Свадьба – навсегда! (сборник) - Людмила Белякова

– Вы просто сами хороший человек, Кристина, поэтому и не заметили этой червоточины. Это понятно. В конце концов, мы все так или иначе судим по себе. Я ведь тоже ничего не замечал за ней, хотя в отцы вам обеим гожусь.

– Так вы на меня, – Кристина подняла на шефа зареванные глаза, – не сердитесь? Не выгоните?

– Ну-у, – протестующе замахал руками гендиректор. – Вы-то здесь при чем?

– Ну как… Дружили ведь мы с этой… Татьяной. А… может, все-таки это не она? Оговорил ее этот подонок?

– Да нет… – как-то даже виновато отвел взгляд Кучинский. – Все сходится. Она не хотела расплачиваться с ним, ну вот… Все вышло так, как вышло.

– Ну не верится, не верится, – покачала головой Кристина. – Ведь подругами были столько лет.

– Да, а она за вашей спиной организовала преступную группу… И поплатилась за это. Как еще вы не пострадали!..

Кристина, еще раз промокнув покрасневшие глаза, молча смотрела в окно, за которым уже чуть зеленели ветки. Рабочий день давно закончился, а они с Кучинским все обсуждали ужасный конец этой кошмарной истории.

– Да, я ведь с этим бандитом, что Ламочку… и саму Татьяну… буквально нос к носу столкнулась, да… Прямо в подъезде! Хотя тогда и не знала этого. Жуткий тип!.. Глаза белые, рот ра зинут… Я целый день ей названивала, а потом забеспокоилась и проверить решила… Ну вот и… увидела… такое.

Кристина уронила голову на руку в изнеможении, а папа Ку нежно, по-отечески погладил ее по загривку, как любимую лошадку.

– Ну что делать, что делать… Всем нам немало досталось…

– Ну-у, – подняла голову Кристина. – Вам ли сравнивать!

Папа Ку гордо поднял голову и стал прохаживаться между окном и длинным полированным столом, за которым обычно заседало правление фирмы.

– Мне нельзя расслабляться – на мне ответственность за стольких людей.

– Вы потрясающе держитесь, Павел Иосифович! – Кристина прижала ручки к груди и покачала головой. – Никто и не думал, что вы так скоро на работу выйдете…

– Работа – лучшее лекарство от огорчений, Кристина.

– Да, да! – радостно подтвердила Кристина, озаряясь непосредственной, почти детской улыбкой. – Мне и родители всегда это говорили!

– М-да, но наш рабочий день давно закончился, – не смог не улыбнуться в ответ папа Ку.

– Ох, это же я вас задержала своими дурацкими истериками! Извините! Это так бестактно с моей стороны… Простите, пожалуйста… Я ухожу.

Кристина поспешно, даже неуклюже встала. Кучинский грустно покачал головой:

– О нет, нет! Я совсем не это имел в виду. Мне ведь сейчас, как вы понимаете, спешить не к кому.

– Ах да… – Кристина стояла и хлопала мокрыми ресницами, как бы не зная, что ей делать. – Но я все равно… пойду? У вас на сегодня ко мне больше ничего нет?

Папа Ку глубоко вздохнул:

– Да вроде нет… Хотя знаете что… Давайте поедем ужинать?

Кристина удивленно подняла темные, изящно выщипанные запятой бровки.

– Вы… не заняты, нет?

– Да нет… Но я в таком виде…

– Не беда! – по-отечески снисходительно улыбнулся генеральный директор. – У девушек, в отличие от нас, мужчин, столько способов быть красивыми… Получаса вам на подготовку хватит? А я пока сделаю пару звонков.

«Не к кому спешить, да? – подумала Кристина, восстанавливая старательно размазанную тушь. – Ничего, Пал Иосич, это как раз совсем не беда. Того, к кому можно было бы спешить, я вам обеспечу… Я и за дочку могу, и за жену… Хотите вместе, хотите по отдельности».

