Проклятие иеремитов - Игорь Масленков

Дом хуторянина оказался довольно просторным, но, как и любое деревенское жилище, неопрятным по меркам д’айдрэ. Крестьянин вовсе не замечал тех неудобств и никак не мог понять, чем недовольна светлая госпожа. Конечно, сермяжник догадывался, его мазанка вовсе не дворец, хотя жизнь в господских хоромах он представлял своеобразно, думал, что дворец господ из далёкого Моридора выглядит как огромная изба, где, как и в сельской глубинке, с обитателями соседствуют куры, овцы, коровы и свиньи.

Алексей, в отличие от Кайдлтхэ, носом не крутил, с удовольствием выпил деревенского молока, поужинал курицей, зарезанной в честь визита важных гостей, и со спокойной душой отправился на сеновал. Серокожая осталась возиться с лошадьми. Повинуясь смутным предчувствиям, она не расседлала животных. И, как водится, не обманулась…

Сон решительно не отпускал следопыта. Глаза не желали открываться, сознание отказывалось воспринимать реальность и гнало прочь настойчивый шёпот Кайдлтхэ:

– Вставай! Уходим!

– Уходим? – До великого герцога наконец дошёл тревожный смысл сказанного.

Алексей вскочил, так и не поняв, что случилось, неуклюже сполз с сеновала и схватился за рукоять Дыхания скорби. Благо он никогда не расставался с оружием. Да и походные доспехи на ночь не стал снимать.

Всюду царил лёгкий утренний сумрак, тишина, покой, свежесть и всеобщее умиротворение. На дно балки лёг туман. Кайдлтхэ поспешила к лошадям. Где-то послышалось конское ржание и топот копыт. Несколько стрел впились в дубовую дверь и глиняную стену избы. Алексей сообразил – дело нешуточное, инстинктивно пригнулся и побежал к Орхидиасу. Их выследили. Но как? Нападавшие настроены решительно, вступать в переговоры не стали, а предпочли без долгих церемоний отправить к праотцам чужаков.

Д’айдрэ вскинула арбалет и, казалось, выстрелила наугад. Раздался металлический лязгающий звук, а вслед за ним сдавленный крик. Из бледной дымки выскочил всадник с обнажённым клинком в руке. За его спиной развевался чёрный плащ с двумя серебристыми зиг-рунами. «Рыцарь братства „Две молнии!”» – осенило Алексея. Но на рассуждения времени не осталось. Надо и впрямь уходить, ведь неизвестно, сколько солдат привёл с собой паладин.

Кайдлтхэ, прячась за углом избушки, вновь выстрелила. Болт угодил в грудь лошади. Передние ноги животного подкосились, и оно полетело кубарем. Всадник успел высвободить ноги из стремян, сгруппировался и смягчил удар. И все же ему досталось. Если ничего и не сломал, то здорово ушибся. Пока он барахтался на земле и силился подняться, Кайдлтхэ выхватила из ножен Сокрушителя бездны, в два прыжка достигла неприятеля и вонзила лезвие в тело. Кольчуга не сдержала удар тариалда. Брызнула кровь. Рыцарь дёрнулся и затих рядом с бьющейся в предсмертных конвульсиях лошадью.

Алексей, наблюдая за боем со стороны, едва не закричал от радости. Но ликование было преждевременным. Несколько пехотинцев, вооружённых топорами и луками, не обращая внимания на потерю командира, неслись к д’айдрэ. Серокожая быстро сообразила, что перезарядить арбалет не успеет, и пошла врукопашную. Ближайшему к ней солдату изначальная снесла голову. Второй попытался обойти первородную с тыла, но получил смертельный удар в живот. Третий замахнулся топором и… неожиданно отлетел на несколько метров и выронил оружие. Кайдлтхэ выбросила левую руку вперёд. Воздух сжался, задрожал и подобно боевому молоту ударил вояку в грудь. Бедняга не удержался на ногах. Судьба его решилась в пару мгновений. Сокрушитель бездны с лёгкостью вспорол кожаные доспехи и раздробил ребра. Четвёртый братчик с безумным криком бросился в драку. Д’айдрэ ушла в сторону, пропустила врага, провела подсечку и свернула бедолаге шею.

Алексей благополучно добрался до Орхидиаса, хотел уже седлать коня, как вдруг прямо как из-под земли нарисовался очередной боец. Следопыт инстинктивно ткнул Дыханием скорби в брюхо солдату. Лезвие напоролось на металлическую бляху доспеха, скользнуло вниз, прошило толстую сыромятную кожу и впилось в нижнюю часть живота. Служивый дико заорал от боли, бросил топор, схватился за рану и рухнул на колени.

Алексей не стал добивать солдапёра, вскочил в седло. Пока он возился с жолнером, Кайдлтхэ уложила ещё одного лучника и отступила.

– В поле! Живо! – скомандовала девушка на ходу и лихо запрыгнула на лошадь.

Обернувшись, д’айдрэ ещё что-то выкрикнула вроде «Осс!», взмахнула свободной рукой, и крыша избушки, крытая камышом, вспыхнула ярким пламенем. Повалил дым, затрещали сухие стебли. Следопыт спрятал в ножнах меч, окинул взглядом поле битвы и пришпорил Орхидиаса.

