ДОЧКИ-МАТЕРИ. Третий лишний? - Каролин Эльячефф

Независимо от характера материнской неполноценности, объективного или субъективного, она, скорее всего, будет причинять страдания дочери, даже если дочь не способна ее определить и описать. Тем не менее, весьма желательно, чтобы дочь смогла заметить, даже если речь идет о воображаемых недостатках матери, не говоря уж о действительных слабостях, что всемогущество, которое приписывала дочь матери в раннем детстве, может быть поставлено под сомнение. Таким образом, становится понятно замечание психоаналитика Жана-Бертрана Понталиса: «Без сомнения, ваша мать – единственное существо в мире, которое нельзя заменить, тем не менее, находятся упрямцы, особенно, среди дочерей, которые пытаются ее изменить». Мать, конечно, никем не заменишь, но если дочь пытается ее изменить, на самом деле она всего лишь перестает признавать безусловное всемогущество, которое мать навязала дочери и которое предстоит отринуть. Это становится возможным, когда дочь обнаруживает, что у матери есть недостатки.

Вот почему неизбежное осознание материнской неполноценности, предполагаемой или реальной, влечет за собой чувство вины, которое, в свою очередь, заставляет дочь поверить, что она несет за нее ответственность, хотя на самом деле она ответственна только за то, что перестала обожать свою мать и видит ее недостатки, – далеко не всегда означающие неполноценность. В своих крайних проявлениях оспаривание материнского всемогущества дочерью может дойти до «матрицида» (ср. геноцид, инфантицид): воображаемого или, в исключительных случаях, реализованного, как в американском фильме Питера Джексона «Небесное создание» (1994). В его основу легло нескольких реальных случаев, об одном из которых он рассказывает: две девочки подросткового возраста убивают мать одной из них, считая ее препятствием для своей исключительной дружбы.

Где проходит граница между субъективно переживаемой неудовлетворенностью потенциально бесконечных ожиданий дочери и объективным неисполнением матерью своих обязанностей? Как отличить недостатки, которые дочь обнаруживает у матери, с целью освободиться из-под ее власти, от реальной материнской неполноценности? Во втором случае неполноценность в форме отклонений в материнском поведении часто обнаруживается свидетелем (как мы видели, неполноценность из-за злоупотреблений гораздо труднее распознается, как, например, в платоническом инцесте, из-за демонстрации безграничной любви). Художественные произведения помогут нам выявить различные формы объективной материнской неполноценности.

Объективная материнская неполноценность становится более очевидной, если она сказывается на всей совокупности личностных проявлений матери, а не только на сфере ее отношений с дочерью. Итак, мы уже имели дело с «экстремальными матерями», речь идет не просто о том, что у них «проблемы с дочерью» – так может сказать в тот или иной период почти каждая мать. Однако не всегда можно установить истинное соотношение между степенью объективной неполноценности матери и интенсивностью субъективно переживаемых дочерью завышенных ожиданий, которые могут быть связаны с ее собственными психологическими особенностями. Постороннему наблюдателю материнская неполноценность может показаться как минимальной, так и, напротив, очень серьезной. Если со стороны и возможно определить, подвержена дочь, по ее же собственному мнению, влиянию этой неполноценности, в любом случае, остается неясным способ, с помощью которого она сама себя ввергает в эту реальность, дабы найти там решение. Например, дочь может использовать неполноценность матери, действительную или мнимую, чтобы переложить на нее ответственность за любые несчастья, от которых страдает сама.

Неуравновешенность

«Ни разу в жизни мать не протянула мне руку», – с этих слов начинается роман «Удушье» (1946) Виолетты Ледюк, создавший красивый и печальный образ, в высшей степени характерный для этого типа матерей, которые одновременно очень доступны для детей, но не способны подарить им чувство защищенности, достаточное для того, чтобы в нужное время дочь могла бы отделиться от нее, не страдая от ощущения потерянности.

Чувство незащищенности может также возникнуть из-за материнской неуравновешенности. Неуравновешенная мать подпадает под категорию неполноценных, так как она не способна прореагировать на действия своих близких, особенно тех, кто непосредственно от нее зависит, более или менее предсказуемым образом, чтобы они могли соотнести свои чувства с ее реакцией, понять и опереться на нее. Прекрасный тому пример предлагает нам фильм Уэйн Уонг «Моя мать, я и моя мать» (1999), с Сьюзан Сарандон в главной роли, в котором рассказ об отношениях матери и дочери ведется от лица четырнадцатилетней дочери-подростка.

