, тогда, надо полагать, мне повезло, что я узнал про Педерсона, так ведь?

К столику уже приближался Джекоб, и я не стал ничего отвечать. Сдвинув пустые стаканы к краю стола, я воскликнул:

— А вот и напитки!

Лу протянул руку и коснулся моего запястья. Кончики его пальцев были холодными.

— Я должен был достать денег, Хэнк, — быстро прошептал он. — Понимаешь? Это не от меня зависит.

Я посмотрел на его руку. Она обхватывала мою, как клешня, и я с трудом поборол желание высвободиться.

— Да, — кивнул я. — Понимаю.

Примерно в половине десятого Лу встал из-за стола и нетвердой походкой в очередной раз направился в туалет. Я дождался, Пока он отойдет подальше, и повернулся к Джекобу.

— Ты можешь определить, когда он будет готов?

У брата текло из носа; кожа над верхней губой блестела.

— Думаю, что да.

— Нам нужно как следует его напоить, но не до такой степени, чтобы он лыка не вязал. Просто чтобы плохо соображал.

Джекоб потягивал пиво. Стекла его очков запотели, но он, казалось, не замечал этого.

— Когда увидишь, что у него начинает заплетаться язык, встань и предложи поехать к нему домой. Скажи, что у тебя в машине есть бутылка виски.

— Мне все-таки кажется… — начал было говорить Джекоб, но я остановил его легким пожатием руки. Из туалета, слегка пошатываясь, вышел Лу. Проходя мимо стойки бара, он зацепился за высокий стул и, когда сидевший на нем парень обернулся, обрушился на него с обвинениями в попытке сбить его с ног.

— Думаешь, смешно? — вопил Лу. — Ты что, вообразил себя клоуном?

Молодой человек, бородатый, раза в два выше Лу, удивленно уставился на него.

— Что смешно? — Удивление еще не успело смениться в нем злостью.

Лу подтянул брюки.

— Ставить подножки людям, выходящим из сортира. Выставлять их на посмешище.

Молодой человек развернулся. В баре сразу стало тихо.

— Угомонись, Лу, — сказал кто-то из сидевших рядом. — От тебя же мокрого места не останется. — По залу прокатился смешок.

Лу обвел глазами бар.

— Шутить со мной? — угрожающим тоном произнес он. — Я же мог упасть и разбить себе голову. — Он ткнул пальцем в молодого человека. — Тебя бы следовало вышибить с этого стула. Что, хочешь схлопотать?

Парень молчал. Он сидел, уставившись на палец Лу.

— Я тебя проучу, — не унимался Лу. — Хочешь пинка? Я дам тебе хорошего пинка, надолго запомнишь.

— Послушай, дружище, — сказал молодой человек. — Ты, может, немного того… перебрал?..

— Никакой я тебе не дружище, — задирался Лу.

Молодой человек начал подниматься со стула. В этот же момент встал и Джекоб.

— Ты мне не друг, — не сдавался Лу.

Джекоб, несмотря на свои габариты и легкое опьянение, на удивление быстро пробрался к стойке бара. Я видел, как он положил руку на плечо Лу. Тот обернулся, и тут же по его лицу расползлась широкая улыбка.

— Вот мой друг, — сказал он, показывая на Джекоба. И, махнув рукой в мою сторону, добавил: — И он тоже.

Джекоб увел его подальше от стойки. Я заказал очередную порцию выпивки.

В одиннадцать часов Джекоб поднялся и предложил поехать к Лу.

Пес ждал нас в кабине грузовика, вид у него был удрученный, и встретил он нас холодно. Перебираться в кузов ему явно не хотелось, так что Джекобу пришлось подхватить его, скулящего, на руки и пропихнуть назад через дырку в целлофановом окне. Лу в это время шумно мочился возле стены какого-то дома.

Я сел за руль. Еще днем я купил бутылку виски и теперь попросил Джекоба достать ее и предложить Лу выпить. Лу с радостью согласился.