Ветер свистел в ушах, трепал волосы. Земля содрогалась под копытами. Сердце рвалось наружу, а душа уходила в пятки. Остановился парень лишь тогда, когда верный конь выбился из сил. И сколько длилась эта безудержная скачка, великий герцог не мог сказать. От волнения и возбуждения он потерял счёт времени.

Орхидиас храпел, на губах выступила пена. Кайдлтхэ устало плелась позади. Преследователей не видать. Появись они прямо сейчас, без труда догнали бы путников. Но одно дело – настигнуть, и совсем другое – взять в плен или убить. Д’айдрэ надолго отбила охоту братству «Две молнии» лезть в чужие дела.

– Как ты? – спросил Алексей девушку.

– Бывало и лучше, – нехотя ответила изначальная. – Лошадь едва не загнала. Говорила тебе, нечего на хуторе делать.

– Зачем дом подожгла? Там ведь люди!

– Нет там никаких людей! Хозяин ночью с семьёй уехал в соседнюю крепость. Вот и наведались к нам гости. Такова благодарность за помощь.

– Уверена?

– Уверена. Мне этот тип сразу не понравился. Мысли у него тёмные. Всё скрывать пытался, пускал пыль в глаза. Уж сколько раз тебя предупреждала, да ты ничему учиться не желаешь. Здешний народ злой, двуличный. За медяк мать родную продаст. Хорошо, живыми ушли. Четырёх приголубила, но двое ускользнули.

– Я одного ранил, – виновато сказал Алексей. – Надеюсь, не смертельно.

– Лучше бы прирезал. Теперь пойдёт трезвон по всей округе. Будут нас искать. А мы и улизнуть не успеем. Лошадям нужен отдых. Ладно, чего после драки кулаками махать. Давай найдём воду, напоим коней и дух переведём.

Вскоре путешественники отыскали широкую балку. По дну петлял мелкий ручеек, заросший камышом и осокой. Кайдлтхэ и Алексей спешились, растянулись на траве, а лошади припали к воде.

После полудня поднялся ветер, пригнал с запада тучи. Зарядил мелкий противный дождь. Кайдлтхэ, опасаясь новых столкновений, обходила стороной редкие в этих краях деревни и хутора. К счастью, солдаты братства на пути не попались. Возможно, местные поселяне и заметили путников, но как разглядеть, кто там в поле скачет? Здесь можно встретить кого угодно, начиная от залётных мамалуев и заканчивая разбойниками да гонцами магистра братства.

К вечеру дождь так и не утих. Дорога раскисла, одежды промокли. О тёплой постели и очаге оставалось только мечтать. Но Кайдлтхэ после инцидента на хуторе и думать не хотела о ночлеге в какой-нибудь деревне. Алексей не спорил. Ему вполне хватило утреннего урока. Но и спать в поле под дождём не хотел.

Ветер, морось и вечерняя мгла досаждали всё больше. На душе сделалось грустно, тоскливо и тревожно. Путники остались одни в глубоком вражеском тылу, непогода лютует, будущее туманно. Кругом немая серая пустота.

Кайдлтхэ поднялась на пологий холм и вышла на едва заметную старую дорогу. Заброшенный тракт порядком развезло. Из-под копыт летели комья грязи. Чужих следов Алексей не увидел. Здесь давно никто не ездил.

У горизонта великий герцог разглядел чёрную точку. Она почти сливалась с фиолетовыми тучами. Кто там? Одинокий всадник? Враг или друг? Нет, друзей здесь точно не встретишь. Но и не враг.

– Кажется, там трактир, – неуверенно сказала Кайдлтхэ.

– Да откуда ему здесь взяться? – засомневался Алексей. – Посмотри, дорога заросла, следов нет.

– Я вижу, там дом, – настаивала изначальная.

Даже терпеливую д’айдрэ тяготы дороги достали до печёнок.

Кайдлтхэ, как всегда, оказалась права. Там и впрямь стоял трактир, оставленный людьми много лет назад. В своё время здесь пролегал оживлённый тракт, шли караваны с солью, но с тех благословенных времён прошёл не один год. Не доезжая до сложенного из почерневших и растрескавшихся брёвен двухэтажного здания, путники увидели заросший кустарником, крапивой и репейником вытянутый холм. Сквозь зелень проглядывали полуистлевшие головешки. Изначально придорожный кабак находился именно здесь, но сгорел в годы военного лихолетья. Новую таверну отстроили рядом, ведь по этим местам проезжало множество всякого народа, и затраты того стоили. Следопыт, донимаемый любопытством, вспомнил о металлоискателе. Вот здесь пройтись бы. Наверняка посетители потеряли тут не одну монету. Эта мысль показалась глупой и неуместной. В самом деле, зачем копать потёртые медяки, если в седельной сумке приятно позвякивает золото? Разве что из научного интереса, страсти к поиску и неодолимого влечения к тайнам прошлого. Именно в таких заброшенных, забытых всеми местах можно соприкоснуться с историей. Если мир своего времени следопыту был хорошо знаком, то Дэорум оставался для него великой загадкой. Как жили гойхэ сто, двести или триста лет назад? Эх, нелепые мечты. И всё же они отвлекали от невесёлых мыслей и воспоминаний. Например, о раненом рыцаре братства «Две молнии». Алексей никак не мог забыть его глаз и кровь на кожаном доспехе.