Истребитель скавенов - Уильям Кинг

— Почему?

— Она способствует нашему делу.

Заметив шокированный взгляд Феликса, жрец сдержанно и тактично покашлял.

— Всего лишь неудачная шутка, — сказал он через некоторое время.

— Вы выглядите усталым, — сказал Феликс, чтобы завязать разговор.

Жрец издал громкий отрывистый кашель.

— И больным.

— Честно говоря, чувствую я себя нехорошо, а день был долгим. Брат, который должен был меня сменить, сам приболел и уединился в своей келье. Ему нехорошо с тех пор, как он вчера провёл погребение.

Феликс и Готрек обменялись взглядами. Феликс тактично кивнул. Готрек недовольно заворчал.

— Ваш, эээ…, коллега не очень-то похож на медика, господин Ягер, — произнёс жрец.

— Он помогает в выполнении работы, где требуется грубая сила.

— Понятно. Итак, чем могу помочь?

— Мне нужно побольше разузнать о тех людях, которых сегодня утром осматривал доктор Дрекслер.

— Не вижу препятствий.

Он постучал по кожаному переплёту стоявшей перед ним книги.

— Все имеющиеся детали должны быть в текущем журнале. Что именно вы хотите знать?

— Посещали ли все эти усопшие совсем недавно какие-либо похоронные службы?

— Фрау Кох и её дочь — да. Я сам проводил церемонию погребения господина Коха в Садах на прошлой неделе.

— А другой джентльмен?

— Нет, я так не думаю. Он не из тех людей, кому мы позволили бы присутствовать на какой-либо из наших служб. Разумеется, за исключением его собственных похорон.

— Что вы имеете в виду? Я полагал, что любой может входить в Сады Морра.

— Не совсем так. Господин Грюнвальд относился к тому презренному типу преступников, которые промышляют ограблением семейных склепов и похищают трупы на продажу исследователям и некромантам. Он был отлучён о церкви. Под страхом высшего телесного наказания ему было запрещено приближаться к воротам Садов.

— Вы имеете в виду — под страхом смерти?

— Совершенно верно.

— А мужчина, носящий чёрную розу?

— Я проверю его записи. Я подозреваю, что, принимая во внимание вид его украшения, мы обнаружим, что он также недавно принимал участие в погребальном обряде. Вы не местный, господин Ягер? Мне это заметно по вашему акценту.

— Вы правы. Я уроженец Альтдорфа.

— Тогда, возможно, вы не знаете местный обычай — прицеплять одну из чёрных роз из Сада Бога Смерти, принимая участие в проводимой там церемонии.

— Я полагал, что люди приобретают их у цветочников.

— Нет. Розы произрастают только в Садах и ими запрещено торговать с целью получения прибыли.

На некоторое время установилась тишина, пока жрец изучал записи.

— Да, да. Его сестра скончалась на прошлой неделе. Погребена в Садах Морра. Могу сделать для вас ещё что-нибудь? — довольно осведомился он.

— Нет. Я полагаю, вы достаточно нам сообщили.

— Не могли бы вы рассказать мне, зачем всё это?

— Не сейчас. Я уверен, что доктор Дрекслер известит Вас, когда полностью сформулирует свою теорию.

— Попросите его об этом, господин Ягер.

Когда они уходили, жрец в приступе кашля согнулся почти пополам.

— Расскажи мне, зачем всё это, человечий отпрыск, — сказал Готрек, когда они вышли на улицу.

Феликс поглядел по сторонам, чтобы удостовериться, что поблизости нет никого, кто мог бы их подслушать.

— Все люди, которые, как мы знаем, умерли от новой формы чумы, недавно посещали Сады Морра. И грабитель склепов скорее всего тоже.

— И что?

— Это единственная связь, которую я смог увидеть, а Дрекслер советовал нам поискать связи.

— Это как-то неправдоподобно, человечий отпрыск.

— У тебя есть идеи получше? — спросил Феликс с долей разочарования в голосе.

Поразмыслив с минуту, Истребитель покачал головой.

— Ты полагаешь, что мы отыщем наших маленьких шныряющих друзей, которые распространяют чуму, на городском кладбище?

— Возможно.

— Есть только один способ убедиться в этом.

— Я знаю.

— И когда?

— Сегодня ночью. После работы. Там будет тихо, и мы сможем осмотреться.

Феликс вздрогнул. Он мог представить себе множество мест, где бы он мог находиться вместо того, чтобы после полуночи обшаривать главное городское кладбище на предмет присутствия толпы скавенов, но что ещё ему оставалось делать? Если они сообщат свою историю властям, то им, вероятнее всего, не поверят. Возможно, скавены почуют их присутствие и свернут свою деятельность. По крайней мере, он ощущал уверенность в том, что там не может быть чересчур много крысолюдей. Небольшая армия, расположившаяся лагерем на кладбище, была бы обнаружена. Нужно надеяться, что их как раз достаточно, чтобы разобраться с ними топором Истребителя. Феликс весьма рассчитывал на это.