Это была одна из самых холодных ночей в этом году. Небо было безоблачным. Луна еще только всходила — серебристо-белая, как срез мускусной дыни, она зависла прямо над линией горизонта. Над ней искрилась целая россыпь звезд — высоких и ярких. Дорога из Ашенвиля была пустынна и, освещаемая одной лишь левой фарой, казалась уже, чем была на самом деле. В кабину врывался холодный ветер, он забирался под куртки, обжигая тело, трепал целлофан на заднем окне.

Перед домом Лу я, чтобы не разбудить Ненси, выключил фару и запарковал грузовик в самом начале подъездной аллеи.

— Ну? — спросил Джекоб. Он сидел на пассажирском сиденье. Лу устроился посередине, между нами, чуть ссутулившись, одной рукой упираясь в приборную доску. Джекобу пришлось наклониться вперед, чтобы увидеть меня.

— Пойдемте в дом, — сказал я. — Возьми бутылку.

— Правильно, — подхватил Лу. — Бери бутылку. — И он хлопнул меня по ноге. — А ты ничего. Знаешь об этом? Парень что надо.

Мы вылезли из машины, оставив собаку в кабине, и направились по дорожке к дому. Лу сразу же заперся в туалете, а мы с Джекобом прошли в гостиную и уселись на кушетку. Дверь в комнату была открыта, и мы слышали, как Лу мочится. Процесс оказался длительным.

Чтобы попасть в гостиную, достаточно было сделать лишь шаг от входной двери. Это была просторная и скудно обставленная комната с темно-зеленым жестким ковром на полу. Здесь стояли два обитых материей стула, черная кожаная кушетка, старый телевизор и длинный, низкий кофейный столик, заваленный журналами. В общем-то, выглядела эта комната лучше, чем я мог себе представить, хотя и ненамного.

Выйдя из туалета, Лу прошел на кухню за стаканами. Когда он вернулся, Джекоб стал разливать виски. Я не привык к крепким напиткам, особенно неразбавленным, и первым же глотком мне обожгло горло. Запах виски напомнил мне об отце, о том, как он целовал меня на ночь — голова его возникала из-за спинки кровати, и он наклонялся все ближе и ближе, но всегда замирал, прежде чем коснуться моего лба, словно боялся меня разбудить. Иногда я не открывал глаза, и тогда лишь сладкий аромат алкоголя выдавал присутствие отца да еще скрип половиц под его ногами.

Лу уселся на один из стульев по другую сторону кофейного столика. Ни он, ни Джекоб, казалось, не были расположены к разговору, а я никак не мог сообразить, с чего же мне начать. Я все поглядывал на брата, мысленно взывая к его помощи, но он не откликнулся на мое молчаливое обращение. Веки его набухли, и я боялся, что он вот-вот заснет.

Прошло еще несколько минут в молчании. Вдруг Лу хмыкнул и спросил Джекоба, знает ли он, как зовут того безрукого парня из бассейна.

— Боб, — ответил Джекоб, и оба они закатились от хохота.

Они начали обсуждать человека, мне совершенно не знакомого, — приятеля Лу, который прошлым летом потерял руку во время аварии на стройке. Он загружал сучья в измельчитель, и его руку затянуло в машину. Лу и Джекоб начали спорить, виноват ли этот несчастный в случившемся; Лу считал, что виноват, поскольку подобное могло произойти только по глупости или неосторожности, но Джекоб с ним не соглашался. Сейчас Боб работал в магазине автодеталей. Он рассказывал Лу, что рука его весила десять с половиной фунтов. Ровно на столько он похудел после аварии.

Я сидел, потихоньку заталкивая в себя виски, приятно ощущая, как давит на грудь диктофон, спрятанный в кармане рубашки. Джекоб и Лу словно забыли о моем присутствии, и мне вдруг открылось некоторое родство душ, которое и лежало в основе их дружбы. Что-то в их диалоге — грубоватые суждения, медлительность в ответах — напомнило мне разговоры отца со своими друзьями, которые я частенько подслушивал. Именно так, мне казалось, и должны разговаривать мужчина с мужчиной; и сейчас, наблюдая за своим братом, я вдруг увидел его в совершенно ином свете: пожалуй, впервые в жизни он предстал передо мной зрелым, по-житейски мудрым человеком. Я почувствовал, что проигрываю ему в этом.