Знакомьтесь – Юджин Уэллс, Капитан - Игорь Поль

– У вас спина задета, сэр, – говорит он. – Вкачу вам немного боевого. Одновременно и кровь остановит.

Я не успеваю понять – спрашивает он или утверждает, как пневмошприц уже обжигает руку. Непроизвольно вздрагиваю. Мишель сжимает мой палец. Заглядывает мне в глаза. Ее ладонь прохладна и суха. Я киваю ей успокаивающе. Лица вокруг вдруг приобретают четкость. Исчезает шум в голове. Тело становится легким. Кажется: расправь я плечи – и страховочная скоба не выдержит напора моих мышц. Воздух струится жидким серебром. Раскаленный и прохладный одновременно. Медик нахлобучивает на меня легкий шлем. Жестом показывает на микрофон. Я отмахиваюсь – учи ученого!

– Есть подключение к бортовой сети, – докладывает Триста двадцатый. – Задействован боевой стимулятор.

– Сэр, какие будут распоряжения? – раздается в голове голос лейтенанта. Нас снова сильно качает – бот закладывает крутой вираж.

– Возвращаемся на корабль. Что за судно?

– «Протей», легкий крейсер, Третья эскадра, Первый Колониальный флот, сэр!

– Как только сможете начать разгон – уходите.

– Понял, сэр!

– Дайте мне внешний обзор.

– Выполнено.

Я парю в воздухе над стремительно уносящимся вниз городом. Оптические системы, повинуясь мысленному приказу, увеличивают изображение. На улицах царит хаос. Машины полиции врезаются в ограждения. Грузовики, ревя клаксонами, таранят блок-посты. Кругом заторы. Люди-муравьи, суетясь, перебегают дорожки улиц. Там и тут над домами поднимаются столбы дыма, заслоняя звезды – начинаются пожары. Беснующиеся толпы заполоняют площади, громят магазины. В темноте огни пожаров зловеще отсвечивают багровым. Сверкающие синие точки – бортовая система указывает, откуда по нам ведут огонь. Вычислитель снабжает каждую цель столбцом быстро меняющихся комментариев. Ниточки наших пусков то и дело уносятся вниз и тогда яркие пятна плазменных разрывов выхватывают из расчерченной световыми пунктирами темноты целые кварталы. Город погружается в хаос. Подчиняясь новым приоритетам, машины пресекают все новые попытки уничтожить нас. Управление полиции пылает. Системы пожаротушения отчего-то не работают. Пожарные расчеты остановлены пошедшими на таран автоматическими такси. Аппаратура узла связи регионального управления СБ умирает от чудовищного скачка напряжения. Гражданский самолет неуклюже пытается протаранить нас и разваливается в воздухе от попадания зенитной ракеты, уносясь за корму снопом осыпающихся вниз огней. И вот – кульминация: центральный компьютер системы энергоснабжения обесточивает город и очищает свою память. Линейки улиц, протянувшиеся до самого горизонта, смываются волной черных чернил. И только пятна пожаров продолжают тлеть в ночи рубиновыми сигналами. А потом погасший город сворачивается в точку. Перегрузки сжимают мое парящее тело. И вскоре поверхность скрывается под быстро уносящимися вниз клочьями серого вещества. Облака. Поди ты к черту, сумасшедший город Миттен. Вот она – обжигающая чернота космоса. Яркие колючки звезд. И только кулачок Мишель, сжимающий мой палец, продолжает связывать меня с окружающим миром.

Глава 23. Легкий крейсер «Протей»

Узкие переходы забиты разнокалиберными трубопроводами. Палуба окрашена в любимый военными серый цвет. То и дело мы пересекаем поперечные переборки с массивными выпуклыми крышками переходных люков на них. Сопровождающие нас матросы прикладывают пальцы к огонькам идентификаторов, короткое шипение, и, пригибая головы, мы просовываемся дальше, и за нашими спинами слышим мягкий лязг: отсек снова задраен. Ничего не поделаешь – крейсер в состоянии повышенной готовности. В одном из изгибов коридора сворачиваем налево. И оказываемся в низком, заставленном оборудованием отсеке с пульсирующей в центре голубой тактической голограммой. Люди в легких скафандрах застыли в массивных ложементах вдоль стоек с аппаратурой – вахта. Один из них поднимается нам навстречу. Голубые глаза его безмятежны. Голос мягок и доброжелателен. Только меня не проведешь этой ангельской улыбкой. Наслышан, сколько грязи надо хлебнуть, чтобы заполучить судно.

– Приветствую на борту, господа. Я капитан второго ранга Свенссон, командир корабля.

– Добрый день, капитан.

– Здравствуйте, сэр.

– Прошу сдать оружие, мэм. На борту моего судна вы в безопасности.

Мягкая улыбка командира не обманывает и Мишель. Она спокойно кивает.

