Исповедь мачехи - Екатерина Сиванова

– Не хочу с ним говорить…

– Может быть, ему уже мама позвонила, может быть, вам надо встретиться…

– Катя! Почему ты у нас такая хорошая? И от хорошести своей такая наивная… Неужели ты до сих пор не поняла, что мальчика удачно женили и забыли… Ты меня извини, но моя мама сразу это проинтуичила…

– Зашибись! Ты начала меня сравнивать со своей мамой… Я расту!..

– Ну извини…

– Пожалуйста, ответь мужу, вдруг что-то срочное?

– Кать…

– Ну прошу тебя…

– Алле!.. Да, уже уехала с работы… Какая тебе разница?.. Не надо меня встречать… Ты вымыл пол? Обалдеть… Когда мне будет нужно, тогда и приду… Пожалуйста, это твое право…

Я слушала, смотрела на Алю, а… слышала то, как разговаривала с Андреем его бывшая жена, мама этой молодой женщины, сидевшей напротив меня…

Она не виновата… Она просто его никогда не любила… Никогда. Не любила. Все просто. Это так легко – любить себя, находиться в состоянии любви к себе, а думать, что любишь мужчину… И ничего здесь не поделаешь. Не дано. Любить другого во имя него самого – Дар Божий. Бедная, бедная ты моя девочка Аленька… Как же мне тебе помочь? Ведь невозможно научить любить другого человека, не себя… Как мне тебе помочь?..

Алевтина ушла домой. А через несколько дней Коля переехал к маме.

Это была середина апреля.

Аля написала мне: «Коля ушел».

Все время с того момента Алевтина плакала.

А еще мы сутками разговаривали по телефону. Дочь говорила из квартиры, по дороге на работу, на работе, закрываясь в туалете… Говорила и рыдала.

– Ты так плачешь, потому что тебе без него плохо? – спрашивала я.

– Да хорошо мне без него, понимаешь, хорошо! Но мне так страшно…

– Чего ты боишься?

– А вдруг это – конец? Вдруг меня никто никогда еще раз не позовет замуж? Тут-то хоть какой-никакой, но уже есть… Ты же знаешь, что женщин больше, чем мужчин…

– Аль! Это не ко мне… Я бы ни одного дня не смогла жить с человеком, который мне неприятен…

– Неприятен… Да… Но помнишь, ты говорила: просыпаешься и понимаешь: больше ни одного дня рядом не будешь…

– Помню. Хорошо знаю это чувство.

– У меня нет этого чувства. Мне его очень жалко.

– Знаешь, в старину говорили не «я тебя люблю», а «я тебя жалею»…

– Нет… Это другое… Например, ты сначала кормишь котенка, растишь его, а потом – бац! – и на улицу выкидываешь…

– За что выкидываешь-то?

– Да гадит он, понимаешь?.. И не хочет жить по моим правилам… А хозяйка-то я…

– Нет, Аленька… Нет! Коля – мужчина. И хозяином должен быть только он. Или не будет семьи.

– Значит, не будет семьи. Он не может быть хозяином. Он ушел от матери и нашел себе другую – меня. Понимаешь, я не замужем, я – мамка… Причем явно не на содержании у сыночка. Он до сих пор грудной…

Бесконечные, бесконечные разговоры… Пот, который льется по спине. Мокрые подмышки. Домашние футболки, которые надо стирать после каждого разговора с Алей. И сердце… Бешено колотится сердце. Очень горячо в голове. Не понимаю. Не принимаю. Я – другая. Все не по-моему. Но мне страшно спугнуть доверие… И потерять.

Я очень боюсь потерять старшую дочь. Я так люблю ее, мою Альку… Я проросла в нее всем своим материнским естеством. Она – моя старшая доченька, мой первый опыт, моя опора, надежда на то, что младшие дети никогда не останутся без маминого плеча… И я готова идти на компромисс со своей совестью, со своим опытом… Я начинаю подыгрывать своему ребенку и не говорю всей правды до конца. Ведь мне кажется, что я знаю ее, правду…

Алевтина жила одна, но по-прежнему постоянно общалась с мужем. Это общение их не сближало, а отдаляло.

– Катя! Он вынес мне мозг… Все время ноет, звонит и ноет…

– Отключи телефон…

– Катя! Он пригласил меня в кино. Знаешь, как называется фильм? «Притворись моей женой»… Пойду, посмотрю на мужа…

И уже утром:

– Ни тебе цветов, ни тебе слов… Вообще не поняла, чего он хотел. Шел и ныл всю дорогу. Катя, он такой зануда, все время жалеет себя…

Алевтина фыркала, морщила носик, то плакала, то издевалась над мужем… На моих глазах Золушка превращалась в одну из своих названых сестер… Ох, как же хорошо я знала эту сказку. И сколько раз мы с Алей вместе смеялись над злой мачехой… Но я не верила в ее превращение.

