Канун дня всех святых - Чарльз Вильямс

- Мама, я только что выяснила, где живет моя старая няня. Я собираюсь пойти повидаться с ней. Ну, разве не чудесно? Мне так часто этого хотелось.

- Лучше бы ты сначала позавтракала, - отозвался мертвый голос леди Уоллингфорд.

- А надо? - беззаботно спросила Бетти. - Джонатан, ты не пригласишь меня на ланч где-нибудь по пути?

- Мы же договорились позавтракать вместе, - с мягким упреком напомнил Джонатан. - А потом можем пойти, куда ты захочешь.

- Ты не возражаешь, мама? - спросила Бетти. - Ты же сама видишь, со мной все в порядке.

Леди Уоллингфорд тяжело встала на ноги ("Словно скала сошла с места", подумал Джонатан). Конечно, она помнила наставления своего любовника, но даже ради него не смогла придать голосу хотя бы оттенок дружелюбия. Увы, ни тянуть время, ни приказывать она сейчас не могла, и поэтому сказала только:

- Когда вы вернетесь?

- Ну, к вечеру, - предположила Бетти. - Можно я приведу с собой Джонатана?

- Нет, премного благодарен, - торопливо отозвался Джонатан. Сегодняшним вечером я занят. Но ты ведь можешь и пообедать со мной, а там посмотрим. Пойдемте.

- Хорошо, - сказала Бетти. - Я позвоню тебе, мама, и скажу, что мы решили.

Джонатан поглядел на Ричарда.

- А ты как?

Ричард уже стоял у двери.

- Я сознаю, что был непростительно назойлив, - обратился он к леди Уоллингфорд. - Но я все же надеюсь на ваше прощение, оно избавило бы от лишних волнений нас обоих. Всего доброго, большое вам спасибо. Я рад, что Бетти лучше и что сэр Бартоломью скоро вернется.

Бетти радостно вскрикнула, а леди Уоллингфорд проговорила все тем же мертвым голосом:

- Откуда вы знаете?

- Чего только не знают в наших министерствах, - неопределенно ответил Ричард. - До свидания, леди Уоллингфорд, еще раз большое вам спасибо. Идемте, дети, а то останетесь без завтрака.

Но едва выйдя за дверь, Ричард предоставил влюбленных самим себе и заторопился домой: Джонатан и Бетти легко простились с ним и отправились завтракать.

Они совсем не торопились. Времени, чтобы узнать друг друга заново, было сколько угодно. Выйдя из кафе, они пошли разыскивать дом 59 по Клепхэм-Лейн. Это оказался довольно представительный дом, к тому же выглядел он для своих лет весьма аккуратно. Они долго рассматривали его, пока Джонатан не сказал:

- Все и вправду стало ярче или это только потому, что я с тобой?

Бетти сжала его руку.

- Просто все вещи стараются изо всех сил. Они еще ярче будут, вот увидишь. Кроме тех, которые от природы темные, - помолчав, добавила она.

Джонатан покачал головой.

- Кто из нас художник? - спросил он. - Это мне положено видеть больше других и понимать вещи глубже, а на деле что получается? Ну ладно. Давай звонить.

Вскоре они уже сидели в комнатах миссис Пламстед.

Она очень обрадовалась их приходу. Это была очаровательная пожилая дама. Внезапное появление Бетти тронуло ее чуть ли не до слез. Однако с первых же слов она повела себя так, словно только вчера простилась со своей воспитанницей. Когда в разговоре пришлось помянуть леди Уоллингфорд, няня проговорила ледяным тоном, удивительно похожим на тон ее прежней хозяйки:

- Я не устроила мою госпожу.

- Зато вы прекрасно устраивали Бетти, миссис Пламстед! - воскликнул Джонатан, и с некоторым пафосом добавил:

- Если бы не вы, она бы такой не была.

Миссис Пламстед приосанилась.

- Да, мы с моей госпожой не устраивали друг друга.

Но все эти годы, милочка, я об одном думаю. Надо бы мне раньше тебе рассказать. Я тогда помоложе была и о многом судила по-своему. Теперь-то, конечно, поосторожнее стала. Своеволие не всегда хорошо, знаете ли. А тогда мы с ее милостью часто думали по-разному, но в конце концов она ведь была твоей матушкой и тоже хотела тебе добра. Повторись оно все сейчас, я бы вряд ли так сделала.

У Джонатана мелькнула мысль, что миссис Пламстед сильно похожа на королеву Елизавету, отправляющую на казнь Марию Шотландскую. Но это сравнение вытеснил образ озера, о котором Бетти рассказывала ему за завтраком. Высокое небо и мудрая вода этого величественного сна поразили его художественное воображение. Он даже подумал: сон ли это? Бетти тем временем подалась вперед и пристально смотрела на старую няню.

- Ну, говори же, няня! - поторопила она ее.

