Мой любимый враг - Ася Бедная

двадцать минут продержался, пока Нина в очередной раз не поджала губы и не вздохнула с тяжестью на душе.

— Что такое? — мгновенно реагирую на реакцию одноклассницы.

Я лишь физически старался не смотреть в сторону столика, где сидела Катя с Никоновым. Мыслями же был всегда с ними. Меня совсем не интересовали разговоры за столом, которые возобновились уже через минуту. А что им? Посмотрели, оценили и успокоились. Одноклассники делились своими успехами. Кто-то откровенно хвастался. Кто-то говорил застенчиво, но в душе ликовал, что он смог выбраться из своеобразного болота маленького городка. Но чем они занимаются, я прослушал. Мне было неинтересно. Больше беспокоил факт, что, скорее всего, именно сейчас у меня за спиной решаются судьбы. Моя и Катерины. Понимаю, что сам подтолкнул ее к этому. Но что-то в груди жжет и скулы сводит от злости ко всей ситуации.

На мой вопрос Нина не отвечает. Она лишь взгляд отводит в сторону. Следую ее примеру и вижу лучшего друга Никонова. Опять он с этой… Печально, что даже гибель сына не образумила человека. Хотя… Разве такого можно называть «человеком».

— Сейчас начнется… — с досадой шепчет Нина себе под нос.

Я Катерину не знаю. Не могу сказать в точности, что у нее в душе творится, сможет ли она что-то плохое сотворить. В этом плане Нине виднее. Замечаю лишь только, как она насторожилась и смотрит внимательно в сторону, где сидит брать Катерины со своей шлюшкой — по-другому замужнюю женщину назвать не могу. Не смотря на все, решаю для себя не вмешиваться. Пусть будет, как будет. Это не мои проблемы. Катерина сейчас с Никоновым. Пусть он ей объясняет, почему и зачем ее брат гуляет по ресторанам не с женой.

За нашим столом разговоры стихли сразу, как только с грохотом кто-то встал из-за стола. Опять же по реакции Нины понимаю, что это была Катерина. Теперь краем глаза, лишь по силуэтам, могу рассмотреть, что происходит. Вижу, как она садится перед братом. Проходит минута и между ними возникает потасовка. С трудом себя сдерживаю, не встаю, не лезу.

— Чееерт, — вздыхает протяжно Нина опять, понимая, что дальше ситуация только обострится.

Мгновение и две девушки уже дерут друг друга за волосы. Подскакиваю, чтобы спасать свою воинственно настроенную недоступную танцовщицу, но меня опережает Никонов. Чтобы не создавать еще больше проблем Катерине, сажусь на место.

— Сиди, — на удивление спокойно дает совет Нина, не забыв дотронуться до моего плеча во время ухода.

Одноклассница всегда была шустрой и справедливой особой. Она довольно быстро разнимает двух озлобленных женщин, чего не могли сделать здоровые мужики. Наверное Нине проще, как женщине вмешаться в конфликт и потребовать прекратить его. Она быстро уводит Катерину на воздух.

— Дааа, брат, — тянет Вовка. — И не влезешь же.

Больше всего раздражает, что все оставшиеся за столом, смотрят на меня с сочувствием. Будто я связан по рукам и ногам. Или еще хуже, что я инвалид, и просто не могу дать отпор, разрешить конфликт.

А я и ощущаю себя сейчас инвалидом! Уже несколько раз только за последние десять минут пожалел, что дал право выбора Катерине. Нельзя было. Нужно было забрать. Забрать и ни с кем не отпускать. Никому не отдавать. Ни ее, ни Тимурика, к которому я уже привык. Только сейчас начинаю понимать, что ничего хорошего у Кати с Никоновым не получится. Да и все это понимают. Но если я и раньше это знал, то почему-то хотел, чтобы она сама поняла, с каким человеком связалась. Считал, что Катерина достойна учиться на своих ошибках. Именно достойна. Только так можно понять, чего делать и как дальше жить. Но сейчас мое мнение меняется. Видя, что Катерина настолько сильно расстроилась из-за поведения своего брата, хочу забрать ее. Забрать, пожалеть, обогреть. А главное — уберечь от последующих невзгод. Ведь Никонов этого делать не будет.

И он сразу же решает это доказать…

Видя, как этот табачный отморозок хватает грубо Катерину за руку и пытается ее заломить, во мне просыпается зверь. Не могу сказать, что я физически силен, но занятия в подростковом возрасте рукопашным боем сейчас пригодились.

Не разбираясь, не говоря ни слова, бью этому Никонову в лицо. Показалось, или я действительно услышал хруст костей, разбирать не буду. Потом. Все потом. А сейчас нужно показать этому хмырю, что нельзя трогать девушек. Нельзя причинять им физического или морального вреда. Тогда я не разбил Никонову лицо, но сейчас… Второй раз я этого просто так не оставлю. Если несколько лет назад, моя жена сама спровоцировала к себе такое поведение. То сейчас он посягнул на самое светлое и чистое, что есть в жизни.

В моей, сука, жизни!

Несколько ударов в лицо гада и я разнес весь ресторан. Мельком видел, как брат Катерины пытался заступиться за друга. Но мои одноклассники не остались в стороне, поэтому быстро его «убрали», врезав сначала хорошенько. Чем они руководствовались, не знаю. Может быть, просто не дали ударить меня. А может быть решили проучить за Катю. Или и за Ольгу тоже.

Рад, что не мне пришлось бить брата Катерины. Наверное, на него у меня бы рука не поднялась из-за уважения к ней. Хотя какого уже к черту уважения?!

— Хватит, Андрей! Прекрати! — кто-то крепко обнимает меня спереди.

Не сразу понимаю, что это Катерина. Заметил только тогда, когда в порыве ярости схватил жестко ее за руки и хотел откинуть от себя. Но хорошо, что вовремя понял, кто это.

Катя опустила голову и прижалась ею к моей груди. Объятия крепкие. Понимаю, что таким образом она защищает Никонова. Он с разбитым носом и губой лежит на полу. Я даже не заметил, как он упал. Все прошло словно в тумане. И от того, что сейчас Катерине стало его жалко, сердце нещадно щемит. Она готова была мне под руку влезть, рискуя своим здоровьем или даже жизнью, чтобы защитить этого урода.

Постепенно я успокаиваюсь. Успокаиваюсь, но ее не отстраняю от себя. Не отталкиваю. Я опять вернулся в момент, когда Катерина только пришла с Никоновым в ресторан. Еще минуту назад решил забрать себе этого ангела с ребенком, как вновь даю ей право выбора.

Наверное, это и есть любовь к человеку. Когда ты отпускаешь его, если он не хочет быть с тобой. Что в первый раз отпустил. Что сейчас отпускаю. Пусть делает выбор.

И она его сделала…

Моя красавица, чувствуя, что дыхание мое постепенно восстанавливается, поднимает на меня испуганный взгляд,