Камень желаний - Анна Одувалова

Влад подложил под голову пуховик, одолженный у Индры, и задремал, прямо у костра. Парень настойчиво потянул меня за собой, пришлось лечь рядом и делать вид, что я тоже засыпаю. Рука Влада давила на плечо, его дыхание я ощущала на шее, но вот счастье, которое я испытывала, когда увидела парня живым и здоровым, ушло непонятно куда. Нет, я по-прежнему радовалась тому, что все закончилось хорошо и Влад не только выжил, но и привел с собой Индру, но поговорить мне хотелось совсем с другим человеком, который не сказал мне ни слова, после того как ценой собственной мечты спас жизнь.

Не спалось. Я лежала и смотрела сквозь прикрытые веки на костер. Сзади крепко спал Влад, Яна и Индра тоже давно дремали, завернувшись в спальные мешки, только Ян молча глядел на костер. Я делала вид, что тоже сплю, только изредка поглядывала на парня из-под опущенных ресниц. Блики костра плясали на его лице, пламя отражалось в черных глазах и играло золотыми бликами в темных блестящих волосах. С лица исчезло привычное безмятежное выражение, и появилась непривычная потерянность. Ян был задумчив и малословен. Хотелось узнать, как он, но я предполагала, что разговор не состоится. Ян не захочет. Впрочем, я и сама боялась к нему подойти. Слишком хорошо помнила сумасшедший блеск в глазах и переживала, что он появится вновь.

До сих пор не верилось в то, что Ян отказался от своей мечты, чтобы спасти мою жизнь. Я боялась предположить, что это значит, и точно не хотела его об этом спрашивать.

Но когда парень поднялся и молча ушел от костра, исчезнув в темноте, я поняла, так продолжаться больше не может. Нам необходимо поговорить. Мне не хотелось ощущать холодную пустоту и недосказанность между нами. Я осторожно, стараясь не разбудить, выскользнула из-под руки Влада и отправилась следом за Яном.

Он стоял ко мне спиной, облокотившись на одну из каменных колонн, и смотрел куда-то на черную гладь подземного озера.

– Ты знаешь, чем опасно перерождение? – не поворачиваясь, спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Тем, что ты медленно и верно утрачиваешь человеческий облик. Теряешь то, что называют духовностью. Кто-то с легкостью расстается с ней, как с ненужным грузом, кто-то цепляется всеми силами, не понимая, что бесполезно сопротивляться – итог один. Сначала ты просто осознаешь, что стал умнее и сильнее большинства, а потом «умнее и сильнее» меняется на «лучше». Вроде бы не велика разница. На первый взгляд. Но это первый шаг на пути в бездну…

– Не думаю, что ты прав, – осторожно заметила я, мысленно отмечая, что сама в себе подобных изменений пока не вижу.

– Конечно, – невесело усмехнулся Ян. – Когда-то давно я тоже не верил, что со мной случится подобное! Это совершенно нормально, изменения происходят незаметно. Ты уже теряешь некоторых друзей, правда ведь? Со многими ли ты общаешься из прошлой, человеческой жизни? А сколько в твоем окружении людей?

Я потрясенно молчала. Ян, как всегда, нашел мою ахиллесову пяту. Он был на сто процентов прав и снова заставлял меня испытывать противоречивые чувства. Разговор опять пошел совсем не по тому пути, по которому я хотела. Парень, видимо, заметил растерянность у меня в глазах и решил не развивать тему изменений моего характера, а продолжил рассказ о себе:

– Я не сразу изменился. – Он невесело усмехнулся. – Просто век за веком становился циничнее, разучился любить, перестал сочувствовать. Ты знаешь, я все еще могу рассуждать о красоте восходов и закатов, могу восторгаться произведениями искусства, но уже не вижу и не ощущаю их красоты. Я не понимаю, что в них такого, от чего у других замирает сердце. Мне все равно. Даже танец не приносит удовольствия – он лишь набор хорошо выверенных, отточенных тысячелетиями движений, которые заставляют замирать в восхищении остальных, но не меня. Это печально и страшно, Алина. В душе или ее подобии остался один лишь рационализм. Все сводится к выгоде и удобству. Я думал, что во мне жило одно настоящее, человеческое чувство – сожаление. Я желал исправить допущенную ошибку, и это желание делало меня не безразличным. Именно его я слепо принимал за духовность. Думал, оно заставляет меня сохранить в своем сердце то, что я так ценил при жизни, и только сейчас понял… Именно эта слепая жажда во что бы то ни стало исправить допущенную ошибку сделала меня тем, кем я являюсь сейчас – бездушным, эгоистичным монстром… Каков парадокс. Но когда у меня была жажда мести, я видел в своем существовании хоть какой-то смысл. Сейчас, боюсь, не осталось даже его. Я не понимаю, зачем мне нужно подобие жизни? Я видел все, испытал все доступные наслаждения и эмоции. Теперь я лишь бездушная оболочка.