* * *

Врата Садов Морра были закрыты. На стальных прутьях, закрывающих арочный проход, висел замок на тяжёлой цепи. Небольшой служебный вход охранялся ночным стражником, который сидел, согревая руки над жаровней. Высокую стену, окружавшую городское кладбище, покрывали колья. Феликс был удивлён. Кладбище некоторым образом походило на крепость, но он не был уверен, для чего именно предназначались стены — удерживать грабителей могил снаружи или мертвецов внутри. Ему подумалось, что в истории были времена, когда мертвецам не лежалось спокойно в их могилах.

«Это воздействие основного примитивного страха», — подумал он. Что-то должно отделять мёртвых от живых. В этом смысле наличие физического препятствия успокаивает. Разумеется, за исключением случая, когда нужно его перелезать, как Истребителю и ему этой ночью.

«И что я здесь делаю?» — недоумевал Феликс. Сейчас, когда ночная работа выполнена, он должен быть дома, в таверне, на своей койке вместе с Элиссой. А не прятаться в тенях, готовясь к незаконному проникновению на городское кладбище — преступлению, наказанием за совершение которого было несколько лет тюремного заключения и отлучение от церкви Храмом Морра.

Конечно же, есть способ полегче. Несомненно, кто-нибудь ещё сможет разобраться с этой проблемой. Но он понимал, что это неправильно. Кому ещё есть дело до выслеживания скавенов, кроме него и Готрека? Они — единственные, кто достаточно безумен, чтобы втянуть себя в эти дела.

Похоже, представители власти желают держать глаза закрытыми на то зло, которое происходит рядом с ними. Наилучшим возможным объяснением этому Феликс мог полагать, что они не осведомлены о происходящем или напуганы. Наихудшим возможным объяснением было бы то, что они находятся в сговоре с силами Тьмы.

Как много ещё фрицев фон гальштадтов занимает ответственные посты по всей Империи? Скорее всего, этого он никогда не узнает. Всё, что он реально может сделать — это действовать самостоятельно. Произвести те действия, которые, похоже, предопределены ему и Готреку, и надеяться, что всё сложится к лучшему.

Что он может сделать ещё? Если он покинет город, то чума, вероятно, будет распространяться, и от неё погибнут и Хайнц, и Отто, и Элисса, и другие из тех, кого он знал и о ком заботился. Возможно, погибнут тысячи, если ему и Истребителю не удастся решить эту загадку.

И, если уж быть честным с самим собой, он признавал, что чувство ответственности возбуждает его столько же, как и пугает. Это, некоторым образом, всё равно что оказаться героем какой-нибудь сказки из прочитанных им в детстве. Он замешан в интриге, где опасность и ставки высоки.

К несчастью, в отличие от детских сказок, ставки ещё и весьма реальны. Легко может произойти, что он и Истребитель не справятся, и тогда их ждёт гибель. Именно эта мысль, а не холодный ночной воздух, заставляла его дрожать.

Они шли вдоль стен кладбища, пока не нашли подходящее тёмное место. Феликс удостоверился, что его фонарь надёжно закреплён в скобе на перевязи меча, затем подпрыгнул и ухватил один из металлических зубцов, воспользовавшись которым, подтянулся на верх стены. Он убедился, что зубцы были всего лишь украшением, а не служили практическим целям.

Луна вышла из-за облака, и он осмотрел кладбище сверху. В серебристом свете зрелище было жутким. Поднимался туман. Из него вздымались надгробия, подобно островам, поднимающимся из некоего мрачного моря. Деревья склонились подобно огромным великанам-людоедам, подняв ветвистые руки в молитве Тёмным Богам. Где-то вдалеке фонарь ночного стражника замерцал и затем пропал, или потому, что его владелец вернулся в сторожку, или по какой другой, более мрачной причине, о чём Феликс надеялся никогда не узнать. Было тихо. Он не был уверен в том, что именно покрыло каплями его подбородок — пот или туман.

Феликс подумал, что эта экскурсия ничем не поможет ему избавиться от простуды, и от этого несоответствия ему захотелось смеяться. Он вздрогнул, когда рядом с ним скользнуло по камням лезвие огромного топора Готрека, и Истребитель воспользовался им, чтобы залезть на стену. «Когда хотел, гном мог быть быстрым и поразительно проворным — если он относительно трезв», — подумал Феликс.