Не верила и надеялась, что у молодых не все потеряно…

За довольно долгую жизнь в Москве я ни разу не была в театрах или на концертах, рассчитанных на взрослого зрителя. В те дни в Москве с гастролями находился Лондонский симфонический оркестр. Егор, увидев афишу, замер от восторга и уговорил меня купить билеты. И не просто билеты им с Машей, а с условием, чтобы на концерт вместе с ними пошла я. Это оказалась очень дорогая затея, но отказать в такой просьбе сыну мы не могли. Андрей, конечно, с удовольствием остался с Иваном. Мне предстоял выход в свет…

Я ждала этого дня как манны небесной. Мне казалось, что под звуки музыки я смогу привести в порядок свои мысли, вдохнуть, набраться сил и выдохнуть, чтобы сделать шаг вперед.

Накануне концерта я, как всегда, разговаривала с Алей. Она пребывала в совершенно разобранном состоянии, металась в своих мыслях и все время плакала.

– Аль, я никак не пойму: почему ты не готова принять решение? Если тебе так плохо без него – зови, живи и наслаждайся, будь счастлива… Если нет, то переверни страницу и шагай вперед.

– Я не вижу своего будущего с ним…

– Значит, переворачивай страницу.

– Мне страшно… Я никак не могу собрать в кучу мысли… Не могу отважиться принять решение.

– Я знаю, что тебе может помочь: хорошая музыка. Поэтому завтра ты идешь с детьми слушать Лондонский симфонический оркестр…

– Ого! Спасибо…У вас лишний билет?

– Нет. Я тебе отдам свой… Тебе сейчас хорошая музыка нужнее…

Я очень хорошо помню, как мы все вместе ехали в концертный зал. Алька выглядела сногсшибательно. Я смотрела на нее и думала: «Она должна быть счастлива и будет счастлива. Это счастье будет настоящим, глубоким, без фальши и обмана, без разочарований…» Почему-то в тот вечер я совсем не могла спокойно разговаривать с Алевтиной. В глазах у меня все время стояли слезы, мне не хотелось отпускать ее от себя… Сейчас, когда я вспоминаю эту историю, перед глазами стоит именно та наша Аленька…

Нам с Андреем показалось, что после концерта Алевтина вышла какая-то обновленная, уверенная в себе… Поэтому когда на следующий день дочь позвонила и сообщила, что решила купить себе новую мебель и просит нас съездить с ней в магазин, чтобы выбрать и оформить заказ, мы не удивились. Мы всецело поддержали этот шаг дочери и частично взяли на себя расходы.

Андрей уже стал прикидывать варианты новой работы для Али с возможностью карьерного роста. Нам показалось, что дышать стало полегче.

А через пару дней вечером дочь прислала сообщение: «Коля вернулся. Принес мяса и приготовил ужин. Обещает кормить и любить всю жизнь…»

На следующее утро уже я спросила про цветы…

– Я же написала тебе: принес мяса, – ответила Аля.

Тогда я спросила, насовсем ли вернулся муж…

– Поживем – увидим. Мне так надоело его нытье за эту неделю, что проще было его пустить и съесть его мясо…

Последним в переписке стал вопрос о новой мебели: рассказала ли?

– Не рассказала. Если все-таки решу его выгнать, то и не надо ему знать, а если оставлю, то пусть это будет подарком к началу новой счастливой жизни…

Чуть позже Алевтина рассказала мне, что за время жизни у мамы Коленька оформил кредит, потом уволился с работы и купил себе машину…

Мы стали жить дальше. Каждый со своими мыслями, переживаниями и взглядами на жизнь.

Накануне Пасхи Андрей опять уехал в командировку. Мы остались одни. На душе было совсем тоскливо. Я решила в Великую субботу поехать с Машей и Иваном в Дом. Просто так. Без дела. Чтобы не сидеть в городе одним.

Аля, узнав о наших планах, стала очень просить взять ее с собой. Поехали вчетвером.

Мы забирали Алевтину у остановки метро. Я знала, что накануне она побывала в салоне красоты, чтобы поэкспериментировать с цветом волос и стрижкой.

Обычно когда дочь меняла прическу, она прямо в парикмахерской просила сфотографировать ее и присылала мне фотографию.

На этот раз я увидела Алю сразу воочию. Мы стояли на обочине дороги у тротуара, и я высматривала дочь в зеркало заднего вида.

Я не сразу поняла, в чем дело. По улице к нашей машине шла бывшая жена Андрея… Я не сразу сообразила, что это и есть Аля. Сходство с матерью было колоссальным! И дело не в прическе, а в выражении лица…

Когда Алевтина села в машину, я почувствовала, какой холод идет от нее. Это была не моя дочь…

Как-то сразу Аля стала разговаривать с Машей пренебрежительно, перебивала ее, не обращала внимания на вопросы младшей сестры. А со мной разговаривала как человек, который получил в этой жизни все, что хотел, и вправе диктовать всем свою волю…