Другие десять дней - Алла Сергеевна Руденко

бы спать на открытом воздухе. Сил поставить свою палатку у нас уже не нашлось бы.

– Ну что стряслось, чего стоим? Поспим, потом поговорим! – поторопил Поэт.

Тень вошла последней. Молча. Заняла один из двух оставшихся свободными спальников. Видимо, подобные условия ей были более комфортны чем ребятам, за всю свою жизнь максимум пару раз остававшимся с ночёвкой в лесу, и то летом, а не в феврале.

– До утра не кантовать. При пожаре выносить первым, – по привычке произнёс Вадим, устраиваясь, на сколько это возможно, удобнее.

– В Улье такие шуточки не особо любят, не хватало ещё, чтобы ты на нас беду накликал, – недовольно фыркнул Лопата.

– Да расслабься ты, мы ведь на территории Стаба. Что с нами может здесь случиться? – шикнула на него Тень, которая едва задремав, была так бесцеремонно им разбужена.

– Думаешь Стаб даёт стопроцентную гарантию защиты? Ты это жителям Солнечного, Обозного и Садового скажи, они уж точно с этой шутки посмеются, – включился в спор Лопата.

– Там ситуация была совсем другая. Мимо них всегда орды ходили. У каждого, независимо от наличия гражданства, всегда при себе было оружие, и каждый знал своё место в случае нападения заражённых. А вот на Южный, на моей памяти, не нападали ни разу.

– Ну хватит спорить, пора спать, ведь завтра рано нам вставать, – на последних словах Поэт специально громко зевнул.

– Ну раз так, тогда за сегодня я больше ни слова не произнесу, – обиделся бородатый.

– Спокойной ночи, – пожелал всем Санёк, его энергия была на нуле, глаза слипались, а язык заплетался.

Вот, наконец, весь лагерь погрузился в сон. Только троим в танке было совсем не до отдыха. Одному, потому что он только проснулся. Двое других не смогли бы спокойно уснуть не узнав, что именно он знает.

Парень лет двадцати, с наручниками на запястьях и щиколотках с испугом смотрел на кваза. Разумеется, в Стиксе подобные уродливые морды не редкость, и пугаться их, когда вокруг бродят куда более страшные заражённые, было бы глупо. Его сейчас гораздо больше волновал провал в памяти, который, даже усиленно напрягая мозги пленник никак не мог компенсировать. Последнее его воспоминание было о том, что он лежал плашмя на крыше на животе, наблюдая в прицел за периметром. А теперь он оказался непонятно где, тусклый свет мешал разглядеть детали, все, кроме этого незнакомого лица, расположившегося к нему так близко.

– Ну наконец-то наша спящая красавица проснулась! – моментально отреагировал улыбкой Морда, скаля острые, треугольной формы зубы в два ряда, больше похожие на акульи, чем на человечьи.

– А вы вообще кто такой? – уточнил парень с небольшой запинкой.

– Неужели именно это тебя сейчас больше всего волнует? Логичней в этом случае было бы задать вопрос, «За какие грехи я сюда попал» и «Выберусь ли я отсюда живым», – кваз привык к подобным допросам, людей заставить говорить ему ничего не стоило, большинство ему рассказывали всё просто за его красивые глазки и обещание их отпустить, но чтобы кто-то себя вёл так отчаянно смело или глупо в подобной ситуации он не мог припомнить.

– Грехов за собой я не замечал, – пожал плечами пленник, – а отпустить, вы же этого всё равно не сделаете, иначе бы меня не похищали. Вот и остаётся вопрос, муры вы или сектанты.

– Вот же ж зараза, снова в муры записывают. А на сектанта, так я вообще не похож, у них ведь одежда подобающая, атрибуты всякие ритуальные...

– Скажи спасибо, что спросонья атомитом не обозвал, – хмыкнул Кэп, – а ведь с такой рожей мог бы запросто.

– Ну, спасибо друг на добром слове, – гоготнул Морда, – а тебе, если уж действительно хочешь знать кто я скажу, что я честный рейдер, Квазимордой величают, хоть имя моё тебе вряд ли что-то скажет. Мы тебя не похитили, а просто привезли на допрос. Отпустим или не отпустим, зависит только от тебя, и от того, что нам расскажешь. На счёт греха... Даже если ты его не совершил, то по крайней мере собирался, а иначе, что на крыше с винтовкой делал? Уж явно не по воробьям целился. В человека.

– Я? – парень удивлённо вытаращил глаза, – не целился, просто использовал прицел в качестве бинокля. А убивать у меня и в мыслях никого не было.

– Ты это бабушке с деревянным ухом на лавочке расскажи. Хотя, сомневаюсь, что даже она тебе поверит, – снова встрял в допрос Капитан, у которого выдержки было меньше чем у кваза.

– Но я ведь честно вам говорю. В мои задачи входило только наблюдать, и если кто появится, позвонить по номеру. Догадывался конечно, что что-то здесь не чисто, но два десятка споранов на дороге ведь тоже не валяются, а мне они очень нужны были. В Стабе то как, за всё платить приходится, и за еду и за жильё...

– Ох какая тяжёлая жизнь, я сейчас расплачусь, – иронично заметил Морда, – все так живут, однако с винтовкой на крышу не идут, находят себе работу на доске вакансий.

– Так именно там я это объявление и нашёл. Оно красными чернилами на листочке в клеточку написано было. И почерк такой детский, наверняка многие приняли его за шутку, а я решил позвонить, узнать. Голос по телефону тоже детский был. Я уже решил, что чей-то ребёнок, пока родителей дома нет развлекается. Но когда на счёт мне пришли двадцать споранов и смс с адресом, отправился на крышу. Так что грешен лишь в том, что лёгких денег захотел. Но нищего думаю простить можно. Ещё вчера в рейде был с друзьями, а вернулся в Стаб один и совершенно пустой, говорите, собирался убить кого-то из винтовки, так я ещё вчера последний патрон потратил. Не верите, сами посмотрите. И в карманы мои загляните, они тоже пустые. Думаете, мог всё сбросить там на крыше? Вряд ли успел бы. Вы так неожиданно заявились.

Судя по звуку, Капитан действительно проверил винтовку и уверенно произнёс:

– Пусто, как на полках в ликёро-водочном отделе после рейда.

Карманы проверять не стали, всё что было в них уже давно выгребли. Телефон и та самая бумажка с красными буквами. «Разовая работа. Оплата высокая». Ещё в тот момент Капитан заметил, что не густо.

– Значит, с помощью этой техники ты