Левиафан - Валерий Ковалев

"Не ждите нас, отец и мать,

 Вам сына больше не видать.

 Ударь веслом, ударь еще,

 Сильней назад откинь плечо!

Бежит зеленая волна,

 Все дальше наша сторона...

 Ударь веслом, ударь еще,

 Сильней назад откинь плечо!..."

   звеня цепями, натужно хрипели грубые мужские голоса.

   На корме, рядом с рулевыми, в ажурной деревянной беседке, лениво щуря узкие глаза и покуривая кальян, на бархатных подушках возлежал одетый в тюрбан и шитый золотом халат, капитан. Звали его Кемаль Рейс.

   Несколько часов назад, у мыса Эт-Тиб, после короткого боя, "Медина" взяла на абордаж испанский галеон "Сан-Фелипе", неосмотрительно приблизившийся к африканскому побережью, который теперь следовал за галерой, с призовой командой на борту. В трюмах захваченного судна находился груз олова, серебра и пряностей, которые Кемаль Рейс надеялся выгодно сбыть в Тунисе.

   Снизу, из каюты, доносились приглушенные крики одной из молодых пассажирок галеона, которую насиловал чернокожий помощник - мавр, дым кальяна приятно дурманил голову, все складывалось, как нельзя лучше.

   - Кемаль эфенди! - вывел капитана из блаженного состояния голос старшего рулевого. - На горизонте что-то дымится.

   Пока тот, поднявшись на локте, рассматривал в подзорную трубу делекое темное облако, из него вынырнули два необычных судна и, увеличиваясь в размерах, понеслись в сторону пиратов.

   - Прибавить ходу, поднять паруса! - оглушительно завопил, вскакивая на ноги Кемаль Рейс. На галере гулко застучал барабан, ритмичные взмахи весел участились, и на ее двух мачтах поползли вверх треугольные паруса. Прибавили их и на захваченном галеоне.

   Между тем, дымящие трубами корабли приблизились на расстояние, вдвое превышающее артиллерийский выстрел, с переднего рявкнула пушка, и фок-мачта галеры, опутывая снастями весла, с треском обрушилась в воду. Последовавший вслед за этим залп со второго, в щепы разнес капитанский мостик галеона и разметал по палубе готовящихся к бою пиратов. Чуть спустя, над бортом галеры возник массивный бушприт, затем последовал глухой удар и ее палубу захлестнула волна людей в зеленых мундирах.

   Схватка была короткой. Оказавшие сопротивление были изрешечены пулями, а остальные захвачены в плен и связаны. Примерно то же самое происходило и на галеоне. Затем "Аскольд" и "Таврида", - это были они, отконвоировали захваченные суда к небольшому пустынному острову, находившемуся в нескольких милях к северу.

   Все это время Морев с Сокуровым, наблюдал за разворачивающимися событиями в перископ находящегося неподалеку "Левиафана". Согласно разработанному плану, вступать в бой с корсарами в море, надлежало только фрегатам.

   Подойдя к острову, фрегаты встали на якоря и захваченных пиратов, вместе с освобожденными от цепей гребцами, а также немногочисленной, оставшейся в живых командой и пассажирами галеона, переправили на берег.

   Злобно вращающего глазами и изрыгающего брань в адрес проклятых неверных Рейса, вместе с посеревшим от страха помощником, тут же вздернули на ближайших деревьях, а еще нескольких с пристрастием допросили о числе пиратского флота в тунисском порту.

   Получив все необходимые сведения, Морев приказал оставить на острове всех захваченных корсаров, а также их бывших пленников под надежной охраной, и предложил план атаки Туниса.

   Через час "Медина", со следующим за ней "Сан-Фелипе", отошли от острова и легли на прежний курс. На веслах галеры и в трюме галеона, сидели морские пехотинцы. Как только мачты кораблей исчезли за синеющим горизонтом, вслед за ними отправились фрегаты, сопровождаемые таящимся в глубинах ракетоносцем...

   Разбойничий порт жил по своим извечным законам. В заливе стояли многочисленные корабли и галеры, на одни из которых грузились необходимые для набегов припасы, со вторых на берег доставлялись награбленные товары и пленники, а на третьих, команды которых веселились на берегу, скучала немногочисленная вахта. С многочисленных, уходящих ввысь минаретов, сладкоголосые муллы славили Аллаха, городские базары и рынки бойко торговали всевозможными " дарами моря" и невольниками.

