Сыночек в награду. Подари мне любовь - Вероника Лесневская

должно, – роняет пакеты на пол, протирает пот со лба. – Игрушки там разные. Из интернет-магазина. И по отдельному списку босса еще пришлось сгонять в детский мир. Фу-ух, – выдыхает тяжело.

Раскрыв рот, я окидываю взглядом посылки. Разных форм и размеров. И ими заставлен весь холл. Даже на стеклянном столике сверток притаился.

– Мам, открыть? Можно? – Владик ладошками любовно проводит по самой большой коробке. – Посмотрим, что там внутри? – произносит игривым тоном мультяшки.

– Нет, подожди, – поднимаю палец вверх, шикаю на сына.

Он, наконец, слушается. Садится на диван, как приличный мальчик, укладывает ладошки на колени. А я не сразу замечаю, ради кого он так старается. И не слышу скрип двери кабинета. Упускаю звук шагов за своей спиной.

– Ночью открыть? – тихонько шепчет мне Владик. – Как на Новый год? – опять за свое. И глазки загораются, наполняются пляшущими изумрудными искорками.

Нет, это ошибка какая-то. Сначала надо все выяснить у Вулканова.

Пячусь назад, не сводя глаз с организованного беспорядка.

– Тимур Викт… – решаю окликнуть его, но осекаюсь, почувствовав на своих плечах сдавливающую тяжесть ладоней. Ледяных настолько, что холод проникает сквозь трикотажную ткань платья, а миллиарды игл проносятся по телу.

– Осторожнее, Ева, – макушку обдает контрастно горячим дыханием. – Что-то не так?

Покачнувшись, невольно упираюсь спиной в жаркую, твердую грудь. Чувствую давление ледяных пальцев на своей коже. Я будто в капкане. В лапах внезапно выбравшегося из берлоги медведя. Замираю и считаю последние секунды жизни перед тем, как меня разорвут.

– Что это? И зачем? – очнувшись, поворачиваюсь к Тимуру лицом.

Погружаюсь в его зеленые омуты. Холодные, как и руки. Безжизненные.

Не выдержав, отвожу взгляд. Как раз в тот момент, когда в глубине разгорается слабый огонек.

– Вот Дед Мороз, – разрывает неловкую тишину Владик.

Несется мимо Андрея, который тяжести носил и коробки расставлял. Но до почетного звания зимнего волшебника так и не дотянул. Сынишка не все понимает, но будто чувствует на уровне интуиции.

Ведь радостно летит сейчас… прямиком на Тимура. Впечатывается в его колено и порывисто обнимает крохотными ручками за ногу.

Вулканов обращается в камень, будто боится пошевелиться, чтобы не навредить малышу. Теряюсь и я, не зная, как реагировать на порыв сына. Он общительный, но чтобы настолько… И с едва знакомым человеком…

Впервые вижу Владика таким открытым и беззаботным. Да и Тимур выглядит иначе. Смягчается, теплеет, хоть по-прежнему сохраняет напряженную позу.

– Игрушки. Вашему сыну, – произносит медленно, не отрывая взгляда от малыша. – Мне показалось, вы не привезли ничего с собой, - чуть приподнимает уголки губ вверх, когда Владик запрокидывает голову и всматривается в его лицо.

Сынишка делает фирменные «просящие глазки», как у кота из мультика, и моргает так мило, что я бы растаяла и сдалась мгновенно.

Но рядом Тимур. И вряд ли на каменного босса подействуют детские трюки.

– Я ведь еще не согласилась, Тимур Викторович, – намекаю ему о ночном разговоре. И киваю на подарки.

– Но и не отказали, Ева, – выдыхает он.

Жестом просит Андрея уйти, а затем протягивает руку Владику. Берет его маленькую ладошку, но даже не сжимает. Слишком хрупкая и игрушечная она для его мощной лапы. Повредить опасается.

– Давай с этой начнем, – ведет к той самой огромной коробке, через которую я чуть не перецепилась. – Тебе должно понравиться, – добавляет тише. Словно нервничает.

Какие-то жалкие минуты – и холл буквально взрывается от ликующих детских воплей. Владик откидывает разорванный картон и запрыгивает за руль большого автомобиля. По модели он напоминает кабриолет вроде того, который сын ручкой нарисовал. И по цвету тоже синий.

– Би-ип, – сын звонко имитирует сигнал, а затем находит кнопку настоящего.

И теперь уже ребенок и машина звучат в унисон. А дом превращается в оживленную трассу в час пик. Игорь бы прибил бы нас обоих за подобное. Поэтому я и не покупала Владику огромных игрушек, как бы он не просил. Договаривалась на что-то более безопасное для общественного спокойствия.

Поморщившись от громких звуков, настороженно кошусь на Тимура.

Могу поспорить, что вижу улыбку на лице сурового мужчины. Замираю на мгновение, моргая часто и не веря своим глазам. Перевожу дыхание, возвращаюсь к гоняющему по холлу сыну. И неосознанно улыбаюсь сама.

Глава 26

Тимур

– Есть частный детский сад недалеко от особняка, – после часа езды в тишине все-таки выдаю я. – Он гораздо удобнее по расположению, – задумчиво продолжаю, не оглядываясь на Еву.

Любой зрительный контакт с напуганной феей дезориентирует меня. Чудовищем себя чувствую рядом с ней, огромным и разрушающим все вокруг своей мертвой энергетикой. Холод против жизни. Схватка, обреченная на провал. И влечет за собой проигрыш двух сторон.

Всю дорогу я недвижимо сижу на переднем пассажирском месте, уставившись в боковое окно. Напряженно изучаю местность. Краем глаза кошусь на часы: да мы целую вечность до детсада Владика добираемся. Такими темпами я на встречу с Владом и какими-то потенциальными партнерами опоздаю. Скорее бы покончить с делами компании, но, судя по патовой ситуации, они затянутся.

– Нет, спасибо, нам не по карману, – на корню обрубает мой порыв Ева.

Поднимаю глаза на зеркало заднего вида, ловлю в отражении ее гордый, несмотря на обстоятельства, взгляд. Хмыкаю недоуменно и перевожу внимание на Владика. Пацан уснул прямо в автокресле. Видимо, устал от распаковки подарков этим утром, утомился от массы положительных эмоций и впечатлений.

Давно в моей разлагающемся особняке не было так шумно. Впрочем… Наверное, никогда не было. Ведь отцом я так и не стал, а детский смех впервые зазвучал в стенах дома с появлением Евы.

– Деньги не проблема, – бросаю спокойно, но от простой фразы она вспыхивает и отворачивается. – Всего лишь бумажки, средство достижения цели, а не сама цель, – размышляю. – И далеко не все за них можно купить, – заключаю тише.

Ева почти не дышит. Притаившись, как мышка, внимает каждому моему слову. Опять боится? Поразмыслив, все же обращает на меня медовый взгляд, изучает недоуменно, как ночью в кабинете, когда спросила, не болен ли я безнадежно. Мысленно ставит мне диагноз, и, судя по ее хмурому выражению лица, жить мне осталось недолго.

Так ничего и не озвучив, как настоящий врач, не желающий отбирать последнюю надежду у пациента, Ева отвлекается на сына.

– Ураганчик, просыпайся, –