Покинутая отцом, когда девочке было всего три года, мать вновь выходит замуж за тренера по фигурному катанию, который очень нравится дочери, но вскоре бросает его, так как он ей не подходит. Мать состоит из бесчисленных недостатков, которые постоянно раздражают дочь: от сущих пустяков (она слишком громко хрустит, когда ест чипсы) до ее манеры вмешиваться в жизнь дочери (она забирает ее с собой в Беверли Хилз, разлучая с остальной семьей, двоюродным братом и лучшей подругой) только ради своей собственной прихоти. Их жизнь постоянно сопровождается конфликтами и ссорами, вперемешку с взаимной нежностью.

Но материнские недостатки не исчерпываются тем, что она все время нервирует дочь: ее неполноценность вполне очевидна. Эксцентричная, взбалмошная, инфантильная, она колеблется между позицией надежной матери («У тебя всегда будет крыша над головой, и пока ты со мной, ты не будешь голодать»), поверенной «подружки» и маленькой безалаберной девочки (она забывает платить по счетам за электричество и т.д.). Это вынуждает дочь взвалить на себя всю ответственность за них обеих. Бесконечные переезды, отсутствие денег и ночлега, но непозволительные обеды в дорогих ресторанах, – их жизнь хаотична и экстравагантна. Любые отношения с мужчинами, которые мать пытается завязать, заканчиваются неудачей. Она активно вовлекает дочь в свои переживания, может разбудить ее в пять часов утра, чтобы рассказать о проведенной ночи любви, а потом пойти вместе с ней встречать рассвет.

Дочь тщетно старается восстановить связи с отцом и всеми силами пытается отделиться от матери: блестящая учеба в школе позволяет ей получить стипендию в другом штате, в университете ее мечты, вдали от матери. Она пытается объяснить это ей: «Пойми, это слишком тяжело, Я хочу жить своей жизнью, и чтобы ты жила своей. Я знаю, что тебе будет страшно остаться без меня, но я с трудом переношу наш образ жизни. Мне плохо от того, что я говорю тебе все это, но с меня хватит, я устала от этой роли, я больше не могу, позволь мне жить моей собственной жизнью!» Мать отказывается продать свой автомобиль, чтобы добавить средств к более чем скромной стипендии дочери и дать ей возможность переехать. Покидая мать, дочь завершает эту историю такими словами: «Даже если вы не можете больше этого вынести, даже если она портит вам жизнь, есть что-то такое в моей матери, какое-то особенное очарование, какая-то сила, и когда она умрет, мир обеднеет, он станет слишком правильным, слишком рациональным». Воспитанная неуравновешенной матерью, дочь, в конце концов, понимает, что любит ее, хотя, в то же время ненавидит их образ жизни, от которого она так страдала.

Подобный тип инверсии, когда мать ведет себя как подросток, может принимать гипертрофированные формы. Примером может служить английский телевизионный сериал «Абсолютно неправдоподобно» (2000) Дженифер Сандерс. Он рассказывает о матери – жертве моды, за которой наблюдает «чудовищно правильная» дочь[26]. Аналогичный случай можно найти в эпизодах «Агриппины», мультипликационной ленты Клер Бретеше, в которой дочь поучает собственную мать. Здесь речь идет не столько о материнской неполноценности из-за ее неуравновешенности, сколько о полном обмене ролями между матерью и дочерью – гораздо более проблематичном для дочери, как мы увидим в дальнейшем, что не вполне соответствует представленным комическим формам.

Дочери своих дочерей

Существует такой тип женщин, которые постоянно ощущают внутреннюю пустоту и способны выразить свою любовь только в форме вечного запроса. Их депрессивная опустошенность проявляется в том, что они как будто все время отсутствуют, что ребенок переживает как отсутствие любви. Такие женщины могут как привлекать мужчину, так и отталкивать. Но такие отношения невозможны для ребенка, и, особенно, для дочери. Когда мать не в состоянии дать дочери ту любовь, в которой та нуждается, не имеет значения, каковы этому причины, какова интенсивность и длительность таких проявлений, они однозначно воспринимаются дочерью как нелюбовь. В таких случаях дочь, даже если это всего-навсего грудной младенец, постарается – теми способами, которыми она располагает в соответствии с ее возрастом, физическим и психическим развитием, – переложить на себя ответственность за свою мать.