Лодка над Атлантидой - Виктор Кернбах

Они подошли почти к самой башне. Великий Жрец сделал рабам знак остановиться. Сошел на землю и Тефнахт. Старец задумчиво стоял в нерешительности. Он тихо сказал Тефнахту.

— Вероятно, Аута у них в башне. Я не вижу палатки.

— А где же солдаты, пришедшие с ним? — спросил Тефнахт. — Тоже внутри? О них он тебе ничего не написал, высокочтимый?

— А, до солдат ли мне сейчас! — проговорил старец. — Я вот все думаю, как дать знать Ауте, что мы здесь.

— Может быть, лучше подождать до утра в палатке…

Великий Жрец бросил в его сторону гневный взгляд. Тогда Тефнахт тут же решил исправиться:

— Покричим ему, высокочтимый.

— Ты думаешь, что кто-нибудь нас услышит? Не видишь, башня везде закрыта! Аута пишет, что стены ее толщиной в три ладони.

— А может, постучать, высокочтимый, чем-нибудь…

— Хочешь разгневать их? — произнес старец.

— Богов-то? — спросил язвительно Тефнахт.

Старец не обратил на это никакого внимания.

— Не богов, а тех, кто внутри.

— Тогда уже лучше покричать. Больше тут ничего не придумаешь, — язвительно проговорил Тефнахт. — В конце концов, мы ничего не теряем и никого не рассердим.

Великий Жрец дал согласие. Выбрали солдата с самым сильным голосом, а в это время, пока старец говорил ему, что кричать, все увидели, как в нижней части башни открылась дверь, и в лившемся оттуда ярком свете появился Аута. Раб спустился по лесенке, которую они до сих пор не замечали, сделал несколько шагов и затем пал на колени перед Великим Жрецом, прижавшись лбом к земле. Старец приказал ему встать и удивленно спросил:

— Ты вышел случайно?

— Нет, господин, я услышал разговор и узнал среди них твой голос.

Великий Жрец вздрогнул:

— Не может быть! Как же ты мог услышать там, внутри? Ты слышал, о чем мы беседовали?

— Я не разобрал, господин, так как внутри в это время разговаривали.

Тефнахт обменялся с Великим Жрецом взглядами.

— Ты врешь! — сказал Тефнахт. — Кто тебе поверит, ты же сам написал высокочтимому нашему господину, что стены башни имеют толщину в три ладони!

Великий Жрец испытующе смотрел на Ауту.

— Я не обманываю, господин, — ответил Аута. — У них есть волшебное зеркало, в которое можно увидеть все, что творится вокруг башни, и коробочка, из которой слышно, когда внутри тишина, даже шелест листьев от ветра… Я с нетерпением ждал тебя, господин!

Великий Жрец повернулся к слуге:

— Тогда ставьте палатки. Будем здесь до утра.

— А может быть, зайдете внутрь? — спросил Аута. — Нет необходимости в палатке ни для тебя, высокочтимый господин, ни для светлейшего Тефнахта.

Великий Жрец хотел было что-то спросить, но раздумал и сказал:

— Если ты считаешь это не опасным, пойдем к ним, познакомимся. А что касается сна, то спать будем в палатках.

— Ты спал у них? — спросил Тефнахт.

— Да, господин, здесь у меня нет палатки, и они меня приняли хорошо.

— А солдаты, которые тебя сопровождали? Мы их что-то не видели по дороге сюда.

Аута удивленно посмотрел на Тефнахта, который решил про себя, что солдаты, вероятно, удрали со страху.

Когда тронулись к башне, Аута, виновато взглянув на Великого Жреца, произнес:

— Господин, ты не беспокойся, если они наденут на твою голову стеклянный шар: они прибыли с неба, с красной звезды, называемой у нас Звездой Войны, а там воздух беднее, чем у нас. До тех пор пока они не привыкнут к нашему воздуху, они будут ходить снаружи в таких шарах на голове, а мне же они надели этот шар для того, чтобы я дышал нашим воздухом. Внутри башни у них воздух как на своей Звезде.

Ни Великий Жрец, ни Тефнахт не были в состоянии произнести ни слова. При всем их умении владеть собой в любых условиях они теперь стояли, раскрыв от удивления рты, как самые обыкновенные рабы. Если бы они не видели воочию странную башню, то подумали бы, что Аута лжет.

— Что будем делать? — спросил, придя в себя, Тефнахт.

Великий Жрец остановился и задумался. Затем смело сказал:

— Войдем, Тефнахт. Если не войдем, ничего не узнаем.

— А если что-нибудь… — начал было Тефнахт.

— Там увидим! — ответил шепотом старец и незаметно протянул ему острый кинжал.

— Сказать им, что вы зайдете? — спросил Аута.

Великий Жрец утвердительно кивнул головой и снова зашагал к башне. Солдаты и рабы остались ставить палатки на пшеничном поле.

Когда старец, Тефнахт и Аута подошли к башне, перед ними открылась освещенная дверь. Аута остановился и сказал что-то, вернее, пропел какую-то песню (так показалось двум жрецам) своим низким голосом, который нисколько не искажал отчетливые и приятные звуки.

Старец бросил в сторону раба взгляд, полный благодарности. Тефнахт же отвел глаза в сторону, чтобы никто не заметил в них зависть. Великий Жрец не смог удержаться, чтобы восторженно не воскликнуть:

— И всему этому ты успел научиться, сын мой! Я горжусь тобою.

— Не всему, господин. Я только начал…

Но в это время открылась дверь, и кто-то очень похожий на того, о ком рассказывали крестьяне, медленно спустился и остановился около башни. Великий Жрец с трудом сдерживал дрожь. В сопровождении Тефнахта, у которого стучали от страха зубы, и спокойного Ауты он подошел к открытой двери. Рабы, слуги и солдаты в это время пали сзади на колени и склонились в глубоком, до земли, поклоне.

Жрецы, едва владея собой, со страхом перенесли церемонию надевания стеклянных шаров и ввинчивание в их верхушку стрел. Затем они вошли в самое большое помещение башни. Их ожидали три свободных голубых кресла. Им сделали знак, и жрецы сели в них, ощупывая на голове шар, Аута же остался стоять. Один из чужеземцев что-то сказал с удивлением. Следя за выражением его лица, Великий Жрец испуганно спросил:

— Что он говорит?

Раб решил, что на этот раз лучше всего не переводить, Чужеземец спросил у Ауты, почему он не садится.

— Они не могут хорошо слышать, когда головы тех, с кем они говорят, находятся не на одной высоте, — объяснил он, с трудом удерживаясь от смеха при виде поверивших его словам жрецов.

Раб рассказал пятерым чужестранцам, как строится и разделяется мир, гостями которого они были. Увидев их недоумение, Аута вначале подумал, что они не понимают сущности рабства, так как еще не знают языка, но потом понял, что дело было в другом, но в чем именно, он так и не разобрался. И Аута впервые почувствовал всю горечь своего униженного положения, ему стало стыдно, что он раб.

Старец сделал Ауте знак сесть, и тот сел. Великий Жрец быстро окинул его странным взглядом и сухо приказал:

— Если ты научился их языку, переведи поточнее, что они говорят.

Один из чужеземцев, с более пышной шевелюрой, чем у остальных, поднялся и посмотрел сначала на Тефнахта, потом вверх. Аута понял, в чем дело, и это его обеспокоило. Он сказал несколько слов на певучем языке, после чего чужеземец сел опять. Оба жреца заметили это. Тефнахт побледнел. Но Великий Жрец повернулся к рабу и приказал ему: