Рассвет в ночи - Анна Крол

Комната встретила Ее вечерними сумерками и тишиной. А Она сразу перелетела на узкую кровать, разметавшись по ней, и как-то испуганно улыбнувшись в подушки. Сердце пропустило два удара, и Она вновь вспомнила прошлую ночь. Голова до сих пор была тяжелой, но как ни странно - Она все помнила, до подробностей. И его дыхание, обжигающее, заставляющее Ее дрожать с головы до ног, его губы и свои собственные, которые каким-то странным случаем оказались единым целом, таким естественным... Она прервала себя на этих мыслях, вспомнив, какой ужас испытала, проснувшись в его объятиях... Худенькое тело тут же обуяла дрожь - то ли страха, то ли желания. Она перекрутилась по кровати, раскинув руки и глядя в белый потолок. Вспомнились его виноватые глаза сегодня в машине. И то, что Она в панике устроила утром. Но ярче всего стояло у Нее перед глазами выражение лица Константина и его протянутая рука. Как будто он тянулся к спасению...

На сердце тут же сделалось тяжело, и Она подползла к сумке. Покусав губы и прислушавшись к доносящимся из гостиной негромким монотонным голосам из телевизора, Она вытащила из сумки телефон и набрала номер, который выучила на зубок. Ночью разбуди - первое, что выдаст, будет номер мобильного Ее Константина. С замершей душой слушала Она гудки, и вот - долгожданный и все же такой неожиданный глуховатый голос:

─ Мышка? Что случилось?

Она торопливо замотала головой, совершенно забыв, что он Ее не видит, а значит и понятия не имеет, что она сейчас отрицает.

─ Ничего... Я просто позвонила... Чтобы...

─ Чтобы что?

─ Чтобы сказать... Ты не должен грустить.

Тонкие бровки сошлись на переносице, и Она поспешно выпалила:

─ Я того не стою! Правда... Ты же не грустишь? - Дотошным и наивным тоном спросила Она, закусывая костяшки пальцев и коря себя уже за то, что позвонила.

Из телефонной трубки ее ушка достиг тихий смех, вслед за которым раздался ласковый голос:

─ Уже нет, Мышонок... Только с одним я категорически не согласен!

Сердце ее упало прямо в пятки, когда Она пискнула

─ Что?

─ Ты вовсе не "ничего не стоишь"! Ты стоишь очень многого! Может, даже кучи таких, как я...

Последние слова прозвучали с какой-то горечью, но Константин быстро перевел тему, поинтересовавшись как у Нее дела. Она что-то ответила, потом еще что-то, и еще... В конце концов, к окончанию разговора Она рассмеялась так, что в гостиной испуганно замолк телевизор - ясно было, что Олеся жадно и изумленно слушает звуки, доносящиеся из Ее комнаты. Посему Она пришла к выводу, что пора бы ложиться спать.

─ Спокойной ночи, Константин.

─ И тебе... Спи спокойно.

Она улыбнулась, отчего заболели щеки. Трубка была положена, свет выключен, надоевшая одежда снята, а одеяло намотано вокруг хрупкого тельца. Скрутившись в комочек в полной тишине и темноте, Она, широко распахнув глаза, смотрела в пустоту. Слишком долго Она бежала ото всего... Слишком долго для того, чтобы вот так резко и глупо пойти навстречу тому, от чего испуганно мчалась. Но именно этого Ей хотелось, именно поэтому Она была счастлива. И впервые в жизни бесповоротно и безапелляционно Ее чувства победили разум. Разгромили. Заткнули ему мудрую шипящую пасть. Навсегда ли? С этими мыслями Она уснула, а проснулась оттого, что заспанная Олеся хмурила рыжие бровки и шептала:

─ Уже 7 часов... Не пора ли тебе вставать?

Она подорвалась, испуганно мечась по комнате, одеваясь как можно быстрее и уносясь в ванную. На самом пороге Ее остановил любопытно-ехидный возглас соседки:

─ Кстати, какого Константина ты таким проникновенным голосом звала во сне?

