От -50° до +50° (Афганистан: триста лет спустя, Путешествие к центру России, Третья Африканская) - Антон Кротов

Кстати, по возвращении домой я подумал, что наверное главная его цель и была — спасти нас от всяческих горных «алибаб»! Ведь вчера встреченные нами иностранные старушки охранялись несколькими всадниками-автоматчиками. Наверное, начальники, обдумав наше пешее путешествие, поняли запоздалым умом, что мы пойдём пешком и можем попасть в плен Аль-Каиде, Бен Ладену и другим врагам-душаманам, и поэтому надо послать с нами какого-нибудь надёжного человека, чтобы мы не заблудились и не погибли в горах от бандитов, холода и собственной глупости.

Но пока мы шли, мне почему-то не пришло в голову это возможное объяснение, я лишь думал, что солдат нас сдаст в ментовку в городе Джарм, и поэтому мечтал любыми средствами избавиться от солдата.

Таких средств было вымышленно три, но все невыполнимые.

Первый способ избавиться от солдата был такой: разделиться и пойти в разные стороны, один вверх по ущелью, другой вниз. Или один вниз, а другой остаётся на месте и ночует, а продолжает путь ночью или на рассвете. Солдат никак не смог бы разорваться пополам, и был бы вынужден, наверное, идти всё же вниз, ну а тут вскрывался ещё один недостаток: человек, оставшийся выше по ущелью, вряд ли мог пройти мимо солдата, если он захотел бы внизу дожидаться. Основным недостатком метода разделения было то, что у О.Моренкова не было спальника и других полезных вещей, и, таким образом, он, отделившись, оказался бы в неуютном положении.

Второй метод, самый простейший, заключался в том, чтобы заночевать в каком-нибудь произвольно выбранном месте по дороге, желательно в самом каменистом и ветреном, вдали от кишлаков. Солдат, при всей своей боеготовности, вряд ли был боеготов провести ночь в высокогорье под звёздами в одной лишь юбке и с заиндевелым автоматом в руках. Проблема этого метода была в том, что и Моренкову такая идея не была приятна, ибо стучать зубами под звёздным афганским небом и ему не хотелось; кроме того, он спешил в цивилизацию, к телефону, к Интернету, в Таджикистан, в Хорог, в Москву и на самолёт в Швейцарию.

Третий метод, теоретически возможный, был таков: спустить солдата вниз в речку Кокчу. В некоторых местах дорога шла по узкой полочке, выдолбленной в горе, а внизу шумела река — глубоко под обрывом, в пятидесяти метрах. Автомат мужик нёс за плечом, вольготно, а речка бы перемолола автомат и солдата тоже. Однако, злокозненная сущность солдата вовсе не была доказана, вдруг он ни в чём не виноват? Может быть, просто в этом ущелье запрещено ходить иностранцам без вооружённого сопровождения (для нашей безопасности, типа как в Египте). Сейчас, описывая это путешествие, я склоняюсь к мысли, что так оно и есть: иностранцу в глухих местах положена охрана, почему и вчерашних старушек сторожили менты на лошадях.

Олег, узнав обо всех вышеперечисленных методах борьбы с нашим провожатым, — счёл меня совсем шизанутым, решил, что у меня навязчивая ментофобия (как оно и было). Олег предложил не париться и идти поскорее вниз, не обращая внимания на солдата, т. к. вреда от него никакого не было. Заодно поспорили на бутылку (газировки) о сущности солдата: если он сдаст нас в ментовку в г. Джарм, — Олег приобретёт бутылку, а если не сдаст, то бутылка с меня.

Проблемы некоторых автостопщиков заключены в стоимости рабочего времени: в определённом возрасте автостопщик замечает, что ездить автостопом ему становится не по карману. Ладно, человек, зарабатывающий 100 или 200 рублей в день, понимает, что плюс-минус один-два дня, недели или года в пути ничего не решают, и он спокойнее относится к задержкам и приключениям. Если же ваш рабочий день стоит 100 или 200 долларов, выходит, что месячная поездка автостопом стоит стольких незаработанных денег, что это изгоняет любовь к неожиданным приключениям и к автостопу вообще.

День склонился к вечеру, а мы всё шли втроём. В одном месте, на слиянии очередных рек, обнаружились палатки мостовиков: это рабочие возводили новый бетонный мост на месте старого подвесного ослинного мостика. Мы остановились, посовещались и пошли ночевать к мостовикам. Это было большой неожиданностью для солдата: он торопился, показывал на часы, на трассу вперёд и делал вид, что пройти осталось (до куда-то) совсем немного.

Итак, мы спустились к мостовикам. Солдат недоумённо остался на дороге, постоял и всё же отправился. О чудо! Я уже готовился покупать в ближайшем населённом пункте бутылку, проспоренную Олегу — неужели солдат был не при чём и шёл по своим делам? А я-то ещё мысленно мечтал его спустить в речку!

Пара афганцев — один бородатый, другой бритый — сторожили мостострой-долгострой: арматуры, бетономешалку, палатку, железки. Мы подошли, представились, немножко испугали хозяев. Но чай они поставили. Пока пили чай и обсуждали исчезновение конвоира, — он и появился! Уселся на кровать прямо в кроссовках и с автоматом, и сообщил и без того испуганным мостостройщикам, что гости пойдут с ним.

— Хотель! 1 км! Там, за поворотом!

Мы не стали упираться (уж неудобно было перед мостовиками) и пошли, удивляясь, вслед за солдатом в вечерней дымке в направлении видневшихся вдали маленьких домиков, которые хотелем и оказалось.

* * *

Афганский хотель вовсе не всегда выглядит, как европейский отель. Там может не быть кроватей и комнат, нередко это дом без электричества и удобств, с одной большой (или маленькой) комнатой, застеленной старым ковром-половиком. Даже одеял и подушек может не быть: это просто обеденный зал, куда приносят (из соседнего дома) приготовленную на заказ простейшую пищу; там же можно и совершать молитву, и ночевать всем мужикам вместе, вповалку (женщин тут не видно).

Хотель, куда нас привели, оказался простейшего типа. Мы остались даже не внутри, а на веранде, защищённой от ветра с трёх сторон и лицом обращённой к дороге. Но, о чудо, мы оказались не единственными постояльцами. Поздно вечером, уже в полной тьме, к хотелю подъехали с шумом и светом несколько кузовных легковушек, гружённых вещами и людьми: заброска грузов и пассажиров в Сарысанг, а может быть даже в Скази. Все машины, к сожалению, шли только вверх, а попутных не было. Мы с Олегом поужинали в компании крутых машинных афганцев; не знаю, что им там говорил о нас нелюбимый мною солдат, но мне всё это не нравилось. Солдат не совершал молитву; когда более сознательные граждане организовали намаз, тот всё продолжал сидеть в углу, не снимая кроссовок и автомата.

На ночь мы расстелились прямо на этой веранде; машины, пыля и урча, уехали вверх по ущелью; солдат где-то растворился во тьме, думаю в одном из соседних домов, там, где жили держатели «хотеля», приготовлявшие всем пищу и чай. Сзади, за хотелем, всю ночь шумела холодная река. Других машин и гостей за ночь не было.