Долг перед видом - Павел Шумил

— Достать оружие, огонь на поражение! — крикнул Болан, выхватывая пистолет. Засверкали вспышки выстрелов. В считанные секунды стая поредела наполовину. Уцелевшие бросились в лес и моментально исчезли среди деревьев. Убрав пистолет, Болан огляделся.

— Я здесь, — позвала Магма. Она сидела в развилке на невысоком дереве, прижимая к груди правую руку, обернутую окровавленной тряпкой. Левую прижимала к щеке. Лицо, руки, и вообще, вся она была в крови.

Девушки выстроились живой лестницей, помогли ей спуститься. Сев на землю, она зарыдала. Болан наскоро описал Илине ситуацию. Беруна с Элитой уже загибали края стального листа, превращая его в носилки. Уложив на них Магму, зажгли фонари шлемов и тронулись в обратный путь. «Тетушки» шли впереди, выбирая дорогу, ломая ветки и молодые деревца. Четыре девушки несли носилки. Болан с пистолетом в руке замыкал шествие, тревожно оглядываясь по сторонам.

Магма пострадала намного серьезней, чем показалось Болану вначале.

Искусанные ноги — это мелочи. Даже несмотря на то, что Элите пришлось вскрыть скальпелем и промыть многочисленные прокусы. Хищники, как известно, не чистят зубов перед едой. Но Магма лишилась трех пальцев на правой руке. А из левой щеки просто был вырван кусок. Элита не была хирургом-косметологом. Да и что можно сделать, когда в щеке дыра в два пальца шириной. Она просто стянула края страшной раны, отчего все лицо девушки перекосилось. Три дня Магму держали в сонном состоянии, во время коротких пробуждений поили чуть теплым бульоном, после чего опять давали снотворное. Круглые сутки рядом с девушкой кто-то дежурил. Чаще всего — сам Болан. Магма спала, а он с непонятной злостью сражался в крестики-нолики со своей программой. Часами. Яростно. Без перерыва.

На четвертые сутки Магма отказалась есть снотворное и попросилась в туалет. Элита разрешила. На обратном пути девушка остановилась перед зеркалом и долго рассматривала свою перебинтованную физиономию. Болан порадовался, что она в бинтах. Не видит, какова на самом деле.

— Что с рукой? — спросила с отстраненным любопытством.

— Два самых важных пальца уцелели.

— Ложку держать смогу, — хмуро подвела итог, и вдруг не выдержала, разрыдалась. — Я же их за друзей считала. Мы каждый день вместе по лесу ходили. Я им всем имена дала, разговаривала с ними. Почему они на меня бросились? Что я им сделала?

Утешать было бесполезно. Но Элита оказалась хорошим психологом-практиком.

— Соберись с духом, и расскажи, как все произошло.

— Я пошла в лес за ягодами… — с тяжелым вздохом начала Магма.

— Ягоды — это отговорка. К ним пошла. Посвистела, они как всегда прибежали.

За мной пошли. Я им рассказываю, как мы живем. Присела у куста ягоды обобрать, тут они на меня и кинулись. Все сразу. Как стряхнула их, как на дерево залезла, сама не помню.

— А радиосигналы? Что это было?

— Это когда поняла, что они из-под дерева не уйдут. Шлем они мне попортили. Микрофон откусили, когда в горло хотели вцепиться. А провод к наушникам оборвали. Я починить одной рукой не смогла. Концы зачистила. Те, которые к наушникам, в рот взяла. Когда кто-то со мной говорил, на языке пощипывало. А концами, которые к микрофону шли, я друг о друга чиркала. Не знаю, на что надеялась, но надо же было что-то делать. А потом вас увидела, кричать стала, чтобы предупредить.

Девушки сразу загомонили, рассказывая, как мудрый Хоро с ходу понял, что к чему, как приказал им одеться, вооружиться, как первым напал на стаю хищников, и чем это кончилось. Какими словами ругался (ну, Шина, погоди!), как дежурил у кровати, никого не подпуская.

— Хватит хвастаться, — прервал этот словесный поток Болан. — Меня в свое время тоже по радиосигналу нашли. Опыт это, жизненный опыт, а не гениальность. А теперь все кыш! Магма устала, ей покой нужен.

— Я не устала.

— Устала. Ложись.

— Хорошо, Хоро. Я сильно изуродована?

— До конкурса красоты не допустят. К счастью, тут их нет. А мне важнее, какая ты внутри.

— Ты не ответил.

— Бинты снимем, тогда скажу. Через месяц, когда отек спадет. А первый месяц вид у тебя будет жуткий. И физиономия перекошена. Так что готовься.

— Спасибо, Хоро. За правду.

На следующий день Магма вышла на линейку. Болан с жалостью смотрел на ее перебинтованную физиономию, руку на перевязи. Дальше пошло еще хуже. Девушка замкнулась в себе. Как только зажили раны, часами тренировалась в стрельбе из пистолета с левой руки. Заряды были дефицитом, поэтому тренировалась с незаряженным оружием. Под конец попросила у Болана десять боевых, влепила все десять в мишень с двадцати метров и опять стала пропадать в лесу. Возвращалась поздно. С полным лукошком грибов или ягод. Часто — со свежим мясом. Грибы сушили на зиму, мясо крупных зверьков коптили. Птицу и мелких съедали. Заряды Магма не тратила. Беруна сказала, что все зверьки и птицы убиты ножом. Лишь один раз Магма вернулась с пустой обоймой. Принесла десяток серых шкурок. Сказала, что повстречала старых приятелей. Ирави разыскала в компе рецепты дубления шкур и все девушки до поздней ночи возились со шкурками. Потом всем коллективом кроили и шили охотничью куртку.

На деревьях пожелтели и начали опадать листья. Лес изменился до неузнаваемости. Беруна заявила, что, пока совсем не похолодало, надо ехать к океану. За солью. Простейшие консерванты — соль, сахар и холод. Сахара мало, холодильника нет, зато соли — целый океан. Болан согласился. Но не мог он оставить Магму в таком состоянии. Девушка жутко переживала из-за своего уродства. Пыталась забиться в темный угол, или выбрать место так, чтоб всем была видна лишь здоровая щека. Все попытки Болана перевести в шутку (шрамы украшают охотника, дай-ка я тебя в шрамик поцелую) не давали результата. Нужно было как-то поднять девушку в собственных глазах. Болан отложил поездку за солью и сказал, что хочет научиться у нее ремеслу охотника.

На следующий день встали рано, оделись, вооружились и пошли в лес. Магма шла первая. Гибкая, она скользила между ветвей. Ни одна веточка не хрустнула под ее ногами. Болан ступал за ней след в след, но под ним хрустело. А когда Магма выхватила из ножен нож и метнула в снявшуюся с гнезда птицу, он понял, что если и станет охотником, то очень нескоро. Бить ножом птицу влет — это нечто большее, чем тренировка. Это искусство. А для искусства нужен талант. Даже в детстве из рогатки он не мог попасть в летучую ящерку.

На привале Болан долго не мог разговорить девушку. Довел до слез, до истерики, и вот тогда услышал много интересного. В том числе и о себе. Что бездушный, что комп вместо сердца, что жизнь ее, Магмы, теперь кончена, надежды разбиты, надеяться не на что. Что если он, Болан не смотрит даже на таких красавиц, как Беруна и Лита-Хоро, то ей, уродине с перекошеной мордой и рассчитывать не на что. И все это — активно поливая его куртку слезами. Болан прижал девушку к себе, зарылся носом в серый, мягкий мех куртки, вдохнул полной грудью чужой, резкий запах…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});