Моцарт - Андрей Белянин

— Так что, сделаешь? Я у тебя в долгу. Да… нет… Нет — это значит нет! А вот это я тебе обещаю. Ну ты же знаешь… И я тебя!

Рита что-то шепнула на ушко Сильвии, а потом многозначительно подмигнула мне. Видимо, это надо было понимать так: «А помните, я ведь вам говорила, что он… хи-хи-хи!» Господи, ну ей-то какая разница? Не говоря уж о том, что для самого вампира сексуальная ориентация крайне редко имеет хоть какое-то значение. Их волнует кровь. Всё прочее — лишь вариации способов её добывания. У мужчины, у женщины, у старика, у ребёнка — без разницы. Жёсткие вкусовые предпочтения редки. Никто не пьёт только кровь белых или только индусов. Только у девушек от шестнадцати до восемнадцати или только у сорокалетних девственниц. Только кровь старух, как выдержанное вино, или детей, потому что она ещё пахнет молоком матери…

Вампир, рассуждающий таким образом, просто сдох бы с голоду, не получая единственно избранного рациона. Да и вкусовое разнообразие они ценят так же, как и обычные люди. Поэтому никто, нигде и никогда не застрахован от нападения вампира. Хотя, судя по средствам массовой информации, в мире активно пропагандируется совсем иное. Девушки верят, что попадутся вампиру-вегетарианцу, то есть пьющему кровь зверей. И куда только смотрит Лига защиты животных? Видимо, в свой молча пополняющийся кошелёк. А этот вампир-вегетарианец плюс ещё и тут же в них влюбится! Прежних подруг отвергнет, нехороших уличных мальчишек убьёт, папу убедит взглядом, а её саму увезёт на край света, где они будут жить в богатстве и радости, ибо она тоже станет вампиркой ради любви!..

В реальности вампиры не заводят семейных пар, им это не нужно. Им нужна только кровь, и все чувства — страсть, любовь, привязанность — окрашены лишь одним красным цветом… Иногда я не понимал, зачем и кем внедряется эта ложь в неокрепшие умы? И если предполагал, кем и с какой целью, то мне становилось страшно за людей. И я не находил ответа, почему Он смотрит на всё это, и только…

— Так, куда мы едем? Купальники брать? А когда? А чем? В карете или морским кораблём? Неужели на Сочинское побережье, фи-и-и?!! А-а-а, у меня дома остался чудесный крем для загара! И чего мы не видели на море? А там есть нудистский пляж? А что это такое? Но Вику на солнце нельзя, он болен! Посидит часок, сразу вылечится! А мы в санаторий или дикарями? — наперебой тараторили девушки, в общем-то не особо требуя от нас сиюминутных ответов.

Что, кстати, к лучшему, поскольку на данный момент всё зависело от таинственного Серёженьки, а не от меня. Будут на руках все билеты и документы — будем говорить предметно. А пока всё уходило бы в пустопорожнюю болтовню. Я присел на диване, закрыл глаза и вспомнил, как мало сегодня спал. Может, удастся урвать ещё часок, пока девчонки дружно терзают бесполезными вопросами не меня…

* * *

Прямого рейса Саратов — Подгорица не было, мы добирались через Москву. Самой русской столицы я так толком и не видел, Сильвия заняла место у иллюминатора и весь полёт сидела с вытаращенными глазами, постоянно выпрашивая у стюардесс то конфетки, то водичку, то салфетки, то выпивку. В алкоголе ей вежливо отказывали, на внутренних рейсах эконом-класса это не положено. Конфет в конце концов принесли целое блюдо, и бледная графиня их не сосала, а грызла, как орехи. Раньше я не знал, что она так боится высоты.

Хотя этот страх бывает, и нередко, черногорцы преспокойно прыгают по пастушьим тропам на головокружительных вершинах, над самыми страшными обрывами и пропастями, но страх высоты в самолёте — совсем иное дело. Там ты стоишь обеими ногами на твёрдой земле и хоть что-то решаешь сам, а здесь… Здесь уже ничего не зависит от тебя лично, ты всего лишь вверяешь свою жизнь совершенно постороннему человеку и столь же незнакомой тебе технике. Я вполне представлял себе принцип движения самолёта в воздухе, проблемы взлёта и посадки, но так же чётко знал, что железка есть железка, даже если она летает.

Поэтому страх Сильвии, как и некоторых других пассажиров, вполне понимал. Быть может, я был единственным на борту, кто совершенно не боялся смерти. Просто потому что знал, что будет, если… Боли почувствовать не успею, как и перехода из живого состояния в неживое. А потом за мной придут и заберут в Свет, как приходили за Посланником. Это не страшно.

Рита и Вик сидели позади нас, как я помню, всю дорогу молча. Он что-то читал, она просто спала, укрывшись синим аэрофлотовским пледом. Садились ровно, самолёт практически не трясло, и приземление было настолько мягким, словно бы я спрыгнул на пол с табуретки. Рыжая герцогиня ойкнула и чуть не подавилась последней конфеткой, на подносе перед ней подпрыгнула целая куча разноцветных фантиков. Я даже не улыбнулся. Бедняжке и так досталось сегодня и ещё достанется, рейс на Черногорию примерно через четыре часа.

