Предателей (не) прощают (СИ) - Суботина Татия

– Мама!

– Не сейчас, Шуша, – отмахнулась она.

– Только дай мне до него добраться, Маша, с землей сровняю, – папа был немногословен, говорил всегда веско и по делу, вот как сейчас.

– Женилку отрывать будешь? – Лампа достала пилочку из косметички и теперь с упоением подравнивала собственный безупречный маникюр.

– Володя, заказывай билеты, – скомандовала мама отцу. – Мы летим в Америку. Пусть этот гаденыш берет ответственность за то, что натворил.

– Я отменю спектакль – не могу такое пропустить! Мне тоже закажи местечко, Володя, – потерла ладони бабушка. – И пробей по своим каналам, можно ли перевозить охотничье ружье. Ты без него не полетишь, правда? Так хоть узнай заранее, чтобы не засадили как особо опасного контрабандиста.

Папа неожиданно покраснел – Лампа попала в точку.

– Так, стоп! – раскричалась я. Никогда прежде этого не делала, поэтому получилось очень эффектно: все замолкли и уставились на меня. – Никто никуда не летит. У Давыдова своя жизнь, у меня своя. Учиться я пойду через год.

– Но-о… – Мама растерянно захлопала ресницами.

– Я так решила. И точка.

– Господи! – Родительница запрокинула голову к потолку. – Моя несовершеннолетняя дочь беременна! Ужас какой…

– Пф-ф! Тоже мне ужас нашла, – фыркнула Лампа. – Не сифилис же девочка притащила. А пополнение славному роду Князевых не помешает.

– Это все твое дурное влияние, – прошипела мама.

– Можно подумать, ты у нас в девках засиделась, – ничуть не обиделась бабушка. – В девятнадцать уже за Володьку пошла.

– Но родила в двадцать один! А ты – в двадцать!

– Переплюнула нас Шуша, – хмыкнула Лампа. – Надеюсь, моя правнучка не решит повторить подвиг матери в пятнадцать.

– Там девочка? – ошалело посмотрел на меня отец.

– Там двойня, – скромно пожала плечами я.

Мама все же потеряла сознание, а папа залпом махнул ее сердечные капли.

Я так погрузилась в лабиринты памяти, что и сама не заметила, как прошла половину положенного пути. Вскоре позвонил Широкий.

– Ну что там? – спросила я без предисловий. – С Викой все в порядке?

– Уже да, – ответил друг. – Резко сахар упал. Хорошо, что я не додумался вколоть ей инсулин. Иначе…

Меня в пот бросило только от одной мысли об этом.

– Хорошо, что все обошлось. Обошлось же?

– Да. Пару часов еще за ней понаблюдают, и, если все будет в порядке, к вечеру я отвезу ее домой. Хотя Славная уже рвется в бой.

– Это на нее похоже, – рассмеялась я.

– С тобой все в порядке? – спросил вдруг Артем. – Что-то голос странный…

– Тебе показалось, просто задумалась, – заверила его.

– Князева, если что-то вдруг будет не так…

– Я знаю, к кому обратиться, – закончила за него.

– Запомни это, – подытожил серьезным голосом друг.

Долго мы говорить не стали, Артем пошел проверить ворчащую Славную, а я собралась заскочить в канцелярию, чтобы купить мальчишкам все недостающее к началу учебного года.

Вот как раз дорогу переходила, когда услышала визг шин. Прямо на меня мчала красная Мазда.

Перед глазами вся жизнь пронеслась за одну секунду!

Ноги приросли к асфальту, дыхание замерло в груди, а в ушах лишь гул приближающегося автомобиля слышался, словно все другие звуки вдруг исчезли.

В последний миг я зажмурилась, но… удара не последовало.

– Совсем дура безголовая, не видишь, что на красный прешь?! – послышалось вместо этого.

Из Мазды, словно ангел возмездия, выскочила… бобриха.

– Князева? – изумилась она. – Ты-то мне и надо.

– У-унижений недостаточно – решила убить? – Язык сделался каким-то чужим и едва ворочался во рту, да и голос звучал чужим. Не удивлюсь, если в моей блондинистой шевелюре появились седые волоски.

