Клубничный блеф. Каван - Лина Мур

хочешь погибнуть, Таллия? — Я касаюсь её волос и веду пальцем по тёмной пряди за ухо.

— Нет, не хочу. Я всё это прекрасно понимаю, но не могу. Сегодня я не могу решиться на это. Я всё осознаю, клянусь. Но… я боюсь.

Вчера ты держал меня за руку, и я словно чувствовала твою силу и уверенность. А сегодня всё исчезло. Осталась только я, напуганная, одинокая и лживая девчонка, которая даже своей тени боится, потому что знает, что совершила плохую вещь. Она знает, что у неё есть причины бояться и оглядываться по сторонам.

— Я буду твоей тенью, и тебе не придётся оглядываться. Я привык быть тенью. Привык жить в темноте и мраке.

— Нет, ты что, Каван. Нет, — быстро мотает головой Таллия. Она хватает мою руку, а её глаза полны страха. — Нет, никогда. Люди — это не тени. Это живые существа, и им нужно солнце. Нельзя жить во мраке и темноте. Это же убивает. Ты должен выйти на свет.

— А если и мне страшно быть на свету одному? Если я тоже боюсь сделать этот шаг, как и ты боишься шагнуть в темноту?

Таллия снова кусает губу, ища какие-нибудь убеждающие слова и мотивационные фразы, чтобы я не боялся. Но я снова расставил ловушки. Я сделал это осознанно, потому что понял, что хочу эту девушку и не собираюсь её отпускать. Я больше не буду сомневаться. Я заберу её себе. Навсегда.

Глава 15

Таллия

Почему влечение к человеку появляется внезапно? Ты никогда не думала об этом, не предполагала этого и абсолютно не собиралась с ним сближаться. Но потом каким-то необъяснимым образом появляется странная тёмная нить, связывающая вас. Это мысли, воспоминания, взгляды, шёпот, слова, сердцебиение. Словно ты наступила в болото, и оно утягивает тебя всё глубже и глубже. Это пугает, но в то же время заинтересовывает настолько, что ты не замечаешь, как тонешь. Ты делаешь это с улыбкой и какой-то лёгкостью.

Почему в чьих-то глазах мы теряемся полностью? А чьи-то, вообще, не замечаем? Почему именно конкретные люди вызывают в нас бурю противоречивых эмоций?

Не знаю, потому что я абсолютно не осведомлена о многих вещах, которые происходят между людьми. Я до сих пор нахожу в мире много нового и не всегда приятного. Я знакомлюсь с миром и боюсь ошибиться. Боюсь отойти от цели. Боюсь быть пойманной. Я многого боюсь. Но я ничего не боюсь, когда Каван рядом со мной. Я чувствую себя такой глупой рядом с ним.

— Если бы у меня был человек, который помог бы мне выйти на свет, то я мог бы помочь ему справиться с темнотой, — произносит он тихим и вкрадчивым голосом.

Я знаю, что он делает. Каван соблазняет меня, хотя совсем не флиртует со мной. Он дьявол, который обещает мне свободу и новую жизнь, но для этого я должна продать ему свою душу.

Отдать всё, что у меня есть. Но для меня это слишком высокая плата.

Я бы хотела видеться с Каваном, хотя это не входило в мои планы, но осознаю, что чем больше узнаю его и провожу с ним время, тем больше думаю о нём. Я привязываюсь к нему и его присутствию.

А это может быть губительно. Я не так глупа и много читала. Ал много рассказывал мне про мужчин. Но как противостоять мягкому напору Кавана, когда моё сердце бьётся рядом с ним быстрее и ярче?

— Ты хитрец, — улыбаюсь я.

— Я ищу повод для того, чтобы остаться, — пожимает он плечами.

— Хм, ну если так, то я собиралась пойти в городскую библиотеку для того, чтобы позаниматься. Хочешь со мной? Если у тебя, конечно, нет дел и работы, — предлагаю я.

— Я на больничном, поэтому полностью свободен. Я не был в городской библиотеке… никогда. Меня туда, вообще, пустят? — хмурясь, спрашивает Каван.

— Конечно, пустят. Только одного, без твоих устрашающих охранников.

— Я один. Абсолютно один. — Каван достаёт мобильный и быстро что-то печатает в нём, а я подавляю улыбку.

— Всё. Никакой охраны нет, — говорит он.

— Отлично. Тогда пошли, ты будешь смотреть картинки, потому что сбежал из госпиталя, — указываю на него пальцем и направляюсь дальше по тротуару.

— Таллия, машина в другой стороне.

Оборачиваюсь к Кавану и улыбаюсь.

— А кто сказал, что мы поедем на машине? Я люблю автобусы, людей и общество. Зачем ограничивать себя машиной, — подмигиваю ему.

— Но… машина, — Каван беспомощно бросает взгляд на свой сверкающий чистотой автомобиль, выделяющийся среди обычных машин, припаркованных вокруг. — Люди. Я не езжу в автобусе.

Глубоко вздыхаю и подхожу к нему. Беру его за руку и крепко сжимаю её.

— Не бойся людей. Ты ведь со мной. Какая разница, как они на тебя посмотрят и что подумают о тебе? Это их проблемы, не твои, Каван. Перестань считать, что ты недостоин того, чтобы находиться в обществе. Пойдём, — я тяну его за собой, и Каван с неохотой идёт.

Я знаю, насколько сложно ему выйти в люди. Я была такой же.

Всё вокруг, кажется, странным. Странные люди. Странные места. Это пугает. Настораживает каждый шорох, звук машин, клаксонов, голосов. Поэтому лучший выход из этой ситуации — просто идти дальше. Идти так, словно ничего не боишься. Идти и наблюдать.

В автобусе все откровенно и невежливо пялились на Кавана. Он эффектный мужчина. Высокий, весь в чёрном, с прямой спиной и цепким взглядом. Я, если честно, не понимаю, почему люди вокруг него так зациклились на шрамах у него на лице? Они ведь совсем не бросаются в глаза и не такие ужасные. Некоторые шрамы небольшие. Например, в уголке его губ. Да, шрам, разрезающий глаз, виден, но и он небольшой. Немного над бровью и под глазом.

Но мне нравится это. Нравится факт того, что Каван не отпустил бороду, потому что на щеке у него тоже есть шрам, как и на шее. Он не стыдится своих шрамов. Но люди заставили его думать, что шрамы делают его безобразным. Вряд ли. Если раньше во взглядах девушек в клубе, я видела отвращение к Кавану, то сейчас вижу те же самые взгляды и понимаю, что это было вовсе не отвращение.

Это интерес и даже желание соблазнить Кавана. Странно так. Я думала, что это