Право на месть - Анна Ледова

А у меня живых родственников больше нет.

На учебу в этот день я не пошла. Осознав себя заново, умылась и прямиком отправилась на чужой факультет, невежливо прервав занятия водников. И, всхлипывая, бросилась в объятия взмокшего от тренировок Хельме. До самого вечера он и Мекса не отходили от меня ни на шаг. Мекса осталась у меня, я просто не в силах была отцепиться от подруги, впитывая в себя тепло прикосновений. Так и уснули в обнимку, а уже в осознанном сне Греттен мягко подставил широкий шерстяной бок:

- Пойдешь? Теперь можно. Научу, как злому белобрысому человеку кошмары делать.

В ночном небе моего сновидения замерцали яркие звезды-сферы – бери любую. Я благодарно зарылась в черную шерсть громадного зверя.

- Пойду, Греттен. Только не к наследнику. Проводи меня к другому человеку. Ты его знаешь…

Глава 11. Ночные путешествия

- Плохой сон, – с сомнением пробурчал Греттен.

Я и сама это видела. Мутная сфера подрагивала, то теряя очертания, то обретая их вновь. Третью ночь подряд одно и то же, и то если удавалось ее обнаружить. Раньше двух ночи – вообще никогда. Словно хозяин этого сонного мира пренебрегал ночным отдыхом, а если и проваливался в дрему, то постоянно пребывал в пограничном состоянии.

В первую же ночь я ринулась в нестабильную сферу и та развалилась у меня на глазах. Я сторожила ее до утра, но остальные попытки оканчивались тем же. Греттен, как смог, объяснил: такой сон бывает у людей больных, физически или нервно истощенных, а еще у глубоких стариков. Разум вторит состоянию тела, не способный даровать отдых даже в забвении. Мне стало страшно.

Подумать только, почти два месяца жила, не интересуясь ничем, кроме собственной Тьмы. Что происходило у его светлости все это время, чем он жил, о чем думал? Вспоминал ли обо мне? Ректор Ксавия упоминал об отстранении арна Шентии от любых обязанностей в Академии, окольными путями я также узнала о прямом запрете императора Нердеса на его появление здесь – тени-разведчики нашептали, подслушав Аландеса. Тогда не придала значения, а сейчас заново подивилась – кому это нужно было? Не иначе снова проделки принца или Самакона поставила такое условие.

Все это будет неважно, как только я загляну ему в глаза – пусть и во сне, раз нет другой возможности. Во сне человек не способен врать самому себе. И то, как он меня встретит, расставит все по местам.

Боялась этого, да. Снова сомнения, снова терзала неуверенность. Так мало времени было – неполные три дня прошли от недоразумения в дворцовом архиве, внезапного признания и умопомрачительных поцелуев с выплеском Света до помолвок с совсем другими людьми. А вот уже прошло два месяца, еще через два – его свадьба. Кто я ему сейчас?

Во вторую ночь мне удалось ненадолго проникнуть в сновидение Ронарда – это были мрачные топи в непроглядном тумане, сам же он бесцельно бродил по гиблым местам. Лишь на пару секунд мы встретились взглядом и сон-сфера снова растаяла. Он болен? Вымотан делами? Или подсознательно бежит от меня?

Греттен никак не комментировал мои ночные бдения, все же разум его был устроен довольно просто. Говорил отрывисто и коротко: «да», «нет», «хорошо, «плохо». Оперировал несложными тезисами, абстрактных понятий зачастую не понимал. Да и скорее просто транслировал мне свои мысли прямо в разум, где они складывались в понятные слова, нежели разговаривал сам. Вот и гадай, почему с одной только Тьмой в чужие сны было нельзя, а со Светом можно. По крайней мере, теперь безропотно вел по первому же требованию. Я же буду пытаться и дальше, пока не получу ответа. А пока наведалась еще к нескольким людям.

Манс довольно путано дал понять, что мои возможности в чужих снах-сферах напрямую зависят от подсознательного отношения спящего ко мне. Чем более расположен человек, чем сильнее он мне доверяет, тем проще управлять чужой сферой. И наоборот, в снах недругов я встречу в первую очередь сопротивление, как Греттен тогда стражников во сне Аландеса. Он их в тот раз запросто разметал хвостом, добавив наследнику новый бессознательный страх и усугубив чувство беззащитности. Но для манса сны – родная стихия. А будь я одна, без должного опыта, – эти стражники скрутили бы меня и поход в чужой сон обернулся бы уже моим собственным кошмаром.

- Эх, мне такой замечательный сон сегодня снился! – довольно потянулся как-то Хельме за завтраком. – Воо-от такую лакедру вытянул!

Я про себя улыбнулась. Совсем несложно оказалось, оставаясь незамеченной, заставить исчезнуть из сновидения Хельме пару неприятных подростков, видимо, доставлявших ему беспокойство в детстве, иприснитьему огромную желтохвостую рыбину на крючке. А настроение у друга поднялось на весь день!

Я лишь по разу наведалась во сне к близким мне людям – убедиться, что мне это удалось, а больше не стану. И то было немного стыдно – будто подсматриваю сокровенное. Особенно боялась увидеть во сне Хельме саму себя. Зато удостоверилась, что мое воздействие на чужой сон, пусть даже легкое и почти незаметное, остается в памяти наутро.

Ради того же эксперимента следовало бы наведаться и к Аландесу, проверить, смогу ли я сама справиться с отторжением, но об одной мысли о наследнике и том, что я могу там увидеть, стало противно.

- Греттен, давай сюда, – я послала мансу нечеткий образ человека в полумаске, которого видела только раз.

Манс долго нырял среди бесконечных сфер, выискивая нужную.

- Опасно, – предупредил он.

- Я только посмотрю, вмешиваться не буду никак. Ты же научил меня быть незаметной для спящего, – успокоила я проводника.

И мы нырнули в сияющую четко очерченную сферу. Обманчиво яркую, что свидетельствовало лишь о крепком стабильном сне спящего, но никак о том, что происходило внутри. Потому что проникнув в нее, я оказалась в сумрачной выжженной пустыне, только вместо песка повсюду был серый пепел. Такое же серое свинцовое небо нависало сверху и воздух был совершенно мертвый, словно застывший.

- Уходим, – зарычал манс, подныривая под меня и опрокидывая себе на спину.

Но было поздно. Я увидела пустыню – и Пустошь вдруг тоже посмотрела на меня.

- Оттавия.

Названная впервые новым именем Тварь удивленно приоткрыла и тут же прикусила соблазнительные губы, словно получила неожиданный подарок на день рождения. Сам Ронард старался на нее не смотреть. Взращенная ценой жизни одной из жриц Сагарты, пусть теперь без добавки в виде Света Изначального, за всего