Она погляделась в зеркало. Все в порядке. Немного усталый вид, чуть впавшие щечки. Это даже хорошо. «Пусть папа Ку видит во мне прекрасное отражение своих горестей – так, глядишь, и сроднимся потихоньку.

Да, а что касается третьей покойницы… Как ни смотри, а все сошлось. Мадам Кучинская не в счет – ее, по большому счету, никто конкретно не убивал. А моя бедная Танечка… Так ведь говорила я ей – не лезь, не лезь!.. На то и подруги, чтобы хорошие советы давать. Просто их слушать надо… Пыталась я – не надо, не стоит! Без нас разберутся! А ты?… «Зеленые туфли, зеленые туфли!..» Вот и получилось… что получилось. Правильно папа Ку сказал… А что до способа быть красивым, то… У мужчины всегда есть отличный способ быть неотразимым. Это быть богатым… А диадемка та действительно недурна… Даст бог, надену на свадьбу. – Кристина закрыла пудреницу. – Вот чем хороши свадьбы? Тем, что в жизни их может быть сколько угодно! Да хоть по три на год! И все разные!»

Кардинальное средство

– Ну, ты у нас, Алиса, феномен, – добродушно проворчал Василий Федорович, мельком взглянув на жену Нину Петровну. – Обычно ж девки замуж рвутся – не удержишь! На твоем месте другая бы…

– Так то ж «девки», – скучно пожала плечами их соседка по даче и дальняя родственница, столичная штучка Алиса. – На мое место прошу не претендовать, мне там самой неплохо. И если замуж – я, может быть, тоже не против была бы. Но!

Алиска многозначительно воздела пальчик с длиннющим загнутым ногтем и заодно поправила бретельку сарафана.

– Но жениться-то никто не хочет! За меня все замуж хотят! За-муж-ж! На шею сесть и ноги свесить, так вжик-вжик!.. И не только мужики – такие же вот, как я сама, «девки».

– Да, – решила вставить словечко Нина Петровна, – после войны, когда ребят мало было, побили всех, говорят, частушка даже была… Как это, Вася? Мама твоя говорила… «Из Москвы пришла печать – девку с девкою венчать»… А?

– Ага, – расплылся дядя Вася, очень почему-то довольный. – Это было, говаривали: «Девок много, девок много, девок некуда девать…»

Дядя Вася даже стал подпрыгивать на плетеном венском кресле, словно слышал залихватские переливы деревенской гармошки.

– Дело не в количестве, а в качестве, – досадливо уточнила Алиса. – Желающих окольцеваться – пруд пруди, а жену с детьми кормить – нет. Глистам собственным на прокорм не зарабатывают.

– Фу, Алиса, за столом, – поморщилась Нина Петровна.

– Извините, тетя Нина, – поджала губки гостья. – Я, кстати, совсем не против многоженства. Я даже очень, очень за!

– Ну да? – удивилась тетя Нина. – Тебе подлить?… Как это – за?

– Да, немного, если нетрудно… А так вот и за. Если всех непристроенных и страждущих девиц хоть вторыми-третьими женами возьмут, мне в подружки никто набиваться не будет. Уже хорошо! Они то плачутся, то делятся… А чем делятся? Тот обманул, этот напакостил… Каждый следующий хахаль оказывается хуже предыдущего. И жаднее, и требовательнее… А я все на свою голову это воспринимай… Очень надо! Распихать бы их всех… – Алиска передернула плечами и замолчала.

– Ну, какая-то больно… неприступная. – Тетя Нина только укоризненно покачала головой, но не стала высказывать Алиске своего открытого осуждения – а какое она право имела указывать взрослой, самостоятельной бабешке тридцати с лишком лет? – однако своих чувств скрывать не могла. – Как-то ты это странно все воспринимаешь. «Подруги делятся»… На то и подруги… И как это так – многоженство?