На краю света - Виктор Перегудов

ничего не будет.

— Чудесно, друг мой! — воскликнул Блэр от радости. Все наши проблемы позади, Линч. Ты наконец можешь выдохнуть. Глотни немного виски, поверь, тебе полегчает.

— Пожалую не откажусь — сказал он, протянувшись за бокалом. Не думал, что все может так выйти.

— У всех есть цена — медленно сказал генерал Джеймс, как бы смакуя свою фразу. — И у всего есть своя цена.

— Как насчет наших ребят? — спросил Линч.

— Нет, никаких еще нет. Их тела нам все равно не достать, поэтому они будут героями посмертно — ответил ему Рональд. Генерал прекрасно помнил двух пленных уж очень сильно похожих на американских военных, да чего греха таить, это они и были. Им все равно не помочь. И гражданским тоже, хотя тех в городе было не много.

— Получается, что еще легко отделались? — спросил Линч в очередной раз.

— Линч, друг мой, назвать это везением — будет кощунством по отношению к нашим стараниям и связям. Многое в итоге решилось деньгами, город ляжет в руины и унесет с собой историю. А вообще-то, ты ведь из конторы, должен знать как это все делается.

— Я-то знаю, просто нервы не дают покоя.

— А ты будь поспокойнее и жизнь будет длиннее — с насмешкой сказал Блэр. Господа, нам необходимо думать, что будет потом.

— Все уже было придумано до тебя. И единственное о чем тебе следует думать так — это, где провести отпуск — вымолвил из себя Джеймс, не сдержав смеха.

— Телефон звонит! — вымолвил из себя Рональд. Прислонив трубку к уху, он услышал приятный баритон, что сообщил ему об окончании проведении операции.

— Все господа! — обрадовался он. — Теперь все позади.

— И судьбу скольких людей мы решили в этот раз? — задался вопросом Линч.

— Мы? Насколько я знаю, вы ровным счетом сделали ничего, Линч — разозлился Блэр.

— А разве их можно таковыми назвать? — как только Рональд это произнес, на него все вопросительно покосились. Наши жизни намного дороже — их жизней. И помните, что наша свобода дороже их свободы.

— Тебе не кажется, что это перебор — сказал Джеймс, наливая себе еще бокальчик виски.

— Давно перестало — выдохнул Рональд.

Глава 14

— Аслан, что будем с американцами делать?

— Потом разберемся, сейчас надо с потерями разобраться. Кинь этих собак в подвал, чтобы точно не сбежали.

— Хорошо, я тебя понял — сказал боевик и в одночасье побежал к пленным.

— Ахмад, в городе остались еще наши солдаты? — спросил своего товарища Аслан.

— Нет, никого не осталось, только эти пять человек — вздохнул с болью на душе он от горечи потери.

— Черт возьми, как мы до этого докатились? Все эти годы борьбы, и в итоге наши собственные люди попались в эту западню! — прорычал Аслан, стискивая кулаки от ярости.

— Нам нужно принять решение, Аслан, — отозвался Ахмад, размышляя о дальнейших действиях.

— Черт побери! Ведь мы все делали для свободы нашего народа, а теперь вынуждены мириться с такой жестокостью и собственными потерями! — Аслан ударил кулаком по стене, ощущая бессилие перед суровой реальностью.

— Я знаю, брат, я знаю… Но сейчас наша главная задача — спасти то, что осталось от нас. Мы оставим этот город. А потом мы возьмем месть за каждого из наших братьев, потерянных на этом проклятом пути, — сказал Ахмад, смотря Аслану в глаза с решимостью.

В ответ он кивнул, почувствовав в себе огонь решимости и мести. Они оба знали, что дорога к свободе и победе требует жертв. Но они не оставят своих соратников на произвол врагов. Они продолжат борьбу, их идеалы будут жить, пока дышит хотя бы один из них.

— Кажется мне, что совсем скоро сюда придет еще больше американцев или кто знает чего еще — проговорил Ахмад.

— Ладно, да простят нас наши братья, что пали в бою. Нам придется покинуть город — сказав это, его одолела невероятная боль в душе, казалось, что мир сжался до размеров футбольного мячика.

— А как же похоронить наших братьев до заката? — с ноткой недопонимания воскликнул Ахмад.

— Я чувствую, что-то ужасное грядет на нашу душу. Скажи всем оставшимся солдатам, чтобы зазывали всех, кого могут в грузовик, что мы оставили на той улице, когда догоняли тех двоих.

— Ты прав, Аслан, нам нужно покинуть этот город. — Но что же будет с нашими погибшими братьями? Мы не можем просто оставить их здесь, не похоронив, — возразил Ахмад, чувствуя глубокую боль и грусть.

— У нас нет времени на полноценные похороны, Ахмад. Мы должны позаботиться о живых, о тех, кто еще может продолжить нашу борьбу. Если мы задержимся здесь, мы рискуем потерять еще больше людей. «Позже мы найдем возможность отдать должное нашим погибшим братьям», — сказал Аслан, стараясь справиться с эмоциями.

— Хорошо, Аслан. Я понимаю, что у нас нет выбора. Я дам указание всем оставшимся солдатам собрать всех, кого они смогут, и готовиться к отъезду, — согласился Ахмад, глубоко вдыхая и выдыхая, чтобы успокоиться.

После всего сказанного Ахмад побежал в подвал, чтобы проследить за своими людьми и сказать им, что делать. Двое американцев с мешками на голове пытались сопротивляться, но получили пару пинков.

— Оставьте их так — скомандовал Ахмад.

— Ахмад, дорогой. Разве не лучше убить их?

— У нас нет времени, уходим из города. Собирайте гражданских, скажите, чтобы не собирали свои вещи. И заберите грузовик, на котором приехал Аслан — боевик не стал пререкаться и понял, что все серьезно. Он тут же ринулся со своими товарищами из подвала на улицу. Ахмад же в свою очередь вышел из подвала и запер его, опрокинув большой шкаф.

— Вам повезло, что я головы ваши себе в качестве трофея решил не оставлять — пронеслось у него в голове.

Ахмад мгновенно выбежал из подвала и ринулся по пятам за боевиками. В этот же момент Аслан искал всех мирных граждан, каких мог найти, но судя по всему, большая часть людей покинула его еще очень давно. И ему самому не было понятно, почему они раньше не собрались и не ушли из этого чертового места. Аслан начал кричать на всю улицу и звать всех, кто остался в городе. К нему вышла женщина, что потеряла своего сына. Он сказал, чтобы та пошла к грузовику, что был неподалеку от места, где убили ее сына. Также он сказал ей, чтобы она попросила его солдат помочь перенести тело в грузовик. Со слезами на лице, она тут же ринулась к своему сыну, что так и остался