- Так вот, моя дорогая, - едва заметно покраснев, продолжала старая женщина, - как я сказала, я тогда была помоложе, и в некотором смысле отвечала за тебя, а уж упрямости мне в те годы было не занимать. Конечно, хорошего в том мало. Но ты была такая ненаглядная крошка, и я возьми как-то и скажи про свое намерение моей госпоже. А она как взбеленилась! "Не вмешивайтесь в воспитание ребенка!" - кричит. Да как же мне не вмешиваться-то? Я же говорю - упрямая была, страсть!

Взяла да и сделала по-своему... - старая няня говорила, не замечая напряженной тишины, повисшей в комнате. - Взяла, значит, и сама тебя окрестила.

Голос Бетти прозвенел, словно горный ручей:

- Но это же чудесно, няня!

- Нет, наверное, это было не правильно, - покачала головой миссис Пламстед. - Но что сделано, того не воротишь. Я ведь думала: тебе вреда не будет, а пользу, может, и принесет. Опять же, очень мне тогда захотелось сделать наперекор ее милости. Одно слово: глупая была.

И вот как-то днем в детской я набрала воды и помолилась Господу, чтобы он благословил ее, хотя сейчас я и сама не знаю, как я тогда осмелилась, а потом взяла да и окунула тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа, а сама-то думаю: "Что ж, раз нет у меня для моей бедняжки крестных отца с матерью, пусть Дух Святой станет ее крестным, а я сделаю, что смогу". Да только вскоре после этого мы с ее милостью и перестали подходить друг другу. Вот так все оно и было. А теперь, когда ты уже взрослая женщина, и, похоже, даже замуж собираешься, лучше бы тебе знать про это.

- Так это ты приняла меня из озера! - воскликнула Бетти.

Джонатан подумал, что леди Уоллингфорд, пожалуй, так и не нашла нужного тона в обращении со слугами. У нее, наверное, в голове не укладывалось, что няня, которую она вряд ли отличала от кухарки, может обладать таким благочестием, решительностью и мужеством (или упрямством, это уж кому как больше нравится). И вот теперь, как Мерлин, который во многих легендах выходит из озера, в глубинах которого был зачат великой магией, так и это дитя мага после рождения оказалось спасено таинством Крещения, неизмеримо превосходящим всякую магию. Вера этой простой женщины как-то легко и просто рассеяла мрачные тучи чудовищных замыслов. Что же касается обряда, то он и был именно тем Крещением, при котором простая вода становится истинной водою живою, жизнью, искрящейся и сияющей радостью.

Бетти поднялась и расцеловала няню.

- До свидания, нянюшка, - сказала она. - Мы скоро снова придем к тебе я и Джон. И никогда больше не жалей об этом; я тебе как-нибудь расскажу, что ты сделала на самом деле, - и совершенно естественно добавила:

- А теперь благослови меня.

- Благослови тебя бог, милая, - растроганно произнесла миссис Пламстед. - И вас, мистер Дрейтон, тоже, вы уж простите, что я с вами так по простому.

Будь счастлива с ним. И спасибо тебе, что сняла камень У меня с души.

Оказавшись на улице, Бетти проговорила:

- Значит, вот как все это было! Но... Джон, расскажи мне - что это значит на самом деле.

- Вряд ли тебе помогут мои объяснения, - мрачно заявил Джонатан. - В конце концов, это ведь с тобой случилось. Ты не удивишься, если я скажу, что начал слегка тебя побаиваться, дорогая?

- Знаешь, я и сама себя побаиваюсь, - серьезно сказала Бетти. - Так, чуточку. И еще у меня ощущение, что ты - это на самом деле ты удивительный, дорогой, но тоже немножко пугающий. Пойдем, я хочу посмотреть твои картины, хорошо? Я ведь так и не видела их толком.

Вчера я просто тряслась от страха, матери боялась. Теперь я буду смотреть спокойно, а о ней и не вспомню.

- Чего ты хочешь, того и я хочу, - улыбнулся Джонатан. - Господи, пусть оно так и будет до самой нашей смерти. Давай возьмем такси. В помолвке есть одно великое преимущество - всегда найдется повод взять такси.

Прежде чем подойти к тем двум картинам, Бетти пересмотрела все остальные, и только потом подошла к мольбертам. Она надолго задержалась у Города-в-свете, и Джонатан заметил слезы у нее на глазах. Он поймал ее руку и поцеловал. Бетти прижалась к нему.

- Я и правда немножко боюсь, дорогой, - сказала она, - я еще не готова для нее.

- Ты готова для большего, чем какая-то картина, - .ответил Джонатан, нежно удерживая ее.

- Она ужасно настоящая, - сказала Бетти. - Я люблю ее. Я люблю тебя. Но я не очень умная, и мне надо многому научиться. Джон, ты должен помочь мне.

- Теперь я нарисую тебя, - сказал Джонатан. - У озера. Или нет - я нарисую тебя и озеро в тебе. Оно будет совершенно бездонное, а вот это, - он снова поцеловал ее руки, - будут его берега. Теперь я понял: все, что я делал раньше, - только подготовка к этому полотну. Даже эти вещи. Мне почему-то совсем не хочется хранить их у себя.