Манускрипт египетского мага - Мари Тегюль

начал.

С этих древних времен живут в Грузии последователи Заратустры. И на том месте, где ты сейчас находишься, был храм зороастрийцев. Был и еще один, напротив Ботанического сада.

Наши верования отличаются от зороастрийцев, но близки к ним. Мы пронесли свою веру через века. Но у нас есть злейшие враги, которые готовы отнять у нас и уничтожить те священные реликвии, которые сохранил наш народ. Они полагают, что уничтожив наши реликвии они уничтожат и дух, и веру. Но это не так. Известно, и тебе, европейцу и потомку крестоносцев это тоже хорошо знакомо, что никакие преследования, костры и темницы не могут убить настоящую веру. Она только уходит в подполье и тогда, невидимая, становится страшной для своих преследователей.

Ник молча слушал. Шейх искоса взглянул на него и продолжал:

— Святые рыцари-тамплиеры увезли из Палестины обновленную веру, обогащенную древними традициями Востока. И несметные сокровища, которые должны были служить этой вере. Но случилось то, что случилось. И костер на Еврейском острове в Париже, и казни на Гревской площади. Но не все было уничтожено в те черные времена. Тамплиеры смогли свои несметные сокровища, свой драгоценный архив вывести из-под носа Филиппа Красивого, ибо деньги делают почти все, в Ла-Рошель, где стояли под парусами семнадцать великолепных кораблей, с прекрасными моряками. Корабли тамплиеров до этих времен совершали плавания и к берегам Америки, и в Африку, и в Индию. Где могли, сарацины помогали гонимым. Потом альбигойские войны, падение Монсегюра. И снова огонь и кровь, реки крови…

У Ника немного закружилась голова. «Господи, — думал он, — уму непостижимо, я тут, в Тифлисе, и мне на голову валится история всей Европы и всей Азии. Но почему именно мне? Неспроста, неспроста все это».

А шейх продолжал, как бы отвечая мыслям Ника:

— Если обрубить все ветви старого дерева, то оно может засохнуть. Но если дерево, хоть и старо, но здорово и могуче, то, сколько бы не обрубать ветвей, оно всегда даст молодую поросль. Наша вера стара. Я бы сказал, даже дряхла. И она не представляет опасности для других религий. Но у нее есть и молодая поросль. Вот ее и надо сохранить. А для нее — реликвии веры. Мы никогда не предавали тех, кто доверялся нам. И они помогали нам в трудные дни. Но я не хочу, чтобы маленькая Фарханда подвергалась опасности.

Ник насторожился. Кажется, шейх подошел уже ближе к тифлисским событиям.

— Да, — продолжал шейх, — существует жемчужина, которую хранит мой народ. Как известно, жемчуг нельзя держать ни в каком тайнике — жемчуг умирает, если его не носить на теле. И лучше всего на женском. Поэтому хранительницей святой жемчужины всегда была женщина благородного рода. Когда ассасины охотились за моей сестрой…

— Это были ассасины? — перебил Ник шейха — Ты, шейх, — имеешь в виду просто наемных убийц или последователей Горного старца?

Шейх помолчал, а потом покачав головой сказал:

— Какие же они теперь последователи… Просто наемные убийцы с затуманенными гашишем мозгами. Кто-то их ловко использует для своих целей, оставаясь в тени. А когда разговоры идут об асассинах, всех охватывает страх. Но на одних убийц могут натравить других, не менее опасных…Ты бывал в Индостане, но об этой страшной секте известно не только в Индостане, да и не столько в Индостане, ты, наверное, слышал о сообществе тугов…

— Да, я знаю об этом, я слышал о них в Индостане и читал исследование о них графа де Варрена. Но какое отношение к тифлисским событиям и к вам, йезидам, могут иметь туги?

— Не ко мне, дорогой граф, не ко мне, а к тебе.

— Что? — Нику стало не по себе. — Почему ты так думаешь, шейх?

— Потому что идет охота за тобой и охотится человек, живший в Индостане в сообществе тугов. Ты приходишься ему родственником и имеешь равные с ним права на часть того наследства, которое было вывезено тамплиерами из Ла Рошели…Кроме того он полагает, что существуют сокровища, к которым он также имеет какое-то смутное отношение, опять-таки через вашего общего далекого предка-тамплиера. Того самого, который был в близкой дружбе с Малек-Аделем и много помогал ему в развитии дипломатических отношений Востока и Европы, например, во время визитов Малек-Аделя к венецианским дожам.

— Что-о? — Ник откинулся на подушки. Голова у него шла кругом. Из привычного для себя мира он вдруг попал в какой-то другой. Фантастический. И не просто попал, а стал главным действующим лицом. — Так, хорошо, давай разбираться, шейх. Ты имеешь в виду Ивана Александровича Аргутинского, то есть Бодуэна де Куртэне?

— Нет, этот человек безобиден. Я говорю о его старшем брате.

— О его старшем брате? Я слышал, что у него был брат, но, как мне рассказали, он погиб в раннем детстве вместе с отцом в Швейцарии, когда случился снежный обвал.

Шейх покачал головой.

— Он не погиб. Этого ребенка, замерзшего до полусмерти, спасли монахи, капуцины из Сен-Готтарда. Они забрали его к себе, отогрели, привели в чувство, но не знали, что дальше делать с ребенком. Перевал был закрыт из-за схода снежной лавины, той, которая погубила отца ребенка и его спутников. Спуститься было невозможно, да еще и с ребенком, только что перенесшим такую травму. К тому же ребенок после пережитого онемел. Капуцины молились за его жизнь и произошло чудо.

Ник слушал шейха со все нараставшим чувством недоумения. Откуда шейх мог знать то, чего не знал никто в Тифлисе? Почему об этом не знала несчастная мать? Но он не хотел перебивать рассказчика и слушал, стараясь не упустить ни малейшей подробности.

— Вы, конечно, знаете об этом месте в Швейцарии. Это там находится Чертов мост, по которому прошла армия Суворова. Там нет никого зимой, кроме монахов и их странноприимного дома. Места суровые. Но дело происходило весной. После того злосчастного дня наступила необычайная для этого времени погода, стало не только тепло, но и жарко. Благодаря этому дорогу удалось расчистить быстро и первым до монастыря добрался из Таверне, небольшого городка неподалеку от перевала, его житель по фамилии Лерюсс, который обычно доставлял монахам провизию. Капуцины отправили ребенка с ним и дали еще и сопроводительное письмо, где описывали все обстоятельства, при которых ребенок был найден. И только уехал этот человек, как в ту же ночь повалил снег, закрывший дорогу, заваливший монастырь. Монахи были счастливы, что ребенок находится в надежных руках. Когда, наконец, наступила уже настоящая весна и растаял снег, спасательная команда из Таверне отправилась на розыски погибших зимой. Они смогли найти нескольких