Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он на мгновение оторвался от ее губ, но лишь на мгновение.
Обняв ее за талию, он крепко прижал се к себе, так что она почувствовала его возбуждение. Желание, зародившись, нежным теплом разлилось по ее телу. Она теснее прижалась к нему.
— О боже, — пробормотал он, уткнувшись ей в шею. Ловкими движениями он расстегнул ей блузку и, щелкнув замочком бюстгальтера, просунул руки под освободившиеся чашечки.
Его поцелуи становились все более жадными, страстными. Клэр вцепилась в его рубашку, стараясь не терять опоры, хотя это становилось все сложнее — и не только потому, что он наклонял ее все ближе к дивану, но и она сама уже была не в силах противостоять его ласкам.
Его губы по-прежнему впивались в ее рот, и язык его словно искал ответа на вопросы, которые еще недавно слетали с него.
Их тела горели, охваченные желанием.
Пыл объятий становился опасным. Клэр испугалась своей неистовой реакции. Она представила, что еще мгновение — и она уже не сможет совладать с собой, ее выдержка погибнет в этом жарком любовном пламени. Это была самая ужасающая перспектива. Всю жизнь Клэр пытались учить эти облеченные властью ничтожества, и она привыкла, была вынуждена сопротивляться им.
— Хватит! — Она отстранилась, скинув его руки. — Вы неплохо потрудились, но вам все равно не удастся выудить из меня признание, даже таким способом.
Он тут же выпустил ее, отступив назад. Руки его сжались в кулаки. Дышал он с трудом, голос прерывался.
— Черт возьми, вы же прекрасно знаете, что не поэтому я целовал вас.
— Неужели? — с вызовом парировала она.
Он повернулся, сдернул с вешалки свой плащ и распахнул дверь. Из коридора в комнату хлынул яркий свет, очертив застывший в дверях силуэт.
Какое-то мгновение они смотрели друг на друга сквозь разделявший их полумрак, затем он вышел и захлопнул за собой дверь.
Клэр рухнула на диван. Закрыв лицо руками, она со стоном шептала слова раскаяния, которые — услышь ее сестра Анна Элизабет — вызвали бы у наставницы чувство законной гордости за ученицу.
— О боже, нет…Нет!
В порыве искренней страсти она только что целовала человека, который мог упрятать ее в тюрьму до конца ее дней и, вполне возможно, так и сделает.
Глава 10
Ариэль вытянулась на диване, с наслаждением ощущая на теле мягкий шелк пижамы. В зеркале на противоположной стене отражалась сытая, ухоженная женщина в окружении красивых вещей, принадлежащих лично ей. Ариэль нравился такой образ. Душа ее ликовала.
Единственным достоинством дома, в котором она росла, был водопровод. Во всем остальном это было уродливое сооружение, с большими и плохо обставленными комнатами. Ариэль даже содрогнулась от этих воспоминаний. Она никогда не приглашала в дом друзей, стыдясь бедности и убогости не только жилища, но и его обитателей. Брат ее был на редкость гадким существом, исполненным порока, и наводил ужас на всех. Родители всегда казались старыми, и лишь теперь Ариэль понимала, что причиной тому опять-таки была бедность. Но от этого Ариэль все равно не становилась к ним добрее. Она была рада, что родителей уже давно нет в живых.
Ариэль хотелось бы легко и навсегда расстаться с воспоминаниями о своей бедности. Но всякий раз, стоило ей предаться сладким грезам о настоящем, в душе оживали призраки прошлого, напоминавшие ей о том, кем она была до того, как отдала себя на милость преподобного Джексона Уайлда.
Эти убогие, бесцветные дни ушли навсегда, словно клялась вдова самой себе, развертывая очередной «Спикере» и с упоением принимаясь за него.
Джош, войдя в комнату с чашкой кофе и утренней газетой, не обошел вниманием валявшиеся на столике обертки шоколадок.
— Это что, твой завтрак?
— А что тебе не нравится?