   Появление в порту "Медины" с захваченным испанским галеоном, вызвало бурю радости и восторга у многочисленных портовых зевак и поспешивших туда, перекупщиков и купцов. Но уже через минуту она сменились воплями ужаса.

   С подходивших к берегу кораблей загремели орудийные и ружейные залпы, накрывшие прицельным огнем обезумевшую людскую толпу. Не успела она прийти в себя, как по сброшенным на причал трапам, на берег стал высаживаться морской десант, забрасывая все вокруг себя гранатами. Одновременно с этим, пользуясь всеобщим замешательством, в гавань, вошли оба фрегата и практически в упор, стали расстреливать стоящие на рейде суда и небольшой, охранявший его форт. Возникшая повсеместно паника достигла своего апогея с появлением в гавани "Левиафана". Он всплыл в ее центре, взметнув вверх каскады воды, подобно морскому чудовищу.

   Всего этого оказалось достаточно, чтобы все оставшиеся в живых, с диким воем, понеслись по городским улицам к центру, сметая все на пути и вопя о конце света.

   Через час все было кончено. Оставив позади пылающий Тунис, эскадра ушла в море. Вскоре эта участь постигла и другие пиратские порты.

   В Константинополь корабли вернулись через месяц и, после недельного отдыха экипажа, "Левиафан" в сопровождении "Аскольда" отплыл в Санкт - Петербург.

   Глава 11. В русской Америке.

   С разгромом Турции, завоеванием Крыма и созданием на Балканах Дакии, находящейся под протекторатом России, она стала самым крупным и мощным в военном отношении государством в мире. Ставший вице-канцлером императрицы Безбородко, принимая на службу молодых дворян не раз говаривал, - "не знаю, батенька, как будет при вас, а у нас ни одна пушка в Европе без спросу не стреляла".

   Усилившись политически, Россия нуждалась и в дальнейшем экономическом росте. Тем более, что после многовекового османского господства, освобожденные балканские территории находились в весьма плачевном состоянии.

   Вернувшись из Константинополя, Морев с командой "Левиафана", под патронажем светлейшего, снова принялся за внедрение всяческих новшеств. Их стараниями, на Неве была возведена первая гидроэлектростанция, спроектированы паровоз и железная дорога, а также телефонная проводная связь между губернскими городами. Корабельный врач Алубин, изрядно поднаторевший во многих областях медицины, проявил недюженные организаторские способности и, благодаря его стараниям, русская медицина поднялась на новую ступень развития.

   При всем этом, Морева и значительную часть его офицеров, которые оставались продуктом своего времени, не устраивало наличие в России крепостного права. Блеск и величие незначительного большинства, которое пользовалось всеми материальными и прочими благами, резко диссонировали со всем другим населением империи, подавляющее большинство которого оставалось бесправным. По этому поводу, Морев с Сокуровым несколько раз вступали в полемику со светлейшим, который не был ярым крепостником. Тем не менее, он считал, что отмена крепостного права в России вредна и преждевременна. Как-то, в узком кругу, такой разговор состоялся и с императрицей.

   - Сие для России будет губительно, - жестко заявила она, выслушав мнение офицеров о необходимости демократических преобразований в империи. - Возьмем хотя бы опыт того мира, в котором вы жили, - сказала Екатерина. - С приходом к власти черни, там начались хаос и анархия. И чем это закончилось господа? Молчите? - остро взглянула она на собеседников. Те не нашли, что сказать.

   А спустя некоторое время от Березина, который значительную часть времени проводил у Шешковского и на качественно новый уровень поставил организацию сыскного дела в стране, Морев узнал, что командой "Левиафана" установлен негласный надзор.

   - И это неудивительно Александр Иванович, - сказал особист. - Все монархи во все времена опасались переворота. И императрица здесь не исключение. Мы люди пришлые, да к тому же военные. Чем черт не шутит, возьмем, да и захватим власть? Вот и приглядывает за нами Особая канцелярия. Кстати, я не удивлюсь, если вскоре "Лефиафана" отправят куда - нибудь к "черту на кулички".

   - Это еще зачем? - нахмурился Морев.

   - А так часто бывало. Вспомните, например Язона, - рассмеялся контрразведчик. И он оказался прав.

   Расширив южные границы, и создав буферное государство на Балканах, Екатерина со светлейшим решили укрепиться на Дальнем Востоке. К тому имелась и другая, не менее веская причина - их интересовала Аляска. Однажды, рассказывая царственной чете об обустройстве мира в XXI веке, Морев с Сокуров вскользь упомянули об этой сказочно богатой золотом территории, за бесценок проданной в свое время Америке.