Семь грехов радуги - Олег Овчинников

Но я все же иду у него на поводу и покорно позволяю вовлечь себя в томительную угадайку.

— Будущий? — предполагаю.

— Не-а. — Пашка довольно качает головой.

— Прошлый?

— Не-а.

— Значит, нынешний?

— Ладно, не мучайся. На всех календариках указан один и тот же год, — повторяет Пашка. — Солнечный, лунный и даже лунно-солнечный, но везде первый.

— В смысле? — пытаюсь сообразить.

— Без смысла. Просто первый. — И Пашка великодушно подносит мне к самому носу календарик с проставленной вверху гордой, но одинокой цифрой. Единицей.

И словно бы кто-то невидимый нашептывает мне на ухо слова, и я повторяю их — странные слова с ускользающим смыслом.

— Миссия мессии, — говорю я, — в усекновении скверны.

Но мой язык уже порядком заплетается, отчего таинственная фраза выходит у меня немногим разборчивее, чем у странного субъекта с пыльным мешком.

«…румяней и белее? — произнесла она заученную фразу, не обольщая себя надеждой на ответ, поскольку зеркало в массивной бронзовой раме, установленное на каминной полке, явно не относилось к породе говорящих. Впрочем, никаких слов и не требовалось, хватало и одного придирчивого взгляда, чтобы убедиться, что минувшая ночь не привнесла во внешность девочки сколько-нибудь существенных изменений, оставив ее все такой же миниатюрной, стройненькой и прехорошенькой.

— Да, да, прехорошенькой! — вслух повторила девочка и, наморщив носик и сведя к переносице васильковые глазки, состроила одно из своих премилых личик, которое у зеркала, будь оно хоть трижды говорящим, не повернулся бы язык назвать гримасой, миной, физиономией или кое-чем похуже.

Закончив приводить себя в порядок, девочка облачилась в нежно-голубое платье и по узкой деревянной лесенке спустилась в гостиную, где ее уже поджидала матушка, не по-утреннему деловая и чем-то заметно озабоченная.

— Ты очень кстати, — объявила она, не успела скрипнуть последняя ступенька под башмачком любимой дочери. — У твоей бабушки снова проблемы.

— У этой старой маразматички? — поморщилась девочка. Утро, начавшееся так безоблачно, грозило без перехода превратиться в ночь трудного дня.

— Она не старая, а пожилая, — нахмурила брови мать девочки и со вздохом признала: — Что до остального, то тут я вынуждена с тобой согласиться. Все мы не молодеем с годами, тем паче не становимся умнее, но лишь у немногих этот процесс приобретает поистине катастрофические черты. Нашей бабушке повезло, ей посчастливилось войти в элитное ядро группы избранных из числа этих немногих. Уже тот факт, что она отправила нам весточку не с голубиной, а с куриной почтой, причем выбрала несушку из разряда золотокладущих, свидетельствует о многом.

— Да уж, — присвистнула девочка. — Редкая курица добредет до середины леса. Особенно сейчас, когда окрестности так и кишат хищниками и золотоискателями. И что за тревожную весть принесла под крылышком бедная Ряба?

— У бабушки вышла из строя ее чудо-печка. Что немудрено: ведь еще до ее приобретения я, хоть и не склонна к пророчествам, предсказывала, что сия грешная конструкция долго не прослужит. Печка — не водяная мельница, и топить ее следует дровами, а не мелкими волнами. Но нет, пресытившись чудесами магии, моя мамаша на старости лет стала отдавать предпочтение техническим чудесам, и вот результат: престарелая ведьма сидит у разбитой печки и тщетно пытается вспомнить хотя бы простенькое кулинарное заклинание.

— И давно сидит? — фыркнув, поинтересовалась девочка.

— Учитывая, что почтовая курица брела через полный опасностей лес не меньше недели, думаю, в настоящий момент состояние твоей бабушки близко к критическому. Не исключено, что как раз сейчас она готова проклясть все и вся, особенно ближайших родственников, благо вставать с кровати для этого ей не требуется Поэтому на твоем месте я бы, не тратя времени даром. поспешила к ней, в крайний домик сразу за лесом, чтобы отнести бедной женщине скромные гостинцы, а заодно заново обучить ее некоторым азам бытовой магии.

— Надеюсь, ты не считаешь утренний завтрак дармовой тратой времени? — взволновалась девочка. — Разве можно пускаться в дальний путь на голодный желудок?

— Можно, если ты не хочешь, чтобы этот путь стал последним, — строго ответствовала мать. — Впрочем, ты всегда можешь, утомившись от долгой ходьбы, присесть на пенек и немного подкрепиться. По счастью, гостинцев для бабушки я наворожила с запасом.

И матушка передала девочке объемистую плетеную корзинку, не забыв предварительно заглянуть в нее, чтобы убедиться, что положила туда все, что нужно.

— Так, вот пропеченные и проперченные окорочка несчастной Рябы, не вынесшей тягот долгого пути. Вот ее последний дар миру — золотое яичко, которое я отварила «в мешочек». Дюжина пирожков со всевозможной начинкой, полторы дюжины крошечных пирожных с кремом. Вот жестянка с оливками, вот три склянки с наливками, шесть мясных блюд с подливками и кофе со сливками, — перечисляла она, незаметно для себя заговорив стихами — неизбежная плата за частое использование рифмованных заклинаний. — Вот пяток горных раков, а вот — кулебяка, раньше мама звала ее «кульная бяка». Седло барашка без стремени, к нему три пучка «зелени» — пусть не тратит все сразу, припрячет до времени. Вот горчица с фундуком, вот синица с журавлем — печь уравнивает многих! — вот большой горшок с маслОм, — тут мама девочки рассмеялась и вернулась к прозе жизни. — Я хотела сказать — с маслом. Что ж, надеюсь, этих скудных припасов хватит твоей бабушке, чтобы на первых порах заморить червячка. Хотя, помнится, в лучшие времена ока умудрялась уморить за год не одну дюжину самых кровожадных драконов.

Девочка невольно поежилась, представив себе грозную и вдобавок неделю не кормленную старушку, и осторожно предположила:

— А вот я надеюсь, что старческий склероз с равным аппетитом расправляется как с кулинарными заклинаниями, так и с навыками боевой магии.

— Нам остается лишь уповать на это, — призналась мама и молитвенно сложила на груди ладони. — Но на всякий случай надень, пожалуйста, свой алеутурук.

— Что?! Это лиловое недоразумение? — возмутилась девочка.

— Да. Хотя, на мой вкус, сей, с позволения сказать, головной убор малость устарел задолго до того, как твоя бабушка осуществила свой первый самостоятельный полет на метле. Однако я думаю, ей будет приятно убедиться воочию, что ты помнишь о ней и ценишь ее подарок.

И девочка, изобразив всем своим видом покорность несправедливой судьбе, похоронным шагом протопала в свою комнату и спустилась оттуда, с отвращением сминая в руке лилово-алое нечто.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});