Ещё позавчера мы не знали, когда будут готовы наши бумаги. Викентий поднял всех на ноги ранним утром, чемоданы паковались в дикой спешке, двуствольный пистолет Сильвии пришлось разобрать на запчасти и рассовать в разные сумки, всем понемногу. Сами загранпаспорта нам передали уже в саратовском аэропорту. Кто бы ни был этот таинственный Серёженька, но своё дело он знал. Регистрацию проходили по одному. Мне не позволили взять ножи в салон, но сунуть в дорожный баул и сдать его в багаж — ради бога!

Из самолёта вышли дружно, правда, герцогиня скорее висела на мне, для виду перебирая ногами. Дождавшись получения своих сумок и чемоданов, мы довольно быстро перешли из одного здания аэровокзала в другое, а там, пройдя регистрацию загодя, уселись выпить кофе перед новым вылетом. Хвоста, погони или слежки я не заметил. Зомби, вампиры, их слуги и кто бы то ни был нас не преследовали, хотя что-то подсказывало мне, что во второй раз гостеприимная «Богемия» откажет нам в номерах. Что ж, по совести говоря, мы действительно были не самые приятные постояльцы…

— Я трезвой больше не полечу. Налейте мне, много.

— Сильвия, ты что, боишься? — пыталась трунить над ней Рита. — Но это же совсем не страшно, поверь! Знаешь, сколько самолётов находится в воздухе каждую минуту? Вот по всему миру? Ты не поверишь, тысячи и…

— Не поверю, — отрезала Сильвия. — Напьюсь, и пусть меня вырвет…

Вик молча поправил тёмные очки, прошёл к барной стойке и вернулся с открытой бутылкой тёмного бакарди.

— Самое то! — Герцогиня сделала большой глоток прямо из горла. — Уй-ё… пробирает аж до кишок. Ритка, тебе налить? Хотя ты в прошлый раз так набралась мартини…

— Я заказал тебе капучино. — Вампир мягко положил руку на плечо вспыхнувшей подруги.

— Моцарт, какие у нас планы в Черногории? Ну то есть какие планы у вашей светлости, мне известно, поведайте нам о наших планах.

— Развлекайтесь, — пожал я плечами. — Купайтесь в море, ходите по горам, закажите плескавицу, свежую рыбу, попробуйте черногорские вина. Думаю, Сильвия охотно покажет вам город.

— Кабаки, базары, притоны и все места, где можно весело провести время, — важно подтвердила рыжая герцогиня. — В каких-то кварталах вас напоят и обдерут до нитки, в каких-то предварительно зарежут, а уж избить вообще могут, где захотят. Но во всём прочем Будва — чудесный городок, а черногорцы очень гостеприимны!

— Мы так и поняли, — закашлялась Рита, взглядом ища у меня поддержки.

Я вздохнул, подумал и понял, что по чести мне сейчас нечем её утешить. Та Будва, которую я знал, была именно такой, какой её описала Сильвия. В отличие от меня, она выросла в этой дикой стране, среди этих суровых людей, по-своему очень честных, неподкупных и благородных, но никогда не расстающихся с оружием и без долгих размышлений пускающих его в ход.

В огне постоянной войны между турками, албанскими мусульманами и католической Европой они бы просто иначе не выжили и не сохранили свой уклад, веру, культуру, самобытность. Я любил Черногорию, как за эти несколько дней полюбил и Россию. Теперь моё сердце разделяли две страны, как две девушки, и каждая была по-своему дорога…

— Объявляют наш рейс, — привстал Вик, пытаясь на ходу отобрать у Сильвии недопитую бутыль. Как же, она вцепилась в неё, как нищий в плащ святого Мартина! — Ладно, виноват, протянул грязные лапы к лекарству. Но правда уже, давайте-ка закругляться. И хватит запугивать бедную девочку. Рита, не верь им, Черногория — давно цивилизованная страна, а Будва — крутой молодёжный курорт. Тебе понравится.

— А я ничего и не боюсь, — гордо вставила блондинка. — С нами же Моцарт!

Её влюблённый взгляд сквозь тонкие стёкла очков был так откровенен, что Сильвия зарычала. Потом вдруг икнула и захихикала. Снова икнула. Глотнула, чтоб сбить икоту. Убедилась, что не помогает. Икнула подряд, с расстановкой и вкусом, раз восемь. Выпила ещё и в таком виде пошла впереди нас к объявленному месту посадки. У самого автобуса ей таки пришлось расстаться с бутылкой, но поздно, подавляющая масса алкоголя уже находилась в желудке нашей «непьянеющей» спутницы. Причём я зря иронизирую. Она не была пьяна, она просто очень боялась, но…