Барон по призванию. Путь дворянина - Владислав Игоревич Миронов

хорошее решение.

– Не могу представить тебя без усов, Рей! – крикнул с правого фланга Лиам. – Ты, наверное, помолодел лет на сто, геноззэ! Боюсь, что не узнаю тебя!

– Согласен, я тоже не мог представить себя без усов! – крикнул Рей в ответ. – Такие же носил мой отец Адлер, так что считай, что я нарушаю семейную традицию!

Рей посмеялся, облокотился на сиденье, потянулся и глубоко зевнул. Глаза заблестели. Несмотря на прохладную погоду, народ чувствовал себя довольно уютно. Ветер, что гнал облака над просекой, теребил капюшоны возниц и непрерывно дергал плащ Рейнера, словно заскучавший ребенок. Лорд вздохнул и сунул руку в карман. Вытащил серебряный овальный медальон и взглянул на маленькую картинку внутри. В сердце кольнула застарелая боль утраты и одиночества. Он скучал по Берте долгие годы, скучал каждый день, непрерывно и бессмысленно.

Неожиданно из-за поворота показался перекресток с дорогой на Ореншпиль, и внимание колонны привлек некий прямоугольный объект. Рей убрал медальон, присмотрелся, прищурился, чтобы лучше видеть, и разглядел перевернутую набок двухколесную повозку. Рядом с ней прямо на дороге валялись мешки и ящики. Поодаль лежала мертвая лошадь, а среди разбросанного товара белело бездыханное тело возницы.

Рейнер непроизвольно издал по-мужицки-требовательное «пррр» и натянул поводья. Караван встал.

Очевидно, не все заметили картину, открывшуюся впереди. Возницы недоуменно закрутили головами, кто-то недовольно поторопил колонну. Зацокали копыта, Лиам с правого фланга подъехал к Рейнеру и Галю:

– Что там случилось?

Северин указал пальцем на место крушения, и командир наемников безмолвно спрыгнул на твердую утоптанную землю. Рейнер взял в руку щит и тоже соскочил с козел.

– Перевернута? – спросил Лиам.

– Да, лучше сначала сходить проверить. Очень уж подозрительно.

– Понял, пошли вдвоем. Галь, без команды движение не начинать.

Лиам и Рей медленно двинулись вперед. Приблизившись к разбитой телеге, они остановились за тридцать шагов от нее. Оба держались за рукояти меча и топора.

Барон уже бывал в такой передряге. Опыт мгновенно подбросил ему воспоминание о перевозе провизии для ополчения пару десятков лет назад. Тогда он путешествовал с несколькими помощниками, многие из которых не выбрались. Это точно была засада.

Картинка показалась очень подозрительной. Почему труп лошади, утыканный стрелами, лежал в десятке шагов от воза? Не могла же животина так легко распрячься после ранения! И мешки с ящиками все еще лежали. Если это грабители, все должны были унести. Нет, все точно так же, как тогда, на войне: впереди препятствие, отвлекающее внимание и мешающее проезду, а сзади…

Рей скользнул взглядом по толстому ряду деревьев и выхватил одно из них.

– Ловушка, – шепнул он Лиаму.

– Что?

– Одно из деревьев подпилено. Оно упадет сразу за караваном, не давая отступить. Потом из засады выпрыгнет пара десятков молодцов и всех перережет. Нет, не подавай виду. Возвращаемся.

Они развернулись и медленно пошли назад. Барон прислушивался, пытаясь уловить хоть малейший шум, но ничего не происходило.

Лошади Камуса, Осьмина и Ренфилда нервно дергали ушами и переминались с ноги на ногу. Барон заметил, что Лиам положил руку на грудь, сделал пальцами фигуру в виде быка. Рей и Лиам уже были в десяти шагах от головной повозки, когда вдруг инстинкт Рея сработал сам собой. Он поднял щит, заслонил собой командира и тут же принял две стрелы.

– Эхма! Рви их!

Раздался крик десятка с половиной глоток. Как и предсказывал Рейнер, из-за деревьев выскочили разбойники. Лиам поднял руку вверх и сжал раскрытую ладонь в кулак. Тотчас все – Галь, проснувшийся Пакстон, Камус и Осьмин – натянули тетивы коротких луков и выпустили несколько стрел, потом сделали еще залп. Из восьми снарядов цели достигли шесть. Через мгновение Галь и Пакстон спрыгнули с повозки и встали рядом с Лиамом и Рейнером, а Камус и Осьмин разъехались по сторонам, чтобы обстреливать кучку бандитов по бокам.

На каждого из пеших бойцов пришлось по два противника. Наскочившие на Рея грабители выглядели дико и как-то сумасбродно. Один был в самодельном заячьем жилете, а второй и вовсе наполовину голый, зато махал топором яростнее сообщника и брызгал слюной так, будто каждое движение давалось с трудом. Рей отразил несколько ударов щитом, несколько раз ткнул полуголого бандита мечом в живот, но тот и виду не подал, будто не чувствовал боли. Наконец прилетевшая в висок стрела Камуса укротила ярость берсерка, и тот повалился в грязь. Со вторым бандитом Рей справился сам. Он молниеносно взмахнул мечом, отводя в сторону топор противника, и сделал несколько сильных ударов краем щита ему в лицо. Кровь кипела, хотелось действовать, как раньше, как тогда, когда он был молод и славен! Барон оценил ситуацию: Осьмин все еще справлялся, Галь тоже держался молодцом, а Пакстону оказалось труднее всех, ему досталось три противника. Но он не кричал о помощи, это было выше его достоинства. Не спрашивая, Рейнер отправился Пакстону на выручку. Один из грабителей развернулся и принял бой. Нанеся по щиту несколько рьяных ударов, он вдруг выпустил из рук не вовремя застрявшее оружие, получил пинок в голень, а затем лишился головы. Послышался крик боли: один из бандитов, самый мелкий, запрыгнул наемнику на спину и начал колоть жертву в шею коротким ножом. Бил быстро и коротко, удар за ударом. Следующая стрела избавила Северина от необходимости боя, и барон просто переступил через повалившееся тело. Он схватил мелкого разбойника, все еще тыкающего Пакстона, и замахнулся мечом, но рука опустилась. Это был ребенок. Чумазый, покрытый слоем лесной грязи мальчуган смотрел на Рейнера красными, дикими, как у животного, глазами. Он был одурманен.

Рейнер вспомнил…

– Ну, парень, ты чего это такой злой? Родного отца зарезать хочешь?

Рей отпустил Эдгара. Мальчик часто дышал, сжимая в руке тренировочный меч. Капли пота стекали по его маленькому прямому носу.

– Ты видел? Я почти достал тебя, отец! Еще чуть-чуть, и я бы ранил тебя в ногу!

Рейнер посмеялся.

– Нет, не ранил бы. Я видел, что ты потерял равновесие и не успел бы сделать выпад. Следи за ногами.

Мальчик снова перешел в атаку, и размахнувшись, оскалился, вкладывая в удар всю силу, какая была.

Острая боль в ноге привела Рейнера в чувство. Чумазый мальчишка-разбойник успел нанести удар, воспользовавшись промедлением противника. Северин отбросил его, но мальчишка тут же получил стрелу в сердце. Юный разбойник упал и сжался калачиком, словно гусеница.

Рейнер оглянулся. На его глазах Лиам ногой уперся в плечо бандиту, вынимая из него окровавленный топор. Враги кончились. Двое лучников в кустах, видимо, сбежали. Галь держался за кровоточащий глаз. В каком-то смысле ему повезло: нож противника повредил слепое яблоко. Пакстон погиб: то ли истек кровью, то ли захлебнулся ею.

– А где Рен? – вдруг спросил Лиам, и Рейнер понял, что его напарник действительно пропал. Барон позвал его, еще раз.

Ренфилд показался из-за деревьев, слегка пригибаясь, чтобы не задеть ветки, медленно подвел лошадь к каравану:

– Простите, что вот так вот свалил. Лошадь понесла, а я ее успокоил