Договор на одну тайну - Ольга Володарская

Мартин что-то ответил оппоненту на своем языке.

— Накатишь немного? — спросил у Леши Эквадор.

— Нет, спасибо.

— Херово? — он был крайне лаконичен.

— Сегодня бодрячком.

— Тогда что мешает немного затуманить мозг?

— Вот этого и не хочу. Он скоро умрет, и я даю ему шанс работать на полную.

— Я бы на твоем месте пил, не просыхая.

— Ты и на своем именно это делаешь, — рассмеялся Земских. — Ну что, пойдем? Уже без четверти одиннадцать. Можно выдвигаться.

— Эй, ковбой, попридержи коней. Я вкусил только один фужер божественного напитка.

— Цветы завянут.

— Еще надерем.

— Тогда двигайся. Я в чистом.

Боцман опустил ноги на палубу, давая Леше сесть.

— А в борделе кормят? — спросил он, угнездившись на шезлонге.

— Ты есть хочешь?

— Ага.

— Персик будешь? У меня с собой. — Он указал на пакет.

— То есть не кормят?

— Почему же? Там есть кухня. Но в трезвом уме есть то, что на ней готовят, не рекомендую.

— Тогда давай персик.

— Сам возьми.

Земских дотянулся до пакета и вынул крупный, спелый, но чуть побитый фрукт. Требовалось бы его помыть, но было лень снова спускаться в трюм, и Леша просто содрал с персика кожу.

— Я после нашего с тобой разговора задумался, — сообщил боцман. Второй «фужер» был наполнен и рассмотрен на свет. Для Земских пластиковый стакан содержал в себе мутную бурду, а Эквадор видел хрусталь, в котором плескалась рубиновая жидкость многолетней выдержки. — Ну, когда ты про жену мою будущую фантазировал, детей… И подумал я, а почему не попробовать? С Кончитой у нас тесная связь. Если я хожу в бордель, то выбираю ее, хотя есть девочки и подешевле. Когда прихожу я, она выбирает меня. То есть отказывается от более выгодных предложений, понимаешь?

— Это любовь, Эквадор, — заметил Леша без всякого сарказма. Что он мог знать об этом чувстве? У всех оно по-разному проявляется. Судить не ему.

— Что-то похожее на нее.

— Ты готов жениться на Кончите?

— Предложить ей это, — поправил его боцман, с наслаждением отхлебнув портвейна. — Понятно, не штамп в паспорте, кольца, фату и все дела…

— А что же?

— Серьезные отношения. Хочу, чтоб она стала моей. Готов забрать ее из борделя.

— Куда? Ты живешь на «Бывалом».

— Хату снять не проблема.

— Эквадор, ты такой дурачок.

— Чего? — грозно насупился боцман. И кулаки сжал. А каждый из них был размером со средний арбуз.

— В сердечных делах дурачок похлеще меня, а я тот еще простак. Даме надо сразу предлагать максимум. То есть штамп в паспорте, кольца, фату и все дела. На меньшее мало кто согласится. Тем более самая востребованная девочка из лучшего борделя города.

Эквадор разжал кулаки. Задумчиво почесал лысину.

— Думаешь?

— Уверен. Вспомни фильм «Красотка». Героине Джулии Робертс предлагали снять хоромы в Нью-Йорке, шофера дать, а она отказалась. Но стоило Гиру к ней по лестнице с куцым букетом в зубах забраться, так она сразу поплыла. Им сказка нужна. С рыцарем, что взберется на башню.

— Букет у нас есть, — сразу приободрился Эквадор. — Но бордель в подвале, так что я подняться не могу, только спуститься.

— Да я условно.

— Слушай, давай не будем события торопить? Я только начал все это обдумывать, а ты на меня насел.

— Эквадор, жизнь коротка. Она может пройти, пока ты думаешь. Вот тебе пример. — Леша стукнул себя кулаком в грудь. — Да и тебе долгих лет не нагадали. Спеши жить настоящим.

— Ты прав! — Боцман залпом выпил портвейн и решительно встал. — Пошли жениться.

* * *

Земских совсем иначе представлял бордель. Впрочем, как и киношники.

Когда Леша и Эквадор спустились в подвал, миновав железную дверь с окном, в которое выглядывал не мордоворот с бритым черепом, а бабулька в седых кудельках, то попали в обычный бар. Он даже был похож на «Пир» — излюбленное заведение старшего Земских.

За стойкой стоял улыбчивый старик с залысинами и длинными седыми волосами. Они ниспадали на плечи и чуть завивались на концах. Леше старичок напомнил рокера из восьмидесятых, состарившегося, но не растерявшего задор.

— А вот и мой любимый клиент, — еще шире улыбнулся бармен, завидев Эквадора. — Приветствую тебя и товарища.

— Здорово, Карл. Это Леха, мой друг и коллега.

