Особо опасная статья - Вячеслав Денисов

– Идите за мной! – бросил капитан и вломился в застывшую, как по команде, толпу.

Первый выстрел Кряжин услышал сразу после того, как подумал: «Только бы без стрельбы…» Он бежал за капитаном, видел его лопатки, мечущиеся под милицейской курткой, и мысленно просил его не завести туда, откуда потом придется выбираться часа два. Милиционер еще больше встревожил следователя, когда свернул от направления бегства Феликса под углом градусов в тридцать, и теперь выходило, что они бегут почти в обратную сторону…

Саланцев увидел момент рывка Архаева сразу, едва тот, появившись из контейнера, бросил взгляд на высокий прилавок. Они побежали на выставку плоских дорогих аппаратов почти одновременно.

За спиной раздавался рев торговцев и грохот нескольких пластиковых корпусов о бетон. Это вылетели из-под подошв Феликса и оперативника несколько проигрывателей.

Саланцеву было легче: он мчался за Феликсом, который был вынужден врезаться в толпу и рассекать ее, как ледокол – торосы; Сидельникову – еще проще: толпа испуганно шарахалась в сторону от Архаева, и к тому моменту, когда освободившуюся пустоту заполнял Саланцев, люди начинали понимать, в чем дело, и расходилась еще дальше. Поэтому Сидельников мчался, как по дорожке стадиона, но теперь остановить Феликса ему мешал коллега по преследованию.

Архаев пути не выбирал. Увидев свободное место, он тут же нырял в него, перескакивая через столики, прилавки и выстроенные пирамидами выставки товаров. Когда к нему протягивал руки кто-то из тех, кто встречался ему на пути, он не раздумывая бил его в лицо и следовал дальше. После этого сыщиков уже никто не останавливал – было очевидно, что они преследуют плохого человека.

В какой-то момент между рядами с фотоаппаратами и видеокамерами и рядами с бытовой техникой оперативникам чуть было не помог крупного вида кавказец. Он встал грудью перед своим товаром, разглядеть который из-за суматохи и его широкой груди было невозможно, расставил руки и закричал: «Не беги сюда, вай! Беги мимо!»

Архаев так и сделал. Было бы глупостью врезаться головой в стену, чтобы потом отлететь в руки ментов. Он выполнил какой-то кульбит, словно заяц, уходящий от стаи волков, и юркнул в свободный от посетителей рынка служебный проход. Выходов здесь было три. Многолетняя практика Феликса на рынке сначала в роли мелкого потрошителя частных торговцев, потом на правах более крупного рэкетира и наконец – в должности руководителя немногочисленной и не очень авторитетной ОПГ, позволяла ему хорошо ориентироваться в географии торговой части Черкизово. Поэтому главной задачей Феликса было оторваться от преследователей хотя бы на одну минуту. Ее хватит, чтобы юркнуть в чей-нибудь контейнер или лечь под прилавок и переждать атаку. Вряд ли кто-то сможет выдать его, как этот «чурка» пять минут назад. «Чурке» это еще икнется, нужно будет «сдать» его «пиковым ворам».[32] Но сейчас, право слово, не до этого…

Если бы была эта минута!.. Не раздумывая более ни секунды, он выдернул из-за пояса сверкнувшую на солнце вороненую «беретту» и развернулся к ментам всем телом. Предупредительно стрелять вверх – это удел мусоров, страдающих фобией перед прокуратурой. Нужно валить наверняка, чтобы у второго опера отпала охота бежать дальше.

И Феликс нажал на спусковой крючок. «Беретта» дернулась в руке, выбрасывая гильзу, ладонь сразу получила сигнал о мощи той убойной силы, которая стала уходить в толпу. Пуля вошла в живот какому-то хряку, спешившему проскочить между преследуемым и преследователями, и заставила ментов дернуться в сторону.

Пять секунд в запасе уже есть. Пока они сообразят, что делать с раненым, пока решат, что он им сейчас на хрен не нужен, пока переложат ответственность на толпу – «Вызовите «Скорую»!», пока снова начнут набирать скорость…

Еще пара выстрелов – и слабый огонек надежды сверкнет на этом пути «безнадеги». Толпа перед милиционерами невольно сомкнулась – это еще пять секунд. Итого – десять.

А он уже на выходе. Глупцы! Они сейчас будут перекрывать выходы и чесать ряды. Они начнут шмонать контейнеры и валить на землю всех, чтобы освободить дорогу. «Чурка» что-то болтал про ОМОН. И где ОМОН? Это не ОМОН, это подстава!

И Архаев уже знал, кто ее строил. Этот громоздкий, пышущий силой следователь по фамилии Кряжин. Это он забрел сюда, и забрел, как теперь следует понимать, не случайно. Вчера он был предупрежден. Он извинился и сказал, что понял. Сейчас становится ясно, что он понял ровно столько, чтобы правильно сориентироваться и нанести еще более опасный удар.

Феликс бежал и чувствовал, что выдержит еще не более трех минут. Этого времени хватит только на то, чтобы достичь ограждения, пробраться сквозь дыру, которую администрация рынка не может заварить уже лет пять, и оказаться на автостоянке. Главное – чтобы на стоянке был водитель, который выходил бы из машины или, напротив, в нее садился. Дальше дело техники и адреналина…

Ментов сзади не чувствовалось, но и силы были совсем на исходе. Феликс из последних сил затащил потяжелевшую ногу в лаз, вытянул, просунул голову и тут же почувствовал, как кто-то сунул ему два пальца в обе ноздри и задрал голову вверх.

Толкать свое тело назад при сложившихся обстоятельствах – это добровольно согласиться с тем, что остаток дней придется проходить с носом, похожим на орлиный клюв. Захват был столь неожиданным и унизительным, что о «беретте» Архаев вспомнил лишь в тот момент, когда ее приняли из руки. И тут же сзади заныли от боли запястья. Менты, надевая браслеты, постарались вовсю… За испуг, за дырку в брюхе хряка, за побитый товар…

– Здравствуйте, здравствуйте.

Голова Феликса была задрана так круто вверх, что он, находясь внизу, теперь не видел того, кто говорил. Феликсу казалось, что он смотрит себе за спину. Но ему не нужно было видеть, ему достаточно было услышать, чтобы понять, кто его задержал таким нетрадиционным для российской милиции способом.

– Надо было тебя еще там пристрелить… На набережной…

Феликс почувствовал удар подошвой в зад и вывалился из лаза. Терпеливо выслушал очередной издевательский вопрос, зачем он сбрил усы, заработал за дерзкий ответ еще пару мощных тычков и лег на землю терпеть боль.

Глава тринадцатая

Вряд ли начальник следственного Управления Генеральной прокуратуры Смагин, давая письменные указания Кряжину принять для расследования дело с мотивировкой: «в связи со сложностью и особой важностью», понимал, с какими сложностями столкнется следователь и какую важность оно представляет. Да, похищен сын влиятельнейшего в стране человека. Да, требования будут необычные и, вероятно, серьезные. Однако никто, в том числе и Смагин, не мог знать, исполнение каких требований потребуют похитители в обмен за голову девятилетнего мальчика.

И потому обман Кайнакова, представленный Кряжину в виде требования заключить договор с германской корпорацией на невыгодных для президента условиях, показался бы следователю закономерным следствием действий преступников. Однако сослагательное наклонение при переговорах следователя с похитителями через родителей мальчишки невозможно, и он потребовал объяснений.

Объяснения последовали, и для Кряжина ложь всплыла в самом неприкрытом и безобразном виде. Подлостей властей он перевидал множество, однако они еще ни разу не действовали в форме шантажа олигархов, к тому же еще и похищая их родственников. Грубо. В жанре фэнтези с жилками триллера чиновники не работают. Им ближе тупосюжетные детективные повести, где зло, лениво выставляемое за добро, застенчиво побеждает добро, переодетое во зло.

И когда правда для Кряжина открылась во всем своем жестком и беспощадном виде, стало ясно, что скандал выходит за рамки страны, интересы которой по своему определению должен защищать следователь. «В связи со сложностью и особой важностью»…

Он сидел, смотрел на Архаева и удивлялся тому, как невероятно порой бывают завязаны интересы и авторитет страны от поведения законченного уголовника, не имеющего к упомянутым интересам ни малейшего отношения. Проблема расследования дела раздвоилась, и каждое из направлений было уродливее другого. С одной стороны, это жизнь невинного существа, играющего роль купчей, с другой – поведение полномочного представителя в Европейском суде, заблудившегося между эмоциями и здравым смыслом, который мог оказать власти, его уполномочившей, дурную услугу.

Но главное на сегодняшний день – ни одной нити не протянешь к организаторам похищения. Арманова хотели прирезать в квартире, и что мог пояснить по существу заданных вопросов покусанный собакой исполнитель? Его подельник уже задержан МУРом, но что он способен рассказать? То же, что и его приятель, висевший вниз головой с шестого этажа. Познакомились на набережной, заказали, мы пошли исполнять. Ни имен, ни точного описания. Что сказал приятель нокаутированного в Столовом переулке «филера»? Познакомились на набережной, пообещали двести долларов. И снова – ни имен, ни связей. А в МУРе спрашивать умеют. И умеют добиваться точных ответов на поставленные вопросы.