Комната из листьев - Кейт Гренвилл

рука майора! Мистер Макартур незамедлительно был произведен в капитаны и назначен на должность казначея полка.

Повышение, по мнению мистера Макартура, ему дали с большим запозданием: безусловно, желанное событие, но малопримечательное. Однако должность казначея была местом вожделенным. У того, кто ее занимал, имелось много возможностей пополнить собственный карман. Впервые со времени нашего прибытия в Новый Южный Уэльс я поверила в то, что мы приехали сюда не зря. Если удастся обуздывать вздорный нрав мистера Макартура, тогда у нас есть шанс за несколько лет скопить денег и вернуться в Англию относительно состоятельными людьми.

В благодарность мистер Макартур окрестил майора Дураком Законченным. Так он его называл, разумеется, только дома, а на людях величал ДЗ, и, если его спрашивали, что это значит, «Деятельный Зам», объяснял он.

Земельные угодья

В избытке в Новом Южном Уэльсе имелся только один товар – земля. Целый континент земли. И вся бесхозная. Нигде не увидишь ни одного столба с вывеской, на которой указывалось бы имя владельца. Равно как нет опознавательных знаков на отарах овец, что пасутся на вересковых пустошах в Англии. Губернатор, поддерживаемый расчетливыми джентльменами из Уайтхолла, стремился организовать в колонии собственное производство продуктов питания. Часть площадей на этих бескрайних просторах занимали посевы сельскохозяйственных культур, но урожай они давали скудный и нестабильный, что не позволяло обойтись без поставок продовольствия из Англии, а эти поставки осуществлялись от случая к случаю. Вероятность голода всегда сохранялась.

Губернатор был вправе своей властью даровать землю, и он выделял скромные участки бывшим заключенным, которые могли бы стать успешными фермерами, а также морякам, пожелавшим осесть в колонии, и даже кое-кому из солдат, предпочитавших возделывание земли военной службе. Энн поведала мне, что они с Эннисом надеются получить клочок земли близ Земли Кенгуру. Его преподобию Джонсону даровали участок сразу же по его прибытии в Новый Южный Уэльс. По словам Тенча, священник слыл лучшим фермером в колонии – можно сказать, ошибся с выбором профессии, поскольку картофель он выращивал лучше, нежели сочинял проповеди.

А вот офицерам Корпуса Нового Южного Уэльса земли не полагались: губернатор считал, что их долг – следить за порядком, а не заниматься сельским хозяйством. По мнению мистера Макартура, это был полнейший абсурд. Давать землю – бесплатно! – обычным ворам и обделять офицеров Его Величества! Деспотизм в чистом виде! Это – опасное слово – оскорбление!

Все это он высказал однажды вечером, когда мы сидели у камина. Я склонилась над шитьем, а он снова и снова выплескивал свое негодование. Наконец я попыталась разрядить атмосферу.

– Мистер Макартур, значит, вы намерены стать фермером? Будете соревноваться с его преподобием, у кого крупнее картошка?

– Не надо иронизировать, жена, – осадил меня мой супруг. – Я и не ждал, что вы сумеете оценить ситуацию, но, прошу, будьте так любезны, доверьтесь мне: я знаю, что делаю!

Любое предложение, начинающееся с «но», подведет нас к краю пропасти, от которого я в конечном итоге буду вынуждена отступить, и поскольку только такие предложения, с «но», приходили мне на ум, я промолчала.

– Дома, чтобы приобрести даже самое захудалое поместье, я заплатил бы не менее десяти фунтов за акр, – сказал мистер Макартур. – А здесь цена куда более выгодная: нужно просто подлизаться к губернатору.

Даже самое захудалое поместье. Теперь понятно. Отец мистера Макартура заплатил за джентльменское образование сына, а также купил ему – на свои деньги или позаимствованные – офицерское звание, которое позволило его сыну выдавать себя за эсквайра. Но только в Новом Южном Уэльсе мистер Макартур мог надеяться, что у него появится настоящее неопровержимое доказательство его джентльменского статуса: земельное угодье, поместье.

– Всякий мыслящий человек, – продолжал мой муж (о, как же он любил эту фразу Тенча!), – способен видеть перспективу, а реальность такова, что земля в Новом Южном Уэльсе, пусть она пока и не имеет ценности, это своего рода валюта, и в будущем ее можно обменять на настоящие фунты, шиллинги и пенсы, что поспособствует нашему возвращению в Англию.

Мистер Макартур даже присмотрел для нас подходящий участок, в Парраматте. Прежде он презирал то место, но теперь приводил массу резонных доводов в пользу того, что это благоразумный выбор. Почва там более плодородная, а значит, скоро Парраматта станет центром колонии, а поселение на берегу Сиднейской бухты будет только ее портом. Губернатор это предвидит, потому и построил там вторую резиденцию. Проницательный человек, как он сам, убеждал меня мой муж, понимает, что именно сейчас нужно пользоваться удобным случаем, тихо, без лишнего шума, пока у остальных не возникла эта же идея.

– Я приглядел для нас местечко, – сообщил мистер Макартур. – Оно даже лучше, чем участок Морского Волка. Идеальное расположение, есть возвышенность, на которой мы построим великолепный дом. Вы только представьте, дорогая: вы в Парраматте, хозяйка лучшей фермы в колонии!

И воображение мгновенно, быстрее, чем мышь прошмыгнула бы через комнату, нарисовало картину спасения. Откликнулось на слово «ферма». Я ясно ее представила: благоустроенный домик, цветущий сад, солнце, заливающее светом тихие комнаты. Птичник с курами, может быть, корова, горох, бобы с моего огорода. И неспешный ход безмятежных деревенских дней.

Да, именно безмятежных, ведь я знала, что время от времени буду жить там без мужа. Земля – sine qua non[17], чтобы считаться джентльменом. И как не заполучить столь лакомый кусок, если его дают бесплатно? Но для мистера Макартура земля всегда будет не так важна, как его истинные пристрастия. Он очень быстро устанет от фермы. Его натура требует, чтобы его окружали люди, на которых он мог бы влиять, как дрожжи на сахар. Его всегда будет тянуть в центральное поселение. В Сиднее, средоточии происков и интриг, он мог бы с помощью компромата на своих сослуживцев добиваться желаемого. Едва мистер Макартур произнес «Парраматта», я уже для себя решила, что, возможно, это шанс впустить лучик дневного света в закрытый ящик, в котором я заточена со дня свадьбы.

Но я не смела убеждать. Начни я уговаривать мистера Макартура, и он тут же пойдет на попятную.

– Парраматта! – воскликнула я с недоверчивостью в голосе. – Вы это серьезно, мистер Макартур? А вы не подумали, как это далеко? Какая это глушь? Что я там буду лишена женского общества?

Он посмотрел на меня, и я испугалась, что перегнула палку.

– Что-то я не заметил, моя дорогая жена, чтобы вы очень уж тосковали по женскому обществу, – сказал мистер Макартур. – Мне жаль, любимая, что вам придется покинуть здешнее общество, но мы не должны забывать, какая перед нами стоит цель.

Вон оно что! Общество. Значит, есть и другой мотив? Примечательно, сколь заразителен его извращенный образ мышления. У меня сразу же промелькнула новая