– Пожалуйста, капитан, – и поднимает руку, давая одному из матросов вытащить пистолет из-за пояса ее брюк.

– Благодарю вас, мэм, – снова улыбается офицер и поворачивает голову ко мне. – И вас, сэр.

– У меня только нож. Именное оружие. Я с ним не расстаюсь.

– Правила одни для всех, сэр, – тон его голоса не меняется, хотя я чувствую спиной, как напрягаются люди вокруг.

– Обнаружена автоматическая турель. Устройство активировано, – тревожно сообщает Триста двадцатый.

– Сэр, не стоило тащить нас на орбиту, чтобы застрелить на борту имперского боевого корабля, – стараясь быть спокойным, говорю я. – Ваши люди могли расстрелять нас еще в Миттене. Ну, или просто не прийти на помощь. Результат был бы одним и тем же. Я не расстаюсь с этим ножом. Никогда, – с нажимом добавляю я.

– Я не ставлю целью убить вас, – улыбка напрочь прилипла к широкому лицу офицера. – Более того, я получил приказ оберегать вас и доставить в указанное вами место. Мне непонятна ваша настойчивость, мистер Уэллс.

– Я ни в коей мере не ставлю под сомнение ваш авторитет, сэр. Я просто привык иметь под рукой средство самообороны. Моя настойчивость продиктована обязательствами перед моей спутницей.

– Да, мне сообщили. Что ж, это меняет дело, – офицер старательно давит вспыхнувшее внутри раздражение. Все-таки привычка безоговорочно повелевать людьми в отдельно взятом пространстве плохо сказывается на характере. – Я слушаю ваши распоряжения, госпожа баронесса, – на этот раз меня игнорируют, показывая, ради кого затеян спектакль. Впрочем, мне плевать. Боевой коктейль еще будоражит мне кровь, делая мир предельно четким и заставляя получать наслаждение просто от сознания того, что я жив. И буду жив еще несколько чертовых дней. А там – будь что будет. И Мишель со мной. Одно только это наполняет меня радостью. Каждая проведенная рядом с этой женщиной минута – волшебное ожидание, предвкушение чего-то искрящегося и запретно-сладкого. С опозданием в несколько часов до меня доходят слова, которые она произнесла там, в развороченной мною спальне. И поэтому я временно утрачиваю способность рассуждать здраво.

– Летим на Кришнагири Упаван, капитан. Если не трудно, найдите нам что-нибудь переодеться.

– Принято, госпожа баронесса. Что-нибудь еще?

– Каюту, где можно выспаться, естественно.

– Естественно, госпожа баронесса, – кивает командир. – Правда, судно у нас маленькое, адмиральских апартаментов не предусмотрено. Надеюсь, каюта для старших офицеров вас устроит. И мистера Уэллса. Его каюта будет рядом.

– Мы будем находиться в одной каюте, – безаппеляционно заявляет Мишель.

– Там не слишком просторно, госпожа…

– Не беспокойтесь об этом, мистер Свенссон.

– Как вам будет угодно, баронесса. Вас проводят. Почту за честь пригласить вас на ужин в кают-компанию.

– Благодарю, капитан. Я польщена, – устало улыбается Мишель. – С вашего позволения, отложим все торжественные мероприятия. Надеюсь, господа офицеры простят меня и не сочтут это знаком неуважения.

– Что вы, мэм! Мы все понимаем, через что вам пришлось пройти. Я пришлю медика. Мне сообщили, что мистер Уэллс легко ранен.

– Спасибо, капитан.

Я киваю. Получаю в ответ вежливый полупоклон. Вахта украдкой бросает на нас любопытные взгляды. Я чувствую их спиной.

– Капитан! – оборачивается Мишель.

– Да, мэм?

– Благодарю вас за помощь, – она изображает вежливую улыбку.

– Рад оказать вам услугу, госпожа баронесса. К тому же, мы выполняем приказ.

И мы, наконец, пускаемся в обратный путь по узким серым коридорам. Когда добираемся до каюты, на заправленной белоснежным бельем койке нас уже дожидаются аккуратно сложенные комбинезоны и две пары легких ботинок. На небольшом столике – большое блюдо с соблазнительно пахнущими мясными сэндвичами. Рядом – пара накрахмаленных салфеток. Пузатый сосуд наполняет каюту ароматом свежезаваренного кофе. Янтарно светится крохотная бутылочка бренди.

– Да уж. Флот в своем репертуаре. Вежливость, радушие и педантичность, – несколько шкодливо улыбается Мишель, разглядывая уложенные под комбинезоном детали тонкого белья из комплекта обмундирования женщин-офицеров. – Ничего не забыли. Не удивлюсь, если в кармане своей одежды ты обнаружишь парочку маленьких резиновых штучек.

– Госпожа баронесса, ты выражаешься, словно официантка в офицерском баре, – укоризненно качаю я головой.