Не учите меня жить! - Мэриан Кайз

— А если я наткнусь на кого-нибудь из твоих соседок? — с притворным ужасом спросил он.

— И что с того? — хихикнула я.

— Застесняюсь. А они, они… знаешь, подумают обо мне всякое разное.

Он повесил голову и потупился — сама скромность.

— Какое всякое? — рассмеялась я.

— Ну, где я провел ночь… И мое доброе имя погибнет навеки.

— Не бойся, если кто-нибудь что-нибудь скажет, я защищу твою честь.

У него был такой приятный голос и такой чудесный выговор, что хотелось слушать и слушать без конца.

— Классный халат! — воскликнул Гас. Халат был белый, махровый, с капюшоном. Гас надел капюшон и медленно, враскачку, пошел вокруг кровати.

— Люси, ты не состоишь в ку-клукс-клане? — спросил он, глядя на себя в зеркало. — Горящие кресты под кроватью случайно не держишь?

Я улыбнулась ему, откинувшись на подушки. Я была счастлива.

— Ладно, — сказал он, — я пошел.

Затем открыл дверь спальни и тут же в испуге захлопнул.

Я подскочила на кровати.

— Что там?

— Тот человек! — в ужасе проблеял Гас.

— Какой человек?

— Тот верзила, что украл пиво твоего друга и мою бутылку вина. Он стоит прямо за дверью!

Значит, Дэниэл остался на ночь. Интересно!

— Я сейчас все тебе объясню, — начала я.

— Это он, Люси, клянусь всеми святыми, — твердил Гас, не слушая меня. — Разве что у меня опять галлюцинации…

— Никаких галлюцинаций у тебя нет, — отрезала я.

— Тогда нам надо поскорее выставить его отсюда! Иначе он тут у тебя камня на камне не оставит, всю мебель из квартиры вынесет, ей-богу! Видал я таких. Настоящие профессионалы…

— Нет, Гас, пожалуйста, помолчи и выслушай, — возразила я, стараясь говорить серьезно. — Ничего он у меня не украдет: он и есть мой друг. Его зовут Дэниэл.

Гас долго осмысливал мои слова.

— О боже, — простонал он наконец.

Затем согнулся пополам, рухнул на кровать и закрыл лицо руками.

— Боже мой! Я обвинил его в краже его собственного пива, а потом все пиво выпил сам. И еще взял бутылку вина, что принесла его девушка…

— Она не его девушка, — неуверенно возразила я, — хотя теперь, может, уже и его…

— Та страшноватая блондинка?

— Гм, да.

Довольно точное описание для Карен.

— Поверь мне, — внушительно произнес Гас, — она его девушка, точно говорю, если только она вообще женского рода.

— Пожалуй, ты прав, — согласилась я.

А про себя подумала: надо же, как интересно, значит, он внимателен к мелочам и умеет быть проницательным? Как это сочетается с мотыльковой легкостью и веселыми безумствами? Или можно быть одновременно проницательным и безалаберным? Неужели такие крайности уживаются в одном человеке?

— Обычно я не такой гадкий, Люси, честное слово, — клятвенно заверил он. — Это все наркотик. Наверное.

— Да ничего, — с чувством легкого разочарования ответила я.

— Я должен извиниться перед ним, — вскочив с постели, заявил он.

— Не надо, — остановила его я. — Ложись обратно. Для извинений час слишком ранний. Успеется.

Гас еще немного потоптался у двери с огорченным и подавленным видом, приоткрыл ее, выглянул.

— Ушел, — с облегчением сказал он. — Путь в ванную свободен.

И выскользнул в коридор.

Пока его не было, я лежала в постели, весьма довольная собой. Надо признаться, я обрадовалась, когда ему стало стыдно за то, как он поступил с купленным Дэниэлом «Гиннессом». Значит, приличный человек.

И неглупый — быстро раскусил Карен.

Он оказался даже симпатичнее, чем мне помнилось со вчерашнего вечера: улыбчивый, привлекательный, и глаза уже не такие красные.

Интересно, что будет, когда он вернется из ванной? Оденется и убежит, неловко уклонившись от обещания позвонить вечером? Почему-то мне казалось, что нет. Я надеялась, что нет.

Не было этого ужасного, грязного ощущения, часто сопутствующего пробуждению в воскресное утро в собственной постели рядом с абсолютно незнакомым человеком либо в постели абсолютно незнакомого человека.

Гас, по крайней мере, дождался, пока я проснусь. Не выбрался осторожно из-под одеяла, не оделся бесшумно в темноте, не зажигая света, не выскочил из квартиры, сунув трусы в карман пальто и забыв часы на моем ночном столике.

Да, разбудил меня не стук захлопнувшейся за ним входной двери. Учитывая мою печальную статистику отношений с мужчинами, такое начало можно считать обнадеживающим.

С Гасом я чувствовала себя спокойно и естественно. Даже не нервничала. Ну, почти.

Он вернулся из ванной без халата, с розовым полотенцем на бедрах, блестя мокрыми волосами, чистый и благоухающий.

Подозрительно благоухающий.

Насчет его ног я не ошиблась.

Роста он был невысокого, но прекрасно сложен и мужчина на все сто.

Меня вдруг зазнобило и охватило нетерпение… ну… узнать его поближе.

— Люси, перед тобой человек, который в данный момент своей жизни лишен почти всех покровов. — Он ухмыльнулся, явно очень довольный собой. — Лишенный покровов, вымытый гелем для душа, намазанный увлажняющим кремом, умащенный благовониями! Да! Выбирай любое, все это я проделал над собой в последние десять минут. Помнишь те дни, когда просто мыться было единственным, что от нас требовалось в ванной комнате, Люси? Они ушли и не вернутся. Мы обязаны шагать в ногу со временем, не так ли, Люси Салливан?

— Так, — хихикнула я. Он был такой смешной.

— Мы должны идти вперед, ибо вода не течет под лежачий камень, верно, Люси Салливан?

— Верно.

— Обойди хоть весь Лондон, ты не найдешь человека чище меня.

— Да уж.

— У тебя изумительная ванная комната, Люси. Ты по праву можешь ею гордиться.

— Гм… да, наверное…

Потому что мысли мои были заняты отнюдь не состоянием моей ванной комнаты.

— Люси, надеюсь, это ничего, что я воспользовался туалетными принадлежностями Элизабет?

— Какой такой Элизабет?

— Ну, не тебе меня об этом спрашивать, сама должна знать, ты ведь здесь живешь. Разве она не твоя соседка по квартире?

— Нет, здесь таких нет. Только я, Карен и Шарлотта.

— Тогда она странная особа, потому что в вашей ванной полно ее вещей.

— Да о ком ты наконец?

— Элизабет, а как же ее фамилия? Начинается на «д»… Нет, Ардент, да, кажется, так. Элизабет Ардент, теперь я точно вспомнил, потому что подумал, вот хорошее имя для сочинительницы женских романов; во всяком случае, в ванной куча бутылочек и тюбиков с ее именем.

— О господи! — расхохоталась я.

Гас употребил на себя дорогущий гель для душа и лосьон для тела от Элизабет Арден, принадлежавшие Карен. Элизабет Бордель, как говорили мы с Шарлоттой, но это потому, что ужасно завидовали Карен и облизывались на ее шикарную косметику, хотя боялись ее даже пальцем тронуть.