– Ха-ха! Остроумия у тебя не отнять – мне нравится, – вдруг заявила моя несостоявшаяся убийца, сегодня она была в деловом брючном костюме под цвет машины и выглядела симпатичнее, чем я ее запомнила в последнюю нашу встречу. А может, просто попривыкла к такой незаурядной внешности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сзади послышались возмущенные автомобильные гудки.

– А ну, пойдем. – Светлана отличалась бульдожьей хваткой, как схватила меня за руку, так и дотащила до своей машины. И ведь вроде худая, как жердина, на вид, а силищи ого-го сколько!

У меня от пережитого стресса коленки плохо гнулись да все тело дрожало от перенапряжения. На сиденье рядом с водительским Боброва меня просто-напросто впихнула, захлопнула дверцу, вскочила за руль и… Буквально через минуту все осталось позади: и столпившиеся зеваки, и переход, где я едва не распрощалась с жизнью, и страх.

– Вижу, приложило тебя знатно. У меня и самой, признаюсь, сердце в стринги упало, – выдала Боброва, а потом на очередном светофоре потянулась в бардачок. – Хлебни давай – полегчает.

Она протянула мне серебристую фляжку.

– Яд? – уточнила я, но крышечку открутила и понюхала. Пахло виски.

– Зачем мне тебя травить, если задавить могла? – искренне удивилась она. Ее ответ притупил мою бдительность, я сделала глоток, поморщилась от крепости напитка, а Светлана тем временем продолжила мыслить вслух: – Ну или киллера нанять, на крайний случай.

И кто бы на моем месте не поперхнулся? Я прыснула виски прямиком на лобовое стекло. Пришлось достать салфетки из сумочки и  аккуратно вытереть брызги.

– С моими деньгами, это, знаешь ли, не проблема, – сказала Боброва, даже не поморщившись моим манипуляциям.

– Если ты закажешь киллеру всех любовниц бобра, то лишь усугубишь демографический кризис, – заметила я.

– Это-то меня и останавливает, – подмигнула Светлана. –  Да брось ты, на мойке все сделают. Я как раз туда и направлялась, когда ты под колеса сиганула. Правда, что ли, жить надоело?

Я нахмурилась. И как могла не заметить, что перехожу на красный сигнал светофора? Ведь и от мальчишек требовала идеального соблюдения этих бесхитростных правил движения, а сама…

– Это я, получается, тебя так довела? – свела брови к переносице бобриха.

– Да при чем здесь ты? Задумалась я просто…

– В который раз убеждаюсь, что думать блондинкам противопоказано. Чуть детей матери не лишила своими мыслями. А ведь кто другой мог и не успеть затормозить, – строго зыркнула она на меня. – Это у меня папка сына хотел, и даже родившаяся девчонка не остановила его, чтобы обучить наследницу всем мальчишечьим премудростям. Я, считай, за баранкой и с удочкой почти что родилась.

– Ты знаешь, что у меня дети?

– Я навела справки, – кивнула Светлана. – И…

– И? – напомнила я о себе, когда она замолкла, словно собиралась с мыслями.

Мы как раз завернули на мойку.

– И хотела попросить у тебя прощения за свою горячую голову, – сказала она, наблюдая за движением множества щеточек, что драили машину извне. – Я была не права, Мария.

– Маша, – поправила я. Так ведь и не научилась любить свое полное имя, все тянуло исправить, как услышу.

– Маша, – согласилась Боброва. – Прости меня за беспочвенные обвинения.

– И порчу моей карьеры, – напомнила ей.

Наверное, из-за пережитого стресса – последние сутки у меня всюду сплошной нервяк – меня стало пробивать на глуповатое хи-хи.

– И за нее, – согласилась Светлана. – Я, кстати, уже все исправила. Все контакты восстановлены, я лично обелила твою репутацию.

– Даже не знаю, стоит ли благодарить…

– Не стоит, – отмахнулась Боброва. – Сама понимаю, что знатно подгадила тебе. Но я такая вся: сначала делаю, скачу с шашкой наголо, в горящую избу с конем под мышкой прыгаю, а потом уже думать начинаю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я рассмеялась.

– И как только ты, такая деятельная, лапшу на ушах от благоверного раньше не разобрала? – спросила и тут же пожалела об этом, потому как взгляд у Светланы потемнел, губы поджались, а пальцы вцепились в руль до побелевших костяшек.

– Любовь слепа, знаешь такое? – хриплым голосом выдала она.