Сёши - Bergensen Christian

Распознавать людей тоже получалось через пень-колоду. Я быстро сообразил, что сила и характер давления на земляную мембрану зависят от количества чакры в загашнике у человека, но пока отличал только шиноби и всяких прочих.

Опа! Судя по ощущениям, сейчас ко мне приближался кто-то на редкость "тяжёлый"... Разлепив глаза, я уже знал, кого увижу.

Ну, так и есть.

Узумаки. Взбудораженный и недовольный.

Знакомое состояние. Опять его кто-то достал, и он фонтанирует отрицательными эмоциями во все стороны. Остальная ребятня держалась от джинчурики на почтительном расстоянии, что не прибавляло ему благодушия.

Тц! С таким настроением я уже сталкивался - если сейчас предложить ему поиграть во что-нибудь подвижное, он только хуже разволнуется. Лучше просто немного посидеть и поболтать.

- Йо! Наруто!

- Сёши!

Заметив меня, приятель немного просветлел.

- Давай сюда! - позвал его к себе в тенёк на скамейку, подальше от раздражающих, неугомонных деток.

Узумаки плюхнулся рядом. Меня окатило жаркой смесью обиды и безадресной злости. Р-ррр! Аж загривок дыбом.

Ладно. Вызову огонь на себя. Пусть выговорится - глядишь полегчает.

Я успокаивающе погладил его по плечу. Обычно физический контакт действовал на Наруто умиротворяющее, но не сегодня.

- Что случилось? Чего злой такой?

Джинчурики пробурчал что-то невнятное своим коленям.

- Да брось! Я же никому не скажу.

Некоторое время он собирался с духом. Наконец, поднял потемневшие глаза и, отчаянно давясь словами, выдал:

- Почему?! Этих!.. А я?! Мой отец Йондаймё Хокаге!.. Почему для всех находятся, а для меня нет?!!..

Мало-помалу из придушенных выкриков стала понятна суть претензии: двоих мелких усыновили. Дело обычное. Семейные пары разбирали малышню охотно и в богадельне народ надолго не задерживался. Детей с хоть сколько-нибудь заметными способностями к ремеслу шиноби выгребали в первую очередь, невзирая на характер и внешние данные. Если бы Какаши не подсуетился первым, я бы в усыновителях как в сору рылся.

Джинчурики был почти единственным исключением, годами кукующим на казёнке.

Узумаки не тупой и давно понял, что родители находятся для кого угодно, кроме него, но одно дело понимать и совсем другое - смириться. Надежда вспыхивала вместе с каждой приходящей в приют семейной парой. И каждый выбор другого ребёнка ранил Наруто как нож острый.

Вот же, зараза! А мне и утешить его нечем. Пока Узумаки не уймёт своего внутреннего жильца, героев-усыновителей можно не ждать, да и потом желающие в очередь не встанут.

Осторожно подбирая слова, я зашептал ему на ухо:

- Наруто. Ты - хороший... Потерпи. У тебя точно появятся друзья, и семья... Всё хорошо будет, вот увидишь. Правда-правда...

Ну вот, заплакал. Всё ещё обиженно. Зато напряжение потихоньку отпускало. Его, да и меня заодно. Скоро уже можно было нормально вздохнуть. Я легонько боднул приятеля головой в плечо.

- Ой-йо, братец. Девчонки же увидят!

А пока Узумаки вытирал мокрую физиономию краем футболки, поймал на себе взгляд главной воспитательницы. Сугубо одобрительный.

Кажется, Сатоми-сан тоже не слишком уютно в вилке взаимоисключающих задач. Очень непросто обеспечивать безопасность своих подопечных и при этом не растить Наруто в полной изоляции. Я всё удивлялся, почему никто не пытался ограничивать наше общение, несмотря на мою репутацию отпетого хулигана и мелкой сволоты. Ведь ни один из воспитателей приюта ни разу не возразил, когда вместо занятий мы бежали поиграть во дворе. Похоже, все просто радовались, что хоть кто-то согласен терпеть рядом с собой неприятное "оружие".

Зря они так. Не знаю, что именно думала бабуля о моем терпении, но когда Наруто не бесился и не сходил с ума из-за Лиса, дружить с ним было приятно. Общаясь с Какаши, я постоянно чувствовал себя объектом воздействия со стороны более взрослого и сильного человека. И опыт прошлой жизни мне совсем не помогал. Шиноби легко уделывал дизайнера одной лишь голой волей. Он, не раздумывая, гнул меня в ту сторону, которую считал нужной. Я не испытывал особого внутреннего протеста от подчинения, но с непосредственным Наруто и другими малолетками отдыхал душой.

Пока размышлял, приятель потихоньку успокоился и даже повеселел.

- Сёши, туда! - поволок меня к остальной компании, к шуму и гаму.

Вот социальное существо! И достался же такой темперамент общительный.

Мелкие играли в прятки. Правила мало отличались от привычных. Единственное расхождение - вместо тук-тукашек, найденному игроку следовало добежать первым и успеть выбить чурбак из нарисованного круга, иначе он попадал в плен к водящему.

Я отчаянно жульничал, когда мне выпадало водить. Во всю пользовался своей новой способностью. Замереть, поймать внутреннее равновесие и вот ближайшее окружение как на ладони. Ха! Попробуйте, спрячьтесь, если эхо вашего присутствия передается мне!

Каждый ребёнок казался гладким тёплым шариком, который слегка продавливает плоскость в известной точке. Проблемы возникали только с Наруто. Джинчурики царапал землю, как железный каштан в кожуре. Тяжёлая и колючая чакра наждаком обдирала обнажённые чувства - приходилось постоянно встряхиваться, сбрасывая сосредоточенность. Снова вздрогнув от неприятного ощущения, я обернулся на возмущенный вопль.

Упс! Прямо по лицу!

Обычная мальчишеская драка закончилась бы воплями, взаимными пинками и валянием в песке, но тут отхватил именно Узумаки. А если учесть, что он недавно перепсиховал и только-только успокоился... Ой-ой!

От случайного и довольно слабого удара Наруто странно завернулся внутрь себя, прижавшись головой чуть ли не к самым коленкам. Наученная опытом детвора испуганными мальками брызнула в стороны. Все кроме девчонки по имени Юй, стоявшей к нему спиной.

Задница! Очень плохое предчувствие!! Она слишком близко к Наруто! И только сейчас начинает оглядываться...

Пофиг!! Я подбежал и сцапал девчонку за руку. Может, ещё получится слинять?

Не-а. Всё что успел - развернуться и зашвырнуть её подальше. Перепуганный крик оборвал ступор джинчурики. Размотавшийся Узумаки растерянно вздрогнул.

Аминь!

Обжигающая волна сгребла, приподняла и с размаху впечатала меня в землю.

Темно.

Земля тяжелее воды и волны от моего падения расходятся очень медленно. Под растревоженной поверхностью лежит что-то большое. У этого чего-то плотная твёрдая оболочка и жаркая сердцевина. И тёплый поток, поднимающийся снизу, греет спину. Ничего не болит, но я не могу пошевелиться. Во рту солоноватый привкус, знакомый каждому, кто хоть раз в жизни получал по зубам.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});