Она вспыхнула и со словами:

─ Не твое дело!

Захлопнула дверь с таким стуком, что, казалось, она сейчас треснет. Она сама испугалась своего порыва, поэтому высунула нос из ванной, нашла взглядом ошарашенную таким взрывом Олесю и, хлюпнув носом, выдавила сакраментальное:

─ Не обижайся, я не хотела...

И поскорее забаррикадировалась в душевой.

На работу она явилась, то бледнея, то краснея. Ей хотелось танцевать, лететь, но каждые десять минут Ее придавливало к земле собственными страхами и сомнениями. Впрочем, когда Она звонила Константину, стараясь говорить серьезным и кротким тоном, он нет-нет, а вызывал у Нее широкую улыбку. Вскинув голову, Она проходила мимо обиженного и оскорбленного в лучших чувствах клерка и спешила к начальнику в кабинет, чтобы на пять минут окунутся в атмосферу того странного счастья и ликованья, которое охватывало Ее, когда Она была рядом с Константином.

На обеденный перерыв они пошли вместе, игнорируя изумленные взгляды его сотрудников. Ей так вообще было все равно - в кои-то веки Ей было абсолютно плевать на то, что о Ней подумают или скажут. Они просто брели рядом, говоря о чем попало и молчаливо глядя в одну и ту же точку. И руки их иногда соприкасались, и тогда они встречались взглядами, и Она неизменно смущенно опускала ресницы, стараясь скрыть покрасневшее личико. Почему-то Ей инстинктивно хотелось облизнуть губы, у Нее просто язык чесался это сделать! Но Она понимала, что это будет выглядеть... Ну совсем как-то... Не по Ее правилам. Сердито подумав о том, кто придумал все эти глупые правила, Она довольно облизнулась, и каким-то странным образом почувствовала вкус губ Константина. И тут же вспыхнула до самых ушек. За два дня эти странные ощущения должны уж были выветриться! Она украдкой покосилась на Его лицо, скользнула по четко очерченным бровям, по крыльям длинноватого носа, придирчиво вгляделась в сомкнутые губы, и у Нее опять зачесался язык. Ну что за дела, а!

Чтобы избежать соблазна, Она вновь уставилась в облака. Они были пузатые и медленные... Точь-в-точь как господа бизнесмены, когда возвращаются домой. Она улыбнулась своим мыслям, и в этот момент их руки снова соприкоснулись. Секунда, взгляд, и вот уже их пальцы переплетаются в теплый кокон, который не разомкнуть никому... Взойдя на мостик, они застыли, вглядываясь в воды пруда. Руки Константина покоились на Ее талии, как будто там было им самое место. А Она не очень-то сопротивлялась, лишь в начале еле-заметно затрепетав в его объятиях. Потом даже чуточку осмелела, откинула голову ему на плечо, щурясь на солнце, которое нагло и беспристрастно сияло прямо Ей в глаза. Внезапно Ее ушка коснулись его губы

─ Век бы тут стоял.

И Она вздрогнула, прикрывая глаза:

─ И я...

Руки на Ее талии напряглись, и вскоре Она была крепко-крепко прижата к нему. Казалось, спиной Она ощущает каждый миллиметр его кожи. Это было как-то так... волнующе, что Она замерла, резко обернувшись к нему, оказавшись совсем близко к его лицу. Опасно близко к его губам... Но сейчас Она смотрела ему в глаза и никак не могла понять, чего нашла в них страшного тогда, в весенний грозовой день? Чего страшного в этих омутах бесконечной теплоты? Но тут же вспомнился тот его взгляд на приеме, когда он общался с другими деловыми людьми, и Она поняла, что - да, Ей было чего испугаться. Но сейчас Она... Да, боится по-прежнему...Но уже другого. Она смертельно боится его потерять.