Невинные - Джеймс Роллинс

Церковь по-прежнему нуждается в ней.

Теперь, когда она очутилась в относительной безопасности, на нее нахлынули новые страхи.

Где Рун? Жив ли он еще?

— Оставайтесь здесь, — скомандовала Надия.

Она подчинилась — впрочем, ничего другого ей и не оставалось. Побег по-прежнему невозможен. За краями плаща подстерегает лишь испепеляющая погибель.

Элисабета мгновение раздумывала, не отбросить ли плащ прочь, чтобы покончить с этим бесконечным существованием. Но вместо того скорчилась еще плотнее, намереваясь выжить, уютно кутаясь в мысли о возмездии, будто в плотную шерсть плаща.

12 часов 38 минут

Эрин ковыляла по полю, израненному металлической шрапнелью обломков поезда. Кашляя от жирного дыма, она пыталась расставить все по полочкам, мысленно прокручивая взрыв задом наперед.

Должно быть, эпицентр пришелся на паровоз, потому что от локомотива практически ничего не осталось. Черные стальные обломки торчали по всему полю, будто исковерканные деревья. Но поле усеивали не только куски обгорелого металла.

У путей лежал безногий труп в фуражке машиниста. Поспешив к нему, Эрин присела рядом на корточки, поставив колени на колкую стерню.

Невидящий взгляд карих глаз был устремлен в затянутое дымом небо. Рука в черном рукаве, протянувшись мимо ее головы, опустила погибшему веки. Машинист не упоминался ни в каком пророчестве. Он просто честно отрабатывал свой заработок.

Очередная невинная жертва.

Кончится ли это хоть когда-нибудь?

Эрин подняла лицо к Руну. Прижав свой крест к губам, обжигая их нежную кожу священным серебром, он шептал молитвы над покойником.

Когда священник закончил, Эрин встала и зашагала прочь, увлекая его за собой.

Через несколько ярдов она наткнулась на второго машиниста, тоже мертвого. У него были светло-каштановые курчавые волосы и веснушки, щеку пересекала полоска сажи. Он казался слишком юным, чтобы работать на поезде. Эрин подумала о его жизни. Была ли у него девушка, живы ли еще его родители? Кто знает, как далеко разбегутся волны горя?

Она покинула молящегося Руна, понукаемая необходимостью отыскать Джордана. Двигаясь вдоль путей, дошла до остатков того, что было, по-видимому, вагоном-кухней. Плита, пролетев по воздуху, рухнула на землю, вырыв глубокую воронку. В этом вагоне был Леопольд. Она поискала и его, но не нашла ни следа.

Продолжая поиски, добралась до останков вагона-трапезной. Хотя переднюю часть разворотило, задняя осталась нетронутой. Слетев с рельс, он пропахал в плодородной бурой почве глубокую борозду. В разбитом окне сзади трепетали золотые занавески.

Эрин мысленно прокрутила момент перед взрывом. Должно быть, Рун ощутил взрыв. Он выхватил ее из объятий Джордана и вылетел в окно.

Тень Руна легла на землю рядом с ней, но Эрин не обернулась, чтобы взглянуть на него. И вместо того принялась за поиски внутри вагона-трапезной, опасаясь найти труп, но чувствуя, что должна знать правду.

Там было пусто.

Покинув вагон-трапезную, взглядом поискала спальный. Последний вагон лежал на боку, один борт его был вмят и разорван. Справа сквозь дым виднелось какое-то движение, и Эрин побежала туда.

И почти сразу узнала кардинала Бернарда, покрытого копотью. Он преклонил колени над телом, распростертым на земле. Его согбенная фигура воплощала собой горе. Христиан, отбывающий бдения позади кардинала, придерживал Бернарда за плечо.

Лавируя среди обломков, Эрин пробралась к ним, опасаясь худшего.

Должно быть, Христиан ощутил ее приближение. Повернув голову, показал лицо, покрытое черной кровью. Эрин, шокированная его видом, споткнулась и едва не рухнула ничком.

Подхватив ее, Рун помог ей продолжить путь.

Впереди плакал Бернард, сотрясая плечами в рыданиях.

Должно быть, это не Джордан.

Не может этого быть.

Она наконец добралась до Христиана, горестно покачавшего головой. Торопливо ступила в сторону, обходя кардинала.

Узнать человека, простертого на земле, было просто невозможно — лицо перемазано сажей, одежда сгорела. Взгляд ее пропутешествовал от чумазого лица к голым плечам и серебряному кресту на груди.

Отец Амбросе.

Не Джордан.

Бернард держал обе обугленных руки клирика в своих ладонях, взгляд его был прикован к недвижным чертам. Эрин знала, что Амбросе служил кардиналу много лет. Несмотря на кислое отношение этого попика ко всем остальным, с кардиналом они были очень близки. Месяцы назад она видела, как этот человечек стоял на коленях в луже крови Папы, пытаясь спасти старика после нападения, не думая о собственной безопасности. Может, Амбросе и был несносен, но притом он был неколебимым предстоятелем Церкви — и теперь положил живот на алтарь этого служения.

Кардинал поднял лицо.

— Я вызвал вертолет. Вы должны сыскать остальных, прежде чем прибудут полиция и спасательные службы.

— Заодно нам следует держаться настороже. Здесь могут быть те, кто подорвал поезд, — добавил Христиан.

— Это может быть простой трагической случайностью, — поправил Бернард, снова обратившись лицом к Амбросе.

Оставив кардинала наедине с его горем, Эрин побрела через дымящиеся обломки, обходя очаги огня и неустанно обшаривая взглядом обугленное поле. Христиан и Рун шли за ней эскортом, поворачивая головы из стороны в сторону. Эрин надеялась, что их более острые чувства помогут отыскать хоть какой-то намек на участь Джордана.

— Сюда! — окликнул Христиан, опускаясь на колени.

На земле перед ней виднелась знакомая белокурая голова.

Джордан.

Умоляю, нет…

Страх сковал ее по рукам и ногам. Дыхание у нее перехватило, глаза увлажнились. Она попыталась совладать с собой. Когда Рун взял ее за руку, Эрин вырвалась и последние несколько футов, отделяющие от Джордана, прошла сама.

Он лежал навзничь. Парадный синий китель изодран в клочья, белая рубашка превратилась в лохмотья.

Упав рядом с ним на колени, Эрин схватила его за руку. Дрожащими пальцами нащупала пульс. Тот бился под кончиками пальцев сильно и ровно. И едва она его коснулась, как Джордан открыл свои ясные голубые глаза.

Расплакавшись от облегчения, Эрин сжала его теплую руку в ладонях. И держала ее, глядя, как его грудь вздымается и опадает, испытывая безмерную радость оттого, что нашла его живым.

Взгляд Джордана приобрел осознанность и устремился на нее, будто в зеркале отразив ее облегчение. Она гладила его щеку, его лоб, убеждаясь, что он цел.

— Эй, детка, — промямлил он. — Ты выглядишь шикарно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});