Беркут (СИ) - Никульшина Наталия Юрьевна

А пока я, на почве грусти, и физически чувствовала себя не очень. Аппетита не было совсем, из-за этого кружилась голова, и я стала нервной и слишком плаксивой. Психовала по каждому поводу и без, и ревела, чуть ли не каждый вечер, пока никто не видит. Перед камерой, в разговоре с Беркутом, старалась улыбаться и шутить, а стоило нам попрощаться — и вот я уже в слезах.

Так было и сегодня утром. Мы поговорили, я поревела и отправилась на работу. Есть всё не хотелось, но у меня было обещание перед Русланом, поэтому в столовую я ходила исправно. Только почти ничего там не брала, можно сказать, создавала видимость, чтобы коллеги не сдали меня нашему комбату. Пила чай, иногда ела первое, чтобы хоть чем-то подпитывать организм, но сегодня меня дико замутило, как только я переступила порог столовой. Фу, что у них там такое вонючее на завтрак?! Просто адская вонь!

Решив себя не насиловать, я ушла назад в свой кабинет, навела там себе кофе и выдохнула, избавившись от тошноты из-за неприятного аромата в столовой. Пожалуй, сегодня обойдусь без завтрака. И кофе, кстати, так чудно пах, что я, высыпав порошок в другую баночку, уже потом, заполняя документы на заступающих в наряды солдат, периодически нюхала пустую банку и прямо получала удовольствие от запаха. Всё, отныне я буду покупать только такой кофе, это же просто божественный аромат! На вкус, правда, напиток оказался не очень, я даже допивать не стала, но покупать всё равно стоит, это же просто нечто!

За разнюхиванием банки меня застал Исаев, вернувшийся с больничного, и, кажется, был весьма удивлён поведением местного терапевта, лицо у дядьки было озадаченное. Чёрт, ещё и он. Вот и пришёл мой час расплаты. Но, вопреки моим ожиданиям, Исаев достал из-за спины коробку конфет, положил на мой стол и скромно улыбнулся:

— Это вам, София Николаевна.

— Спасибо, — в недоумении пробормотала я.

— Это вам спасибо! Я просто не знаю, как вас отблагодарить, эти конфеты — просто мелочь, по сравнению с тем, что вы для меня сделали! Если бы вы тогда не подошли…, — Исаев тряхнул головой, словно выбрасывая из головы пугающие мысли. — Вы же так вовремя! Спасибо! — он прокашлялся. — В общем, я беру свои слова назад, вы — хороший специалист. Вы простите меня за поспешные выводы и предвзятое отношение.

— Тревог больше не будет? — обрадовалась я.

— Ну-у-у…, — протянул он. — Зачем сразу "не будет"?

Мы одновременно засмеялись.

Господи, ну хоть тут всё хорошо.

— Я всё выучила и ко всему готова! — похвасталась я, чтобы он видел, что я не боюсь.

Когда начальство будет видеть такой настрой, то и проверять желание пропадёт, верно? Да и времени у меня было на учёбу предостаточно, так что теорию я теперь знаю "от и до", главное — на практике не растеряться.

— Это похвально! — одобрил Исаев. — Так что? Забудем прежние обиды?

Вот, мужики! Понятное дело, я на него обижалась, но он-то на меня за что?! Обиды у него прежние….

Но пришлось улыбнуться, потому что с этим человеком мне здесь лучше дружить, чтобы жить спокойнее.

— Конечно. Всё уже забыли. А вы, если вдруг чувствуете себя плохо — не стесняйтесь обращаться ко мне, а то я сама могу и не успеть. Во всех случаях, связанных со здоровьем, лучше перебдеть! — засмеялась я.

— Хорошо, — поддержал он, робко пятясь к двери. Что ж, кажется, эта наша взаимная "симпатия" не пропадёт никогда, но мужик мне благодарен, поэтому деваться ему, как и мне, некуда, приходиться мне теперь улыбаться. — Не буду отвлекать. Спасибо вам ещё раз! — Исаев бросил взгляд на мою пустую банку. — Может, вас кофе угостить?

Блин, наверное, со стороны это и правда выглядит так, будто у меня закончился напиток, а мне очень хочется.

— Нет, это я просто…, — я замялась, придумывая, как оправдать своё странное поведение, но так и не нашла, что сказать, — у меня есть!

