Бомбардир - Юрий Корчевский

Опять стоят – не иначе, еще одну пакость учинить думают! Наше положение тоже было шатким: укрыться можно только за санями, но от хорошей стрелы это хлипкая защита, брони на нас нет, а начнет темнеть – татары могут под покровом темноты подобраться и кинуться. Из ружья или лука в темноте прицельно не выстрелишь, для рукопашной же схватки их слишком много, нам не устоять.

Татары ждать не стали – начали стрелять по саням стрелами с горящей паклей. Одни сани загорелись сразу: дерево сухое, да и сено помогло, что на них лежало. Выкурить нас захотели! А ведь верно – если лишить нас этой защиты, то затем можно всех расстрелять стрелами, обойдясь без рукопашного боя. Наши лучники и я отвечали огнем из штуцера, не давая татарам приближаться. Остальные по мере возможности выдергивали из саней горящие стрелы и отбрасывали на лед.

Мы были в напряжении, ожидая новой атаки, но, к нашему удивлению и радости, татары вдруг развернулись и исчезли за поворотом. Мы переглянулись – новая уловка или все-таки ушли? Хорошо бы второе…

Сидор с товарищем вызвались сходить в разведку. Осторожно, вдоль берега, подобрались к повороту… и развели руки в недоумении – татар не было. Мы поставили сани, связали постромки, запрягли лошадей и уложили выпавший груз. Раненые находились в санях, замыкавших обоз, для убитых тоже выделили сани: надо при первой же возможности похоронить их по-человечески.

Когда подъехали к повороту, стала понятна причина бегства татар – на месте их стоянки лед стал покрываться трещинами. Испугавшись, что лед может провалиться, татары ушли. У них другого пути и не было, кроме как вниз по Каме. Впереди преграждали дорогу мы, на берегу – рыхлый снег, по которому верховому не разогнаться. Не получился у них набег: добычи не взяли, а пол-отряда потеряли.

Смеркалось. Мы выбрали место на берегу, развели костры, отогрев землю, выкопали могилы и похоронили своих павших товарищей. Поужинали всухомятку – салом с черствым хлебом – и легли спать, выставив двух часовых.

Теперь придется ехать осторожно: неподалеку земли татар, вотяков, мордвы. Больших набегов зимой татары не устраивали, но малые отряды шастали по приграничным землям, выискивая легкую добычу.

Я еще раз осмотрел раненых. Тяжелых среди них не было, однако какое-то время придется обходиться без их помощи. Семь раненых на восемь здоровых – расклад не очень хороший. Утешало лишь то, что через десять-пятнадцать дней все они будут в строю, уж до Нижнего все оклемаются.

Переночевали спокойно, нападений не было, караульные после стычки были настороже, но все измотанные и уставшие. Сидор менял их каждые два часа: людям надо было отдохнуть, еще неизвестно, что ждет завтра.

Утром на костре сварили суп, обильно сдобрив его салом: раненым нужно было усиленное питание, да и здоровым оно не повредит. Быстрый осмотр повязок – и мы тронулись. Памятуя вчерашний день, вперед выслали сани с двумя ездоками, один из которых был хорошим лучником. Эти сани двигались метров за двести впереди нас, но в пределах видимости. Так проехали часа два-три, и в душу постепенно начала закрадываться тревога – почему нет встречных? Еще вчера попадались купцы, крестьяне, ремесленники, едущие в город по делам, а сегодня – никого. Я поделился своей тревогой с Сидором. Тот мрачно усмехнулся:

– Да я и сам заметил, тебя беспокоить не хотел. Как бы татары впереди засаду не устроили… Разумно будет разведку вперед пустить.

– Конечно, разумно! Только кого?

– У нас осталось восемь здоровых мужиков, из них двое – на передних санях, в авангарде. Если еще пару послать вперед, раненых защитить некому будет.

– Хорошо, – решил я. – Останавливаемся на берегу, разведем костерок, раненых покормить можно, бери любого из твоих, сходи сам, посмотри, что впереди делается.

Мы выбрали на берегу площадку, на которой лежал здоровенный валун, составили сани в полукруг. Валун не закрывал нас со стороны реки, но от стрел вполне мог укрыть. Сидор с напарником ушел вперед. Сани, шедшие в авангарде, так и оставили впереди – если Сидору придется убегать, то помогут.

Томительно потянулось время. Успели сварить кашу с сушеным мясом, поели сами и оставили разведчикам. Часа через четыре все вернулись. Сидор был заметно возбужден.

– Ниже по течению, верст семь отсюда, татары на берегу лагерь разбили, похоже вчерашние. Нам не пройти, думать что-то надо.

Сели думать втроем – Дмитрий, Сидор и я. Напасть на татар, чтобы освободить дорогу – невозможно, людей нет; возвращаться в Пермь – много времени потеряем, как бы на всю весну не застрять… После споров решили уходить с реки, двигаясь на запад. Пробиваться по снегу, конечно, тяжело, но ведь попадется когда-нибудь на пути небольшая река или проторенный санный след. Так и стали углубляться в редкий лесок. Валун и тут пригодился – укрыл санный след от любопытных взоров со стороны реки: чтобы обнаружить след, надо было обойти валун. Нам приходилось считаться с тем, что татары, безрезультатно прождав нас в засаде, отправят дозор узнать, где мы. Наверняка нас можно было принять за торговцев, едущих из Перми: должны быть деньги за проданный товар, на санях ведь нет груза, да и злые они из-за понесенных ими потерь, наверняка поквитаться хотят. По моим прикидкам, отошли мы от Перми верст за сто. Выйдем ли теперь на Глазов или придется по тайге плутать?

Продвигались медленно, по очереди впереди на лыжах шел один из охотников, выбирая для саней удобный путь. Раненых трясло на незаметных под снегом корнях деревьев, замерзших кочках и камнях. Так прошло три дня, здорово вымотались, к вечеру падали от усталости, но все-таки удалось выйти к небольшой реке, как затем узнали – Чепце. Лед был ровный и пока прочный. Еще три дня пути – и мы увидели на левом берегу небольшой город. А вот и сани с крестьянином…

– Что за город?

– Глазов.

– А как до Хлынова добраться?

– Да вот по Чепце и езжайте, она вас к Хлынову и приведет. Далее по Вятке до Котельнича, ежели на Казань надо, то по реке и спускайтесь, коли в Нижний – от Котельнича по дороге направо, на Шахунью.

Мы поблагодарили и заехали в город. Надо было перевязать в тепле раненых, меня беспокоил один наш товарищ – как бы не пришлось делать операцию, похоже, рана гноиться начала. Заняли постоялый двор, до нашего приезда он был почти пуст – не сезон. Это летом, когда торговым людям удобнее и безопаснее на ладьях и ушкуях плавать, постоялый двор полон. А нынче только если иногородний торговец заедет перекусить после торга, а то и заночует.

Хозяин был рад, затопил баньку, холопы бегали со двора на кухню, резали кур, варили суп, жарили мясо. После бани и еды все дружно улеглись спать, вымотавшись от постоянных караулов и тяжелой дороги. С утра, после горячей пищи, я не спеша осмотрел раненых, перевязал. Одного, охотника Петра, все-таки пришлось оперировать: рана загноилась, отекла, хорошо, обошлось без гангрены.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});