Я всегда буду рядом (СИ) - "Noniko_27"

Шеф рассказывал о детстве так, будто речь шла не о нём, а о каком-то совершенно чужом и незнакомым ему Курте Нейпере. Холодно и отстранённо. Сначала Аннель подумала, что таким образом срабатывает защитный механизм у его психики. Но потом он добавил, что позже тоже попал в автомобильную аварию. С трудом выжил, но потерял большую часть воспоминаний. Поэтому о родителях и детстве знает в основном по чужим словам.

— Так значит, ваш дядя совсем плох? — сочувственно поинтересовалась она, не отрывая глаз от пустой дороги. Точно это ей приходилось управлять автомобилем, взятым на прокат, чтобы добраться до пансионата, расположенным за городом, а не шефу.

— Скорее всего, да. Альцгеймер ещё никому жизнь не украшал.

— Как давно ему поставили диагноз?

— Двенадцать лет назад.

Искоса кинув озабоченный взгляд на шефа, Аннель переплела свои пальцы в замок и стала подбираться в уме слова утешения: не банальные, не формальные, а отражавшие всю глубину её искренности. Но чем больше думала, что со смертью дяди он останется в полном одиночестве, тем сильнее у неё начинало щемить в груди.

Быть покинутым всеми близкими. Жить одной работой. Друзей или любимой девушки — и тех нет, из-за того, что постоянно приходилось держать оборону перед теми, кто хотел им всего лишь воспользоваться. Нажиться на богатстве, наиграться с красимым телом. Характер у него, конечно, немного скверный. Временами просто невыносимый. Но всё же, шеф оставался хорошим человеком. В свою сторону Аннель почти постоянно чувствовала исходящую от него доброту и заботу, в то время как сама не давала ничего взамен.

— Я хочу, чтобы вы знали, что можете положиться на меня, — тихо произнесла она. Поймала его озадаченный взгляд и добавила: — даже если в будущем каждый из нас пойдет собственной дорогой, в трудную минуту я всегда протяну вам руку помощи.

— Я предпочту ногу. Уж больно они у тебя аппетитные, — съехидничал шеф, отправив парой фраз в нокаут всё её желание как-то его утешить. — Увольняться собралась?

— Нет, конечно. Я помню о космическом штрафе за одностороннее расторжение контракта.

— Тогда что за подозрительные речи о разных дорогах?

— Суть моей речи была немного в ином, — проворчала Аннель и затихла, разглядывая комплекс из пяти одинаковых трёхэтажных зданий. Они расположились полукругом, в центре которого оживал после зимней спячки ухоженный сад. — Но вообще, контракт заключён на пять лет. А позже я вполне могу не захотеть его продлевать, так как он накладывает на мою жизнь слишком много ограничений.

Шеф припаривал машину на краю стоянки, расположенной как раз напротив миниатюрного парка. И ей вспомнилась любопытная теория из одной книжки по криминальной психологии, что предполагала у людей, неосознанно выбирающих самые дальние столики в ресторане или последние места в автобусе, наличие наклонностей к слежке и преследованию.

Улыбнувшись нелепости мысли, что такой мужчина, как Курт Нейпер может кого-то одаривать до того навязчивым вниманием, что захотелось бы спрятать от него за спинами полицейских, Аннель отстегнула ремень безопасности.

— Ты ещё не поняла? — обронил он с томной усмешкой, вынудив её перевести взгляд на лицо, едва задетое грустью. Протянул к ней руку, нежно огладил тыльной стороной ладони щёку и фалангой указательного пальца провёл под нижней губой, словно очерчивая её. — Мы никогда не расстанемся.

Она растерянно моргнула. И как трактовать его слова: как признание в чувствах? Или как заявление о пожизненном рабстве? Попыталась себя привычно осадить, убедить, что надумывает лишнего. Но сердце не желало поддаваться уговорам и бешено бухало в груди, так и подмывая задать давно мучающий её вопрос.

Наконец Аннель собрала всю храбрость в кулак, приготовилась спросить — пикантная своей красноречивостью фраза уже вертелись на кончике языка, а шеф взял и выбрался из салона автомобиля. Педантично одёрнул пиджак и поторопил её:

— Чего застыла? Ждёшь волшебного поцелуя?

— Ага, вот только принцев по близости не вижу, — разочарованно буркнула она, последовав его примеру.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Да кому нужны эти слащавые хлюпики, ратующие за добро во всём мире?