— Не слишком напоминает овсяные отруби, не так ли? — Он плюхнулся в кресло, поставил чашку на подлокотник и развернул газету. — Чудеса. Мы уже больше не занимаем первые полосы.
Глядя на него, Ариэль становилось тоскливо, и даже шоколад в желудке, казалось, начинал киснуть. В последнее время Джош все больше походил на сорокалетнего мученика. Тем не менее каждую ночь они по-прежнему занимались любовью. Он был искусным и старательным любовником, и его отличала особая чувственность, свойственная творческим натурам. Его пальцы играли с ее телом так же, как с фортепианными клавишами, — сильно и проникновенно.
Но раньше остроту и пикантность ее отношениям с Джошем придавало сознание того, что она наставляет рога Джексону. Теперь же, когда можно было не скрываться и ушло чувство вины за измену супругу, Ариэль стало скучно. Даже после оргазма ей хотелось чего-то большего.
И что-то еще мучило ее, она никак не могла найти причину своей неудовлетворенности и беспокойства. Уже были отсняты два телешоу; во время записи публика не могла вместиться в аудиторию.
Ариэль пела. Джош ей аккомпанировал. Несколько послушников со слезами в голосе рассказывали о том, что значили в их жизни Джексон Уайлд и его министерство. Затем на подиум вышла Ариэль со своей душераздирающей проповедью. Ей понадобилось несколько дней, чтобы заучить слова. Каждая интонация, каждый жест были тщательно отрепетированы перед зеркалом. Время и усилия не пропали даром. К концу проповеди в зале не оставалось ни одной пары сухих глаз, а чаши для пожертвований переполнились зелеными бумажками.
Те, кто еще недавно скептически отзывался о ее способности продолжить дело Джексона, теперь рассыпались в комплиментах. Мир был у ее ног.
Так почему же на душе у нее так неспокойно?
Ариэль всего было мало. Ее проповедям внимали сотни тысяч верующих, но почему не миллионы?
Она оторвалась от подушек и села.
— Я так не думаю, — сказала она. Джош оторвался от газеты.
— Извини, ты о чем?
— Не думаю, что это так уж замечательно, что мы ушли с первых полос. — Она вскочила с дивана и заметалась по комнате. Нервными, суетливыми движениями она то подправляла бахрому на подушках, то бесцельно переставляла хрустальные вазы и фарфоровых пастушек.
— Ну, если тебя это утешит — вот тут, на пятнадцатой странице, наша реклама.
Джош повернул газету так, чтобы Ариэль было удобнее рассмотреть объявление. Через всю страницу характерной вязью было выведено название их телевизионного шоу. Ариэль, с микрофоном в руках, проливала обильные слезы. Ниже были напечатаны дата и время эфира.
Ариэль критическим взглядом рассмотрела объявление.
— «Молитва Джексона Уайлда — час восхваления Всевышнего», — прочитала она. — Джексон мертв. Почему мы до сих пор не изменили название программы?
— Каким образом?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Нет дыма без огня - Сандра Браун - Остросюжетные любовные романы
- Искусственное счастье - Сабина Мамедова - Остросюжетные любовные романы / Современные любовные романы / Эротика
- Запад–Восток - Алексей Вилков - Остросюжетные любовные романы
- Я должна кое-что тебе сказать - Кароль Фив - Остросюжетные любовные романы / Триллер
- Сценарии судьбы Тонечки Морозовой - Татьяна Витальевна Устинова - Детектив / Остросюжетные любовные романы
- Ее оружие - Джекки Коллинз - Остросюжетные любовные романы
- Дочь леди Чаттерли - Дэвид Лоуренс - Остросюжетные любовные романы
- Дневник пани Ганки (Дневник любви) - Тадеуш Доленга-Мостович - Остросюжетные любовные романы
- Другая жизнь - Ишида Рё - Любовно-фантастические романы / Остросюжетные любовные романы / Периодические издания / Эротика
- НеКлон - Anne Dar - Остросюжетные любовные романы / Социально-психологическая / Триллер