Семья вампиров - Б. Олшеври

Веселье, ничем не нарушаемое, царило в залах; гости по-прежнему танцевали, пили, любезничали. Только хозяин стал холоднее; он не замечал ни страстных взглядов, ни вздохов, ни милых улыбок, которыми щедро дарили его молодые и красивые (и не очень красивые и совсем не молодые) особы женского пола.

Он молча бродил по комнатам.

Красавица в голубом платье, очаровавшая его, исчезла так же внезапно, как и появилась, унеся с собой и веселье хозяина. Джеймс тоже потерял охоту к флирту. Он хотя и ходил под руку со своей дамой в наряде испанской грандессы, и говорил ей любезности, но, видимо, думал о другом и был сильно озабочен.

Испанка, не, зная, как вернуть к себе внимание своего кавалера, предложила ему пройтись по саду.

Они спустились. Сад был красиво освещен, но на улице было довольно свежо, и публики оказалось немного.

Гуляя, они подошли к обрыву. Долина ведьм была залита лунным светом, внизу под ногами блестело озеро.

— Как странно, — сказала испанка, — погода ясная, а по скале тянется полоса тумана.

И правда: с середины горы, кверху, поднимался столб белого светящегося тумана: он полз все выше и выше и пропадал в соседних кустах.

— Если бы я не была с вами, — прошептала нежно испанка, прижимаясь к Джеймсу, — я бы испугалась этого тумана: в нем точно кто-то есть.

И как будто в подтверждение ее слов из кустов вышла женщина в белом платье и легкой походкой направилась в замок.

Джеймс и слегка упирающаяся испанка последовали за ней.

«Кажется, я еще не видел этой маски, — думал Джеймс, — и похоже, она хороша собой, ничуть не хуже “той”».

В зале белую фигуру тотчас же окружил рой кавалеров и увлек в танцы. В вихре вальса дама в белом оказалась в своей стихии.

Белое легкое платье, как облачко, носилось по залу, переходя от одного кавалера к другому. Золотистые локоны дамы рассыпались по плечам, и их едва сдерживал венок из мертвых роз-ненюфаров. Лицо дамы было плотно укутано, газом, и только большие голубые глаза ее ясно и ласково осматривали всех.

Новая маска имела большой успех у мужчин. Но больше всех за ней ухаживал молодой корнет Визе, одетый карпатским гуцулом; он как тень следовал за ней всюду. Да и она сама, видимо, выказывала ему предпочтение.

Так что понемногу все прочие кавалеры отстали от нее, и гуцула с белой дамой предоставили друг другу.

5

В четвертом часу начался разъезд гостей.

Гарри стоял наверху лестницы, откланиваясь и благодаря визитеров. Он был уже без маски и крайне утомлен, но не уставал пожимать руки и благодарить за визит.

Залы мало-помалу пустели. Огни гасли. По комнатам быстро пробежался молодой человек в костюме пажа и стал опрашивать лакеев, не видели ли его товарища, корнета Визе, такого черненького, в костюме гуцула, — белая, широкая, с открытым воротом рубашка.

Одни его не видели, другие заметили, как он проходил с дамой в белом платье, с цветами в волосах, но где сейчас, никто не знал. Паж еще раз пробежался по темным уже залам, окликая товарища. Визе нигде не было.

А может, он амурничает в зимнем саду!» — промелькнуло в голове товарища, и он поспешил туда.

В оранжерее все было погашено, и он был освещен только светом луны, проникающим сквозь огромные зеркальные стекла.

При изменчивом и неверном лунном свете предметы принимали какие-то неясные и сказочные очертания. Листья пальмы образовывали хитрый узор; темный кактус выглядел чудовищем; филодендрон протягивал к нему свои лапы-листья, точно желал схватить; вот там в углу, под тенью большой музы, точно раскинулось белое, легкое платье; а здесь от окна, по песку, протянулась белая полоса, точно вода.

— Визе, тут ли ты? — окликнул паж.

Тихо. «Фу ты, как тут сыро», — подумал паж и в самом деле, из темного угла к дальнему открытому окну плыла полоса тумана. Она колебалась, и от ветра и лунного света странно меняла свои очертания; в ней его взору чудились то золотистые локоны, то голубые глаза. Туман уплыл в окно.

— Визе! — еще раз окликнул паж.

Из-под листьев большого фикуса раздался стон. И то, что паж принял за белое дамское платье, оказалось белой рубахой гуцула.

Визе лежал на полу и болезненно стонал.

— Что с тобой! — воскликнул паж, но ответа не получил.

Испуганный паж бросился в комнаты за помощью и возвратился в сопровождении доктора Вейса, Райта и слуг. Принесли свечи. Визе подняли и посадили на садовую скамейку. Он был бледен и слаб.

На участливые расспросы товарища он вначале молчал, а потом рассказал какую-то сказку. Дескать, он много танцевал, много пил, затем устал и предложил даме в белок платье пойти отдохнуть в зимний сад вместе с ним. Она тут же согласилась. Тут он объяснился ей в любви, и она дала согласие на поцелуй. Спустя мгновение газовый шарф ее был снят. Но когда он наклонился к ее лицу, она так пристально смотрела ему в глаза, что он растерялся и не мог сдвинуться с места. Затем дама закинула назад его голову и укусила его в горло. Но ему не было больно, а напротив, такого наслаждения он никогда еще не испытывал! Затем он очнулся, лежа на полу…

С помощью товарища Визе поднялся и, раскланявшись, уехал в город.

— Накачался-то паренек изрядно! — пошутил доктор.

Когда отъехал последний экипаж, на востоке уже показались первые лучи солнца.

Все были так утомлены, что через час замок спал так же крепко и повсюду, как в сказке о Спящей красавице.

Джеймс, желавший немедленно поговорить о чем-то с Райтом, похрапывал так же исправно, как и сам Райт.

6

На другой день вечером все общество собралось в столовой. Гарри был угрюм, несмотря на целую кучу писем и визитных карточек, выражавших ему благодарность и восхищение за вчерашний роскошный праздник.

Несколько более знакомых лиц явилось лично благодарить его.

— А слышали новость? — спросил вновь вошедший деревенский аптекарь, не успев даже толком и поздороваться. — Умер скоропостижно корнет Визе. Я только что был у него.

— Как, что, расскажите! — послышались вопросы.

Довольный всеобщим вниманием, аптекарь начал свой рассказ:

— Вчера на балу с Визе приключился обморок.

— Обморок? А я и не знал, — сказал Гарри.

— Да, его товарищ корнет Давинсон нашел его без чувств в вашем зимнем саду, — продолжал аптекарь. — Визе был выпивши, и бормотал какую-то чушь. Но потом он оправился, и они прямо с бала поехали в лагерь в офицерскую столовую. Там они обильно позавтракали. Визе был здоров, хотя и очень бледен. Собирались к часу ехать в город с визитами, но вдруг в 12 часов Визе объявил, что он так устал и так хочет спать, что не в силах держаться на ногах. И правда, он очень ослабел, так что только с помощью Давинсона добрался до своей палатки и упал на постель. Больше ему не суждено было с нее встать. Перед вечером денщик нашел его мертвым. Лицо молодого человека было спокойным, даже радостным, а в кулаке зажата поблекшая мертвая роза-ненюфар. Надо думать, дорогое воспоминание о прошедшем бале… — с азартом ораторствовал аптекарь, чувствуя, что в кои-то веки попал в центр внимания.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});