— Может, как минимум половине женского населения?

— Ты наверное хотела сказать: скучной половине женского населения, — он интонационно выделил добавленное слово. И, не преставая шагать рядом, придвинулся к ней, чтобы шепнуть на ухо: — но мы-то знаем, кто нужен конкретно тебе — и это далеко не принц.

Стоило им оказаться в фойе главного корпуса пансионата, как вся игривость в настроение шефа сошла на нет. Он внимательно слушал врача, что рассказывал о тяжёлом состоянии его восьмидесятилетнего дяди.

Галантный мужчина средних лет деликатно объяснил, что в среднем люди с болезнью Альцгеймера живут от восьми до десяти лет. Пансионат сделал всё возможное, чтобы Байрон Нейпер прожил как можно более длинную и качественную, для его состояния, жизнь. Однако теперь они бессильны перед его текущем состоянием.

Смерть мозга — необратимый процесс, равноценный смерти человека в общем смысле этого слова. Сердце старика стучало и гоняло кровь по венам исключительно из-за аппарата искусственной вентиляции лёгких. Техника поддерживала видимость жизни в его теле, но на деле — он мёртв уже как двое суток.

Они зашли в палату, и шеф опустился на стул возле постели дяди. Он молча разглядывал осунувшееся лицо с запавшими глазницами, точно пытался запомнить каждую морщинку. Долго и пристально. Вдруг сильно наклонил голову, сгорбился и сложил руки в замок на шеи.

Невозможно представить, что хуже: хоронить почти постороннего человека, о котором толком ничего не помнишь, или ворчливого, моментами неприятного, но всё же родного дядьку. Отношения бывают трагичными и полными обид, но всё же в любой ситуации зло идёт рука об руку с добром — с какой бы аристократичной строгостью старик не подходил к воспитанию племянника, он наверняка любил его и по своему выражал заботу.

Шеф не рыдал, и даже скупой слезинки не пустил, но это вовсе не говорило о том, что на душе у него не скребли кошки. Аннель прекрасно понимала, насколько мучительна могла быть ментальная боль, не идущая ни в какое сравнение с физической. Поэтому она тихо подошла и положила ладонь ему на плечо. Успокаивающе постучала пальцами.

Его тёплая рука опустилась на её кисть и слегка ту сжала.

Время тянулось бесконечно долго, но всё же наступил момент, когда он поднял на неё глаза и попросил привести доктора.

Отключение Байрона Нейпера от аппаратуры происходило в полной тишине. После прощания пришёл черёд бюрократии. Шеф ушёл заполнять и подписывать все необходимые документы, а Аннель села за телефон, занявшись организацией похорон. Она не догадывалась, сколько нюансов нуждалось в её внимании. Наивно полагала, что достаточно купить место на кладбище и заказать мемориальную табличку, но на деле количеству ритуальных услуг не было концу и краю. Пришлось позвонить в агентство, специализирующееся на организации похорон, и нанять квалифицированного человека.

Вернулись в отель они поздно вечером. Скромно поужинали в номере и до полуночи слушали музыку в полумраке гостиной, в компании бутылки полусладкого вина. Шеф вёл себя более сдержанно, чем обычно. Меньше острил и пускал в сторону Аннель двусмысленных замечаний. А ещё усердно делал вид, что смерть дяди — данность, которую следовало покорно принять.

Он облокотился на подоконник у длинного окна и смотрел куда-то вдаль, поверх улиц ночного города, утопающих в жёлтом свете высоких фонарей, разноцветных неоновых вывесок и холодных белых фар автомобилей, круглосуточно снующих по широкому проспекту. На чёрное беззвёздное небо. Лишь на миг отвлёкся, когда она подошла и встала рядом — плечом к плечу, а затем снова устремил задумчивый взгляд в размытую границу горизонта.

— Иногда нужно выговориться, чтобы почувствовать себя лучше. Выплеснуть на кого-нибудь свои переживания, озвучить страхи — пока будете переводить образы и эмоции в слова, сами не заметите, как в голове наступит порядок. — Аннель предпочла виду из окна изящный профиль. Хотелось прикоснуться, провести подушечками пальцев по линии нижней челюсти, ощутить тонус вздувшихся желваков. Она глотнула вина и с расслабленной улыбкой добавила: — я предлагаю вам свои уши, в то время как сама вынуждена посещать психотерапевта и каждый час беседы оплачивать круглой суммой.