– Ты не такой! – искренне возмутилась я. – Неправда. Ян, все допускают ошибки, ты осознал свою! И это очень важно! Ты не бездушен!

– Ценой твоей жизни, – резко развернулся ко мне парень, и я заметила боль в его глазах. – Алина, внутри меня пустота, именно сейчас я ощущаю это особенно остро. Я понял, что то, к чему стремился последние несколько тысяч лет, – плод моего больного воображения. Сейчас у меня не осталось ничего – просто иллюзия жизни. Пустое черное одиночество. Вокруг меня не так много людей, которыми я дорожу, и в итоге тебя я убил в попытке достигнуть неясной цели.

– Я живая, Ян! Благодаря тебе! Ты пожертвовал своей мечтой, чтобы вернуть меня к жизни! Разве это не духовность?

– Ты погибла по моей вине, можно сказать, тебя убил я…

– Меня убила Кали, а ты возвратил к жизни! И это очень многого стоит, подумай о моих словах. Ты лучше, чем себя считаешь!

– Я не знаю, кем себя считать… Но знаю точно, что не хочу, чтобы так продолжалось дальше… находиться в состоянии, когда тебя не беспокоит и не волнует ровным счетом ничего, очень сложно, особенно если изначально тебе были доступны сочные краски этого мира и его упоительные мелодии.

– Все в твоих силах. – Я хотела подойти ближе и взять парня за руку, но в последнюю минуту остановилась. Это было бы неправильно. Я не готова была прикасаться к Яну. – Ты можешь всему научиться заново. Стоит только захотеть. Ты сможешь научиться жить и найдешь ради чего…

– Не уверен, что у меня получится. – Парень закусил губу и внимательно посмотрел на меня, словно хотел о чем-то спросить, но промолчал, а я решила, что не хочу этого слышать, и произнесла:

– Прекращай себя корить, роль жертвы тебе не идет!

– Правда, что ли? – усмехнулся Ян, став чуть больше похожим на себя обычного. Из глаз исчезла настороженность, а боль затаилась где-то глубоко, смешавшись в черной бездне его радужки с редкими серебряными искрами.

– Именно так!

– Думаю, Влад с тобой не согласится… Он, наверное, предпочел бы, чтобы я еще долго посыпал голову пеплом, причем желательно где-нибудь подальше от него и от тебя.

– Это его право, я не настаиваю. Главное, чтобы со мной согласился ты. Осуждение других ты переживешь, а вот свое собственное – не уверена.

– Ты говоришь мудрые вещи, змейка, даже странно…

– То есть ты считаешь меня глупой?

– Нет. До этого момента считал тебя маленькой! – совсем уж расслабленно хмыкнул парень и серьезнее добавил: – Думал, ты никогда не простишь меня.

– Я видела твои глаза перед смертью, – смешок вышел неуверенным.

Ян стоял очень близко, я могла разглядеть каждую ресничку вокруг его темных печальных глаз. Видела, как тронула уголки губ улыбка, слышала, как мерно бьется сердце под теплым вязаным свитером. Могла поднять руку и коснуться шелковых волос, но вместо этого засунула ее в карман и сказала:

– Я не злюсь на тебя… точнее, почти не злюсь… просто неприятно, что я снова поверила в твою ложь и в благие намерения. – Я опустила глаза и закусила губу, чувствуя, как снова наворачиваются слезы. – Единственное, что примиряет меня с ситуацией, – это обещание Индры решить проблему с Шешей-Вьясой и избавить лицей и от того и от другого. Но… ты, ты знал, что наш поход бесполезен, и все же оставил лицей и обманул меня…

– Именно об этом я тебе говорил, Алина. – Ян нежно взял меня за подбородок и заставил поднять газа. – Я эгоист, и осознание этого убивает. Тогда мне казалось, что поступаю правильно. Я врал во имя идеи, которая сейчас утратила свой смысл. Не думаю, что смогу быстро исправиться, и не уверен, что спустя год, два или три, когда тебя не будет рядом, вспомню о том, что стремился к изменениям. Но благодаря тебе в моей памяти навсегда останется этот разговор. Ты положительно на меня влияешь, – в черных глазах заплясали смешинки. – Заставляешь вспоминать о человеческой жизни и ее ценности. С тобой я забываю о вечности за плечами и живу здесь и сейчас. Ты вновь пробудила во мне умение чувствовать. Это ценный дар. Я его не забуду.

Почему-то мне стало очень грустно. Создавалось впечатление, что Ян прощается со мной. Его губы были совсем рядом, в черных глазах я видела серебряные звезды желания, на какой-то миг показалось, что парень меня поцелует, и я готова была ответить, но Ян лишь слегка улыбнулся. С усмешкой покачал головой, показывая, что видел мой призыв, но ответить на него не может, и отстранился со словами: