Последыш IV Непростые будни феодала - Макс Мах

холопкой. Дать ей вольную я не могу, поскольку Гербовая палата никак не может решить, кто является моим наследником первой и второй очереди. Остается только воспользоваться поправкой к закону о браках от июня 1935 года. В упрощенном виде она сводится к тому, что крепостной или крепостная, вступившие в официальный церковный брак со свободным гражданином империи, выводятся из подлого сословия при условии рождения общего ребенка и совместного проживания пары в течение не менее пяти лет. Поэтому, собственно, я и хочу, чтобы вы на ней женились. Женщина она небедная, приданное принесет довольно большое, да и должность занимает такую, что перед вами, как перед ее мужем, сразу же откроются самые широкие перспективы для карьерного роста хоть в военной сфере, хоть в финансово-экономической. Не торопитесь возражать! – остановил Бармин Вогт-Арженикова. – Итак, я объяснил вам, что я хочу от вас, Егор Степанович, и что принесет вам этот брак обычным порядком. Теперь послушайте, что я предлагаю вам я.

- То есть, приданное… - нахмурился мужчина.

- Это между вами и ею, если сговоритесь, - объяснил Ингвар. – Но предложение вам сделал я, я и плачу по счетам. Я предлагаю вам небольшое, но прибыльное поместье в Ижорской земле, титул дворового воеводы[10] и мою личную симпатию, если все сложится, как надо. А мое покровительство дорого стоит. Могу и в род ввести когда-нибудь в будущем младшей ветвью.

- То есть, предлагаете жениться не только формально?

- Можно и формально, если признаете потом ее ребенка, как своего. Имение и титул, как я и обещал, и отступные от невесты, получающей свободу и титул. Если же поладите, то сможете высоко подняться.

- Сколько невесте лет?

- Сорок один, - сообщил Бармин. - симпатичная и спортивная. Умная и занимает одну из ключевых позиций в моем штате.

- Ответ надо дать прямо сейчас?

- Нет, но придется подписать соглашение о конфиденциальности. Тогда сможете познакомиться с невестой и попытаться с ней договориться. Она женщина умная и договороспособная. Если увидит перед собой достойного человека, то… Впрочем, хотелось бы уточнить. Она отнюдь не в отчаянии, да и я только начал заниматься ее судьбой. Могут найтись и другие кандидаты в мужья, или гербовая палата выродит наконец решение о наследниках…

Идея выдать Дарью Иванову замуж возникла у Бармина в тот момент, когда он понял, что гербовая палата будет «долго и упорно» решать вопрос с его наследниками[11], и ускорить этот процесс попросту невозможно. Что-то там хитрожопое и напрочь выносящее мозг с имперскими правилами и подзаконными актами, прецедентами и пояснениями к основным законам. Сложно, муторно и, даже наняв целую толпу крючкотворов, быстро и качественно переломить тенденцию вряд ли получится, ибо за всем этим гадством угадывалась тень, если и не самого государя-императора, то уж точно кого-то из его сыновей. А между тем, госпожа Иванова оказалась невероятно ценным работником. Умна, образована и опыта хоть отбавляй, она в самые короткие сроки организовала эдакое подобие Казенного приказа[12] и приказа Большой Казны[13] в одном флаконе. Попросту говоря, она создала и руководила, - при том руководила более чем эффективно, - его, графа Менгдена, личным министерством Финансов и Промышленности, да еще и налоговым управлением в придачу. К тому же, Ингвар ей просто симпатизировал, как человеку, причем чем дальше, тем больше. Так что меркантильные интересы тесно переплелись в этом случае с морально-этическими императивами, и Бармин решил любыми способами, - и, разумеется, не считаясь с тратами, - помочь Ивановой обрести свободу.

И решение, что называется, напрашивалось. Найти Дарье Петровне подходящего супруга, и дело с концом. Но, озаботив свою тайную службу поиском годной кандидатуры в мужья, Бармин сообразил, что, если уж выдавать госпожу Иванову замуж, то дело можно сладить таким образом, чтобы довольны остались буквально все: и сама Дарья, - у которой не было ни семьи, ни постоянного мужчины, - и ее предполагаемый партнер, и сам Бармин, имевший в этом деле определенный и при том весьма серьезный интерес. Поэтому, прежде всего, он самым серьезным образом обговорил эту «брачную аферу» с самой виновницей торжества, и, только получив от нее «добро», - вот что значит умный и умеющий мыслить на перспективу контрагент, - начал действовать, и, в частности, подобрал, не сам, разумеется, а руками своих контрразведчиков, несколько кандидатур и ознакомил женщину с их досье. Так что Егор Степанович Вогт-Аржеников появился сегодня в его кабинете не случайно, а после серьезной предварительной проверки.

Вообще-то, на данный момент кандидатов было общим числом трое, но капитан Хайв представлялся Бармину очевидным лидером. Хорош собой, - во всяком случае, Дарье он сразу понравился, - не мальчишка, прости господи, и карьера, учитывая обстоятельства, отнюдь не тривиальная.

«Было бы неплохо…, - вздохнул мысленно Бармин. – Но решать не мне. Взрослые люди – сами разберутся».

Он проводил взглядом покидающего кабинет Вогт-Арженикова, посмотрел с сомнением на резную сигаретницу, - курить не то, чтобы очень уж хотелось, но привычка вторая натура, не правда ли? – и все-таки, подумав еще мгновение, Ингвар решил отложить третью дневную сигарету «на потом». Эйфория первых месяцев «в новом мире, в новом теле» начала понемногу проходить и Бармин решил, что даже при его богатырском организме имеет смысл свести потребление никотина и алкоголя к приятному минимуму, чтобы и удовольствие получать, и палку не перегибать. Поэтому, вернувшись в Усть-Углу из Гетеборга, он, с одной стороны, увеличил физические нагрузки, а, с другой, сократил курение до пяти-шести сигарет в день и несколько уменьшил количество выпиваемого за сутки алкоголя. Как психиатр, он знал, разумеется, что безопасная суточная доза алкоголя для мужчин составляет примерно 80 граммам водки, 300 граммам сухого вина или чуть больше полулитра пива стандартной крепости. Сейчас он, правда, был в полтора раза крупнее себя прежнего, почти в четыре раза моложе и обладал уникальным метаболизмом. Проще говоря, в дополнение ко всем бонусам молодости и здоровья его физиология была сильнейшим образом увязана с его колдовским Даром. Так что, по идее, в рамках присущих имперской аристократии эпикурейства[14] и гедонизма[15] Бармин мог себе много чего позволить, - и следует заметить, позволял, - но все-таки решил сбавить обороты и перейти к хотя бы относительно здоровому образу жизни. Так что, сигарету он, в конце концов, не взял и остывший кофе пить не стал, налил себе в стакан минеральной воды и, сделав пару глотков, снял трубку с телефонного аппарата.

- Слушаю вас, Ваша Светлость,