— Очень приятно. Присаживайтесь.

— А что пусто так? — Боцман плюхнулся на табурет возле стойки.

— Сам не догадываешься?

Эквадор пожал мощными плечами.

— В порту полиция шерстит, — озвучил предположение Леши хозяин борделя. — Все попрятались. Если дела об убийстве не закроют в ближайшее время, нам придется закрыться. На одном баре денег много не заработаешь. Кстати, будете что?

— Давай кофейку нам.

— Тебя, Эквадор, я знаю, ты не любишь напитки, приготовленные не тобой, а твой товарищ такой же?

— Ага, я его покусал, как зомби! — И оскалил зубы. — Карл, не хотим мы твоего пойла. Девочек нам предоставь. И сделай скидочку. Потому что мы единственные клиенты.

— Ребята, не вопрос. Возьмете всех, закрою заведение, и будете тут как хозяева.

— И сколько их?

— Четверо всего. На каждого по паре. Для таких молодых, здоровых, закаленных это же сущая ерунда, так?

— А то, — не стал спорить Эквадор. — Главное, чтоб моя среди них была.

— Кончита тут. Прихорашивается.

— А остальные кто?

— Лизетта, Монро и одна новенькая. Зовут Бэмби.

— Как олененка?

— Да. Юная, трепетная, невинная…

— Скажи еще девственница.

— Почти.

Карл, хитро улыбнувшись, поставил перед клиентами кофе. Он так быстро его приготовил, потому что не варил, а растворил порошок в чашках.

— Что у тебя за куст с собой? — поинтересовался Карл.

— Это букет.

— Оригинальный, — нашелся тот. — Так что, берете всех? Скидка огромная. Я никого больше до вечера не пущу, сам уйду, ключи Кончите оставлю.

— Лех, деньги есть?

Земских кивнул, а затем пожал плечами. При себе у него имелась сумма небольшая, пять тысяч, и он не знал, хватит ли этого, чтобы выкупить половину девочек на несколько часов, пусть и со скидкой.

— Давай, — сказал Эквадор.

Земских вытряс из кармана все, что было.

Боцман взял деньги и ушел с Карлом в подсобку, чтобы все обсудить. Тот на самом деле оказался хромым. Припадал на левую ногу так, что длинные седые волосы раскачивались как маятник.

Оставшись в одиночестве, Леша стал пить кофе. Это был вполне приличный растворимый порошок, и, можно сказать, он получал удовольствие от напитка.

Когда чашка опустела, из-за двери, что вела в какое-то неведомое помещение, выплыла женщина.

Леша сразу понял, что перед ним Кончита.

Эквадор описал ее правильно: кудри во (до талии), попа во (большая, и он называл ее пятую точку погрубее) и кожа смуглая, как у мулатки. Земских не назвал бы ее красивой. Груба, вульгарна и выглядит старовато, но в Кончите совершенно определенно была первобытная страсть, что так привлекает самцов, и доброта, которая, как думалось Земских, покорила Эквадора. Лично он бы, описывая лучшую девочку в притоне хромого Карла, в первую очередь отметил ее глаза. Не волосы, задницу или кожу. Леша был неравнодушен к зеркалам души. Он реагировал именно на глаза. И у Кончиты глаза были огромные, влажные, наполненные пониманием и добротой.

— Вы мне нравитесь, — не сдержался Леша и выдал эту фразу подошедшей к бару Кончите.

— Ты мне тоже, малыш, но сегодня я занята. — Она потрепала его по голове и взобралась на соседний табурет. Пышные ягодицы свесились с обеих сторон, а из-под короткого платья показалась резинка чулок.

— Я знаю. Эквадор — мой друг. Я пришел с ним.

— А, ты тот малахольный, что бросил престижную работу в Москве, чтобы стать матросом?

— Да, это я, — не стал возражать Леша.

— На идиота вроде не похож, — просканировав Земских взором, вынесла вердикт Кончита.

— А так? — Он состроил дебильную рожицу.

Женщина шутливо треснула Алексея по затылку, затем спросила:

— Что это за веник?

Естественно, речь шла о букете, который Эквадор принес для своей королевы. Он лежал на полу рядом с пакетом, в котором покоился портвейн. Цветочки успели подвять, а листья скукожиться. Хотя и до этого веник выглядел не лучшим образом.

— Это экзотическая икебана для леди, — завернул Земских.

— Чего? — не стала облегчать ему жизнь Кончита.

— Букет для вас. От Эквадора. Между прочим, штучная работа известного флориста. Эксклюзив.

— По-моему, куст, сорванный в палисаднике.

Леша готов был и дальше, как говорят в народе, нести пургу, но тут распахнулись сразу две двери. И в бар хлынули люди. Поскольку зал был крайне мал, пять человек его заполнили чуть ли не сразу.