Скверная жизнь дракона. Книга первая - Александр Костенко

Неважно! Даже если ты преследовал благие цели, но гордость твоя дороже стоит. Не смей такое говорить и не смей отрекаться от своей гордости. Только падший, забывший о своей природе дракон будет возить на спине другое существо. Сын мой, ты понял, что я сказала тебе?

– Да, мам. Я понял, – мне пришлось приложить недюжие усилия, чтобы достать из пяток свою испуганную душу. За последнее время это второй раз, когда мама срывается. Это странно. Неужели на её сознание так действует облик ящеролюдки? – Но почему ты не станешь обратно драконом?

– Для всего есть причины, Сиал, – за маму ответила тётя. – Скоро ты получишь объяснения.

Тётя не соврала, объяснения я действительно получил. Вот только не совсем те, что ожидал услышать. Настолько не те, что даже спустя несколько дней я, лёжа в пещере с кладкой, всё ещё ничего не могу осмыслить. Было такое ощущение, что меня где-то обманули. Или мама с тётей что-то недоговаривают. Или же моя паранойя проснулась и напомнила о своём существовании. Или же, скорее всего, я просто оцениваю других по себе.

Наверно, для дракона нормально провести семнадцать веков подряд, не перевоплощаясь в ящеролюда и не выходя к разумным. Именно из-за этого я не смог прочесть надписи на ящике, ведь за тысячу семьсот лет у народа изменилось письмо. А ещё слова тёти, когда я спросил про несовпадение букв: “Твой вопрос не лишён смысла, Сиал, ведь за последние две тысячи лет много что произошло”.

Не знаю, что там у кого произошло, но если это правда и мои предположения верны – то всё очень плохо. Все мамины объяснения; все рассказы про культуру и обычаи разумных; про их языки и прочее можно выкинуть за ненадобностью. Но как тогда мама, не зная языка, могла путешествовать по землям разумных. Общалась с помощью мыслеречи? Да это же сразу сказать всем, мол “Я дракон, убейте меня”. Или мыслеречь – это что-то обычное среди разумных? Чем больше думаю, тем больше появляется вопросов.

Из входной пещеры приближались шаги. К нам зашла мама, за ней тётя. Она шла вразвалочку из-за болтавшегося под животом ящика. Это смотрелось комично, но я не собирался смеяться над собственными финансами. Ведь именно ради этого мама и приняла форму ящеролюдки: чтобы аккуратно снять кристаллы маны со стен. Именно ради этих источников первозданной маны Изулиса исполняла роль почтового голубя. Слишком большого и страшного голубя, да и не письма развозит – но это неважно.

Важно другое – эти кристаллы Изулиса доставит на остров ящеролюдов, там их положат на счёт и потом разделят между нами. А это значит, что мне не придётся беспокоиться о хлебе насущном. Но какую-то работу всё равно придётся иметь для прикрытия, ведь если ходит по городам таким красивым безработным и сорить деньгами, то в тёмной подворотне быстро объяснят, что всем нам велено делиться: и кошельком, и жизнью.

– Дети мои, попрощайтесь с вашей тётей, – раздался голос мамы.

– До свиданья, – вяло проговорила сестра. Ей было всё равно, кто куда летит и кто что несёт: голод полностью завладел её разумом. Иногда я замечал её наполненный утробной жаждой взгляд, которым она поглядывала на мой хвост.

– До свиданья, – я повторил за сестрой. – Ты уже не вернёшься?

– Вернусь. Это, – тётя показала на ящик, – один из многих, доставленных мной. И ещё много будет доставлено.

– А вместе с этим сколько уже будет? – я скрыл алчность в голосе дырявым покрывалом а-ля “детское любопытство”.

– Девятнадцатый. Увидимся через полгода. Будьте послушными, – тётя направилась к выходу, провожаемая мамой.

Хором пожелав ей удачного полёта, мы с сестрой вернулись к привычному занятию. Мы принялись нещадно давить пол пещеры своими тушками.

Глава 2

– Сиал, ты слишком громко топаешь! – раздался властный голос сестры.

Надо сохранять спокойствие и терпеть. Одна охота и я буду свободен. Главное – отвести эту зелёную бестию поближе к порченому лесу и забыть её там. Заодно можно сказать, что порождения скверны вкусные и посмотреть, что будет дальше.

– Хватит топтаться по лужам, ты так всех зверей распугаешь! – сестра принялась отчитывать меня, стоило неаккуратно наступить в лужу.

Спокойно, товарищ чёрный дракон. Главное – сохранять хладнокровие. Я сам дурак, раз ляпнул, что буду её слушаться во время охоты. А раз сказал, то надо сделать. И неважно, что из-за этого пришлось выйти из пещеры и отправится в лес сразу же, как только мы оба смогли складывать крылья. Притом, когда хлещет шквальный ливень, вся живность попряталась по норам и фиг кого отыщешь.

Да хрен с этим ливнем: подумаешь, вода с неба падает. Да и я не растаю. Всё же кожа очень прочная и толстая, а иммунитет сильный – простуда или грипп драконам вообще не страшны. Но что, нельзя подождать, пока мы к крыльям приспособимся? Нам всё ещё надо прилагать усилия, чтобы держать крылья закрытыми. Только через несколько недель мы научимся рефлекторно, даже несколько машинально держать их в сложенном виде.

Вопрос: лучше подождать, пока всё устаканиться, и только потом пойти охотиться? Для меня – да. А вот сестра, этот зелёный вечно прущий не пойми куда бульдозер без руля управления – посчитала иначе.

Сквозь шум ливня пробился звук хлопающих крыльев. Сестра опять потеряла концентрацию.

– Это я специально! Все подумают, что здесь большая птичка и придут охотиться на неё. А мы сами их сцапаем! Вот как здорово я придумала, да? – сестра сложила обратно крылья и пошла дальше, словно ничего не произошло. Но в её голосе промелькнула то ли досада, то ли обида.

Отчасти её можно понять: мы уже день бродим по лесу, и до сих пор никого не нашли. Что не удивительно, ведь только слепая животинка не заметит двух практически трёхметровых драконов. Иногда мне даже приходилось опускать голову, оберегая глаза от низких веток.

– Сиал, смотри!

Калиса резко остановилась, смотря на медвежью берлогу. Обычного мишутку я не боялся, даже взрослая особь в разы меньше меня – нет ничего сложного догнать его и сделать одни точный “кусь”. Но как бы монстр, сотворивший такое, сам нам голову не откусил.

Исполинское дерево, со стволом шире меня, могло случайно упасть под ударами шквального ветра и практически полностью вывернуть из земли корни таким образом, чтобы под ними могли спрятаться выводок кабанов или семейство