Преследуемый Зверем Братвы - Джаггер Коул

обидно. Так и что теперь? — Он улыбается и встает. Он смотрит на меня с той же похотливой улыбкой.

— И теперь я сделаю тебе больно.

Он начинает двигаться ко мне. Его рука опускается к поясу, и мое сердце замирает.

— Держись от меня подальше!

— Отойди от нее!! — Стул скрипит, но держится, хотя он бьется и ревет, как зверь в клетке. Костя рычит и дергает путы.

Дмитрий улыбается, когда останавливается прямо передо мной, глядя на меня сверху вниз.

— Я хочу, чтобы ты смотрел, Костя. Я хочу, чтобы ты видел, как я ее погублю. Она шлюха Кащенко, и я буду относиться к ней как к таковой.

Он мрачно усмехается, не обращая внимания на рев Кости, и наклоняется. Я отшатываюсь, содрогаясь, когда чувствую его дыхание на своей шее.

— Держу пари, тебе это понравится, маленькая шлюха, — шипит он мне на ухо. Он наклоняется еще ближе, и мой желудок переворачивается.

— Стонешь из-за него, да? Будешь стоать, как хорошая маленькая шлюха когда я трахаю твою…

Я поворачиваю голову, прижимаюсь ртом к его уху и сильно кусаю. Дмитрий вскрикивает, отстраняясь от меня. Но я вонзив зубы, поворачиваю голову. Он ревет, оглушая меня. Но я не отпускаю его. Я кусаю сильнее, пока он внезапно не отскакивает. Но не весь он.

Меня чуть не стошнило, когда я выплюнула огромный кусок уха Дмитрия на пол. Я чувствую вкус крови на губах. Но я слабо улыбаюсь, наблюдая, как он кружится, схватившись за окровавленную голову.

— Ты гребаная сука! Он рычит. — Ты тупая гребаная шлюха!

Он снова поворачивается. Я напрягаюсь, но первый же удар сотрясает меня до самого центра. Я реву, когда он снова бьет меня по голове, по животу. Я вскрикиваю, задыхаясь от боли, когда он ударяет меня. Но я могу взять это. У меня были годы практики принимать это лекарство.

Костя рычит, как зверь, когда Дмитрий отстраняется, хватая ртом воздух. Схватившись за грудь, он выглядит почти таким же страдальцем, как и я. Русский постарше отшатывается назад, слепо засовывает руку в карман и вытаскивает пузырек с таблетками. Он откидывает крышку и со стоном опрокидывает в себя еще один глоток.

У меня кружится голова. Я чувствую, как мое зрение прыгает туда-сюда. Я могу принять удар, но удары, которые я только что получила, все еще звенят у меня в ушах. Они все еще туманят мою голову.

— Я наблюдал за тобой, Костя, — шипит Дмитрий. — Я надеялся, что ты увидишь свет. Но ты продолжал разочаровывать меня. И это больно, Костя. — Он поворачивается и улыбается ему.

— А теперь я сделаю тебе больно. Держи глаза открытыми, брат. И твои уши. Я хочу, чтобы ты услышал ее крик…

— Знаешь, Дмитрий, почему я не «отомстил» за Федора? Костя рычит.

— Потому что ты слаб…

— Потому что он был куском дерьма.

Дмитрий напрягается.

— Потому что он был трусом, который заставлял детей делать за него грязную работу, потому что боялся испачкать руки.

— Заткнись, Костя, — шипит старший.

— Он был неудачником. Неудачник, пьяница, который целыми днями хвастался двум мальчишкам своими подвигами.

— Я тебя предупреждаю, Костя!

— Я не мстил за его смерть, Дмитрий, — тонко улыбаясь, говорит Костя. — Потому что он это заслужил.

С ревом Дмитрий, разворачиваясь к Косте. Он бросается вперед и бьет его кулаком в лицо, снова и снова. Я кричу, но он продолжает, пока снова не хватает себя за грудь. Он стонет, опрокидывая еще больше таблеток.

Затем он снова вытаскивает пистолет. Он подносит ее к Косте, и у меня сжимается сердце.

— Нет! — Я кричу.

— Однажды ты оставил меня умирать, Костя, — говорит он тихо. — Позволь мне отплатить тебе тем же.

— НЕТ!

Пистолет отдает оглушительным грохотом. Костя хрипит, и я с ужасом смотрю, как он откидывается на спинку стула. Кровь тут же начинает пропитывать его футболку. Он смотрит вниз, его лицо белое. Потом он смотрит на меня.

— Нет!

Дмитрий хихикает. Он кладет пистолет на стол и поворачивается. Он идет ко мне, ослабляя ремень.

— Я собираюсь не торопиться с тобой, маленькая шлюха, — рычит он. — Это не будет весело для…

— Одна хорошая вещь”

Слова хрипят у него за спиной. Дмитрий хмурится и поворачивается к Косте, который втягивает воздух, из груди у него течет кровь. Но он с дикостью в глазах смотрит на Дмитрия. Его взгляд поворачивается ко мне и смягчается.

— Одна хорошая вещь, — шепчет он.

Внезапно он вскакивает. рычит, когда стул скрипит и качаясь. И вдруг он раскалывается на миллион кусочков, когда его огромные руки высвобождаются.

Дмитрий бледнеет и бросается к пистолету. Он хватает его, но Костя быстрее. Он бросается на него, словно разъяренный раненый медведь. Он ревет, оставляя кровавый след, когда врезается в Дмитрия, как поезд. Пистолет стреляет, и я в ужасе смотрю, как Костя падает на Дмитрия. Он отбрасывает его назад, сбивая с ног как раз в тот момент, когда они врезаются в стену с окнами.

Вся стена разлетается вдребезги, и я кричу от ужаса, когда оба мужчины, Дмитрий и Костя, вылетают наружу и растворяются в воздухе.

— НЕТ!

Я спрыгиваю со стула, всхлипывая, и падая на пол. Я цепляюсь за путы на запястьях, наконец освобождаясь от одной. Я дергаю за оставшуюся веревку вокруг лодыжек и другого запястья. Освободившись, я издаю душераздирающий крик и бросаюсь к разбитому окну. Я смотрю вниз, и мое сердце останавливается.

Костя и Дмитрий лежат на бетонном полу тридцатью футами ниже. Моя голова все еще кружится и все плывет от избиения. Я поворачиваюсь, шатаясь чуть не падая, когда иду через комнату. Я смотрю вниз и внезапно чувствую холод.

Это не от ударов у меня кружится голова. Это из-за цвета крови, просачивающейся сквозь рубашку на моем боку.

Я падаю на пол, на бок. Я издаю стон, слезы текут из моих глаз, когда я ползу по полу. Я хватаю телефон с прикроватного столика. Мое зрение утопает в темноте, когда я набираю номер и подношу телефон к уху.

— Нина! Где…

— Виктор, — шепчу я. — Виктор, я… я…

Телефон выпадает у меня из рук. Комната вращается, когда я наклоняюсь в сторону, падая в ничто.

Глава 18

Нина

Медленно, мои глаза открываются. Все болит. Голова раскалывается, тело ломит. В боку у меня появляется жгучее, тянущее ощущение. Я моргаю, когда мое зрение начинает расплываться. Но оно остается расплывчатым.

— Я… хей? — прохрипела я сквозь пересохшее горло.

— Нина!

Это Фиона. Я чувствую, как она бросается ко мне, рыдая и