— Понял! — Исаев смылся, оставляя меня и дальше фанатеть от запаха пустой банки.

Только теперь я ещё и закусывала конфетами, которые тоже оказались божественными. Вот, что значит — человек с душой подарил! Я не заметила, как умяла всю коробку, а потом, когда меня этими конфетами тошнило, ругала себя за переедание. Соня, ну куда столько?! Конечно, будет плохо! Врач, называется.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Слушайте, а может Исаев вовсе не думает так, как сказал?! Вдруг, в этих конфетах что-то подмешано? Так сказать, отомстил за госпиталь. Да ну… это просто надо не жрать столько за один присест, а не винить человека! А вообще, пока меня тошнило, я сделала вывод, что конфеты больше не люблю. После этого даже банка больше не казалась такой пахучей, и я стала злиться на Исаева, что испортил мне удовольствие.

А когда наступил вечер, на меня вдруг напал дикий жор, я в столовой съела две порции ужина, стесняясь просить и дальше добавки, и удивляя таким зверским аппетитом поваров. Но не скажу же я им, что просто в последнее время мой организм получал совсем мало еды, вот меня и прорвало. Тут же сразу об этом Руслану донесут, не хочу с ним ругаться.

После вечернего разговора с любимым, я на всякий случай всё же приготовила аптечку для тревоги, а то уж слишком загадочно сейчас в столовой мне Исаев улыбался. И, кстати, не только он, солдаты тоже вели себя странно, будто все они знают какую-то тайну, кроме меня. А какая тут может быть тайна? Ребята просто предупреждены, что будет тревога, но и меня больше врасплох не застать! Но ночь прошла спокойно. Кажется, у нас с Исаевым действительно мир. И Руслан меня сегодня уверял, что его зам и правда мне очень благодарен и больше не будет предъявлять претензии.

А вот Беркут заинтриговал меня, попросив завтра ровно в семь часов утра выйти на крыльцо медчасти. Нет, даже напугал, потому что я примерно догадывалась, чего можно от него ожидать, а меня ведь только приняли в коллектив. Но я и отказывать тоже не могла, да и всё-таки было интересно, что такого завтра будет происходить на улице в такую рань.

А может, меня, в честь дня рождения, увезут на праздничные стрельбы? За это время такого события не было ни разу ещё, а я Беркуту в разговорах часто говорила, что очень боюсь кого-нибудь нечаянно застрелить, просила, чтобы он меня отмазал от этого мероприятия. Только Руслан в ответ смеялся и шутил, что солдат у нас много, поэтому и не страшно, если так и случится. Вот и подарок придумал! Поставят завтра передо мной всю роту, я выберу жертву, и мы поедем испытывать мою меткость и удачу выбранного бедолаги. Ну, хороший же подарок, и, главное, креативный! Шучу, конечно, Исаева же выбрать не разрешат, так и зачем мне тогда такой подарок?

Ну и, конечно, в моей душе теплилась и надежда на другой подарок, но я старалась себя сильно не распалять, чтобы потом опять не плакать. Конечно, всё это шутки, а лучшим подарком для меня будет, если я выйду, а на крыльце стоит Руслан, но….

Итак, ровно в семь утра я появилась на улице, и обнаружила на плацу, как и предполагала, всю роту. Надо же, это приятно, но я была бы больше рада только одному человеку, которого, к сожалению, среди этой толпы не нашла. Но зато тут был Исаев, и он, после моего выхода, набрал в грудь побольше воздуха и проорал:

— Рота, смирно! И-и-и, раз!

— С днём рождения! — хором прокричали солдаты.

— Песню запевай! — скомандовал он.

Ну, так я и знала! Снова концерт! Они смогли меня развеселить.

— Я тебя никому, никогда не отдам! Нас не сможет согнуть никакая беда! Не разнимут враги, не достанут года! Я тебя никому не отдам! Я тебя никому, никогда не отдам! Я тебя пронесу по горячим мостам! По горам, небесам, по зелёным лугам! Я тебя никому не отдам, не отдам!

— Спасибо! — шмыгнула я носом, растроганная таким подарком до слёз.

— Вольно! — скомандовал Исаев. Солдаты разошлись, он подошёл ко мне, улыбнулся: — С днём рождения, София Николаевна, это вам — привет от Руслана Сергеевича!

Что ж, видимо, Руслан знает, что делает, когда просит этого мужчину передать для меня вот такой привет.