Я убью тебя нежно или киллер со стажем! - Аника Лиин

распарено и поры открыты. Снимай простынь.

— Нет!

— Вит, — тяжко вздохнул. Ну как дитё малое. — Снимай. Я видел тебя голой и не кинулся же на тебя. Давай. Я намажу тебя. Посидишь так, потом смоем и твоя кожа станет бархатистой как у ребёнка.

За черпнул пальцами правой руки смесь, стал накладывать ей на лицо. Действовал нежно и аккуратно. Она стояла закрыв глаза. Потом нанес мазь на её обнажённые плечи, руки. Аккуратно убрал простынь. Стал наносить на грудь. Присел нанёс на живот на бёдра, ноги, растирая. Повернул её задом ко мне. Намазал спину, ягодицы. Потом сполоснул руки и накрыл её простынёй.

— Сейчас пройдём в комнату отдыха там посидишь.

— Сколько? — прошептала она, не открывая глаз.

— Я тебе скажу. — Так же шёпотом ответил ей. Приобнял за плечи и проводил из моечной.

Посидели с полчаса. Вита выпила еще один стакан чаю. Сидела и потела. Это хорошо. Если болезнь ещё есть, выйдет с потом. Потом отвёл её назад в моечную. Она уже не дёргалась и не сопротивлялась. Настроил душ. Поставил её под струи воды. Намылил губку и стал осторожно мыть её. В какой-то момент заметил, что она внимательно, какими-то странными глазами наблюдает за мной. Я её намыливал — голову шампунем, тело мылом, поворачивая в разные стороны. Всё выполняла молча.

— Знаешь, если бы я был волшебником и мои поцелуи могли бы убрать синяки, кровоподтёки на тебе, я бы каждый из них поцеловал и не один раз. Но увы, мне это не по силам убрать их за раз. — Сказал я ей тихо, укутывая её в большое полотенце. Виталина ничего мне не ответила, продолжая пристально смотреть на меня. Поцеловал её в лоб и отвел в комнату отдыха. Налил ей чай.

— Ну что, друзья мои. Ужин вам буду готовить я. — Торжественно объявил я Вите и Иосифу. Старик кивнул мне.

— Да, Кирюша. Сделай, пожалуйста. А то меня что-то разморило совсем.

— Поэтому, сегодня у нас будет «полпеттоне» с начинкой из ветчины и сыра!

— Посидим, подарим нашим животам праздник. Выпьем вина, немного. — Помолчал, потом продолжил. — А утром завтра я уеду. В Питер. — Иосиф и Виталина смотрели на меня встревожено. А в глазах девушки увидел страх, даже панику. — Нужно решить вторую твою проблему, Вита. И только потом разбираться с третьей. — Посмотрел на Иосифа. Но говорить ничего не стал. Ни Вита, ни Иосиф не знали что мне рассказал мой коллега. И я им пока ничего не говорил. У них и так есть о чём думать. Но ребус с Иосифом решать будет нужно всё равно. Иначе решат без нас и за счет нас. А для меня это крайне не приемлемо.

* * *

Чувствовала я себя, мягко говоря, не очень. Тело продолжало ломить, часы в пути будто затёрли наждачкой, оставляя лишь урывки. Смутно помню, как Кирилл пытался меня накормить и напоить. Из всего нашего путешествия, в перерывах между сном и остановками, запомнилось лишь это. Как они с Иосифом наперебой, пытались заставить покушать, в то время как меня воротило только от одного запаха еды, на вкус она, кстати, была не лучше, но за неимением другого, пришлось хоть немного кушать. Всю дорогу, меня мучили кошмары и, я то забывалась в объятиях сна, то резко просыпалась. Не знаю, как долго мы ехали, но проснулась я на мягкой кровати, укутанная по самый подбородок, при этом почти голая. Потрогав ладошкой лоб, убедилась в отсутствии температуры, да и тело не ломило. Встав с кровати, увидела чуть в стороне позаимствованную мной рубашку, натянув ее на голое тело, вышла из комнаты и пропала. От куда-то доносились ароматные запахи, будившие до этого момента спящий аппетит. Втягивая одуряющие ароматы, чуть прикрыла веки и как зомби пошла на них. Остановившись в проёме двери, облокотилась, смотря на мужчин. Наблюдая, как Иосиф готовит, а Кирилл перечисляет ингредиенты, стояла так пару минут, пока моего прихода не заметили мужчины. Наперебой возмутившись, какого я встала да ещё босая, подхватив меня под локоток, Кирилл потащил наверх, по дороге захватив пакеты. А вот потом, сидя на кровати и смотря на мужчину, который распаковывал принесённые свертки, не переставала ему удивляться. Он заботится обо мне, а после того как достал тапочки и самолично одел на мои ножки, так вообще обалдела и единственное, что могла делать так это хлопать глазками да смотреть. А в это время Кирилл стащил с меня рубашку и бережно надел халатик, заявив, что в нем можно ходить и это прилично. Охх. Мысли… они теснились в голове словно стадо необузданных буйволов, норовя снести все преграды и покинуть многострадальную голову. Я ещё от спасенья не успела отойти, да и от болезни, а тут такая забота и внимание. Да и видя, как он на меня смотрит, все те поступки, слова, всё это лишний раз доказывает, что я ему не безразлична. Так, пора помыть руки и идти кушать, больно вкусные запахи плывут из кухни. Помыв по-быстрому руки, спустилась вслед за Кириллом и уселась за стол. Подождав пока накроют, сели кушать, уплетая с превеликим аппетитом мягчайшую курочку, словно после голодовки услышала заданный вопрос от Иосифа к Кириллу. А когда тот ответил, не выдержала, представив как бы забавно выглядел мой Киллер, если бы пришел писать заявление о пропаже. Всё не могу, приступ неконтролируемого хохота сотряс тело, а после того как поделилась этим со своими мужчинами, кухню добрые пару минут сотрясал истерический хохот. Я, так вообще, не удержавшись, сползла под стол, схватившись за живот смеялась, до выступивших слез. А когда надумала вылезти, столкнулась со взглядом Кирилла, что бы опять сотрястись от неконтролируемого веселья, а все потому что кое-кто, с задорными смешинками в глазах, пристально на меня смотрел. Еле-еле утихомирив буйное веселье, вылезла из под стола и села на место. Хотела пойти помыться, как с двух сторон на меня посыпались протестующие высказывания, вот это да! И не поспоришь, даже веский пример, что я грязная, не подействовал, махнув рукой на упёртых мужчин, согласилась ещё денёк подождать. Вернувшись в комнату, увидела разложенные Кириллом вещи. Стало любопытно, он не все вытащил из пакетов, кое какие вещи были на кровати, но большая их часть так и осталась лежать упакованными. Подойдя к одному из пакетов, раскрыла и стала осматривать различные покупки. Чем дольше я рассматривала купленные для меня вещи, тем чётче понимала, такой заботы я ни от кого не получала. Обо мне так не пеклись даже родители,