Последние узы смерти - Брайан Стейвли

тихое, заросшее мхом местечко, с которого видны были серые пики Ромсдальских гор на севере.

– Здесь, – сказала мать, опуская мешок на невысокий гранитный валун.

– Здесь, – улыбнулся ей отец.

На следующий день они взялись строить.

Новая хижина вышла даже больше оставшейся позади: две комнаты, каменный очаг, вделанный в стену. Когда они первый раз затопили печь, отец Валина обнял мать волосатыми руками, подхватил и, не слушая бурных протестов, поцеловал прямо в губы.

– Ты была права, – сказал он. – Здесь лучше, чем на юге.

Валин тоже так думал. Он разведывал новые леса, выискивал подходящие места для ловушек, стал хозяином земли, которой никто за долгую историю мира не называл своей. О чем еще мечтать мальчишке? Если ему иногда не хватало сверстников, товарищей по приключениям – что же, брат Каден был всего на два года старше. Каден научил его даже большему, чем мать с отцом: ставить силки, охотиться, бесшумно ступать по лесной подстилке. Благодаря Кадену эти густые темные леса казались ему домом. До сих пор.

– Сказано тебе, оставь нож в покое, – повторил незнакомец, угрюмо мотнув головой.

Его голос – низкий, жесткий, скрежещущий, как ржавое железо, – заставил Валина отшатнуться. Да что голос! Тот, кто стоял перед ним, больше походил на мертвеца, чем на живого человека: тощий, точно оголодавший за зиму волк, ни мяса, ни жира, одна кожа, обтянувшая веревки жил и кости. То, что когда-то было одеждой из черного сукна, так истрепалось, что укрывало тело хуже грубой кожаной одежки Валина. Тело в прорехах тряпья было все в шрамах, по груди и рукам тянулись выпуклые рубцы и длинные швы. Такие раны должны были не раз убить человека, но этого не убили. Вот он стоит, уставившись на Валина – если тут годилось слово «уставившись».

В деревне, где рос Валин, был слепец – старый дед, которого люди называли Горбатым Эннелом. Валин всегда старался заглянуть Эннелу в глаза, его завораживали и немного пугали затянувшие зрачки млечные бельма. Глаза старого Эннела были странными, немного отталкивающими, но что они против глаз этого человека?..

У этого глаза были… расколоты. Как будто кто-то рубанул по ним топором. Кровь, застывшая под роговицей, залила красным то, что было белками. Темные кружки вокруг зрачка – радужка, смутно припомнил Валин, – были черными, как обгорелое дерево, такими же черными, как точки посредине, если бы не линия белого, словно звезды, шрама. Они не походили на человеческие глаза. И вообще на глаза. Валин чуть не заорал.

– Тихо! – предупредил незнакомец, шагнув к нему.

Он все еще не обнажал оружия, но теперь мальчик видел два топора в петлях на плохо выделанном кожаном поясе. На том же поясе болталась смятая, окровавленная тушка кролика.

– Это мой кролик, – глупо выпалил Валин. – Ты обокрал мою ловушку.

– Не о том думаешь, малый, – поморщился незнакомец.

Валин отступил, стараясь держаться от него подальше, и поднял руки:

– Я никому не скажу. Оставь себе кролика. Хоть всех забирай. Я покажу, где ловушки…

Он лепетал и не мог остановиться. Он подглядел то, чего видеть нельзя, увидел этого человека с краденым кроликом и должен теперь умереть. Валин через плечо покосился на сонную реку. Можно прыгнуть в воду и попробовать выплыть. Вдруг этот черный не умеет плавать? Он уже поворачивался, когда рука схватила его за горло.

Между ног стало мокро. Он бы заорал, да рука не давала. На вид этот незнакомец умирал с голоду, но хватка у него была железная.

– Не дергайся, малый. Я тебе помочь хочу.

У Валина звезды вспыхнули перед глазами. Все затянула тьма. Он попробовал лягнуть убийцу в живот.

«Как камень лягнул», – успел подумать он, прежде чем лишиться чувств.

Основательная пощечина привела его в сознание. Незнакомец уложил его на гранитный уступ и стоял на коленях, придерживая за глотку.

– Не ори, – приказал он. – Они далеко, но лучше не рисковать.

Он помолчал, вскинув голову. Это движение – и настороженное, и хищное – напомнило Валину принюхивающегося волка-одиночку. Чуть погодя человек тихо выбранился и обратил к мальчику ужасные расколотые глаза:

– Знаешь, кто такие ургулы?

Валин сумел слабо кивнуть.

– Сейчас они движутся к вашей хижине. Маленький отряд. Человек двадцать. Если вернешься, они тебя схватят. Будут мучить. Убьют.

Сердце отстучало несколько ударов, пока Валин осмысливал его слова. Здесь, далеко на севере, ургулов нет. Они здесь в безопасности – и он, и родные. Они за безопасностью сюда и пришли. Этот черный врет, хочет его убить…

Он уставился в лицо незнакомцу. Глаза – страшнее пустых глазниц черепа. Ужасный человек, хуже любого кошмара, но он не лгал. Валина захлестнул новый ужас. Он попробовал вывернуться, но мужчина крепко прижимал его к земле. Валин бы не поверил, что бывает такая сила.

– Здесь нет ургулов, – заспорил мальчик. – Они сюда не доходят.

– Не доходили, – поморщился незнакомец. – Теперь, как видишь, дошли.

– Ты откуда знаешь?

Мужчина ответил не сразу:

– Я их чую. Лошадей и кровь. Они смердят. – Он подставил ухо ветру. – А сейчас, кажется, и слышу.

Что за чушь! Валин втянул в себя воздух. Не чуял он никаких лошадей. И слышал только собственное испуганное сопение.

– Если пришли ургулы, мне надо предупредить своих, брата…

– Поздно предупреждать. – Человек в черном угрюмо покачал головой. – До твоей хижины далеко. А они уже почти там.

– Тогда я буду с ними драться!

Валин снова попробовал вывернуться. И к его удивлению, черный его отпустил.

– Четверо против двадцати. Вам по силам разве что умереть, малый. – Он обратил пустой взгляд за деревья, тряхнул головой. – Не возвращайся туда.

Валин ждал продолжения, других слов, но незнакомец уже развернулся на пятках. Он и двигался по-волчьи, будто крался к лесу. На краю оглянулся, выдернул из-за пояса кролика и швырнул на землю перед Валином.

– Твой, – сказал он, снова отворачиваясь.

Валин догнал его через десяток шагов. В ужасе он забыл про осторожность: схватил незнакомца за кожаный пояс, потянул и тут же почувствовал, как его подняли за грудки в воздух и приложили о шершавый ствол. Острые сучки прокололи одежду, а человек в черном склонился над ним.

– Никогда ко мне не прикасайся! – прошипел он.

Валин едва дышал, но сумел выговорить:

– Помоги мне!

– Уж помог.

– Еще помоги. Надо спасать моих. Ты боец…

Он сам не знал, как это понял. По тому, как двигался этот человек, по двум топорам на поясе, по страшной силе, прижавшей его к дереву. Воин, и все тут. Эта мысль закружилась в голове Валина сухим листком на стремнине: «Он убийца».

– Один я не справлюсь, –