Темные тропы - Андрей Васильевич Саломатов

высокое давление, спросил, появилась ли Лена, и, получив ответ, долго молчал. Затем он сказал, что его ребята уже начали работать и в следующий раз обещали связаться с ним в половине шестого.

– Так что, звони мне в шесть, – закончил Владимир Алексеевич. – А появится эта… я ее сам выдеру, ремнем по голой заднице. И ради бога, Коля, не пей.

До делового разговора, который должен был состояться в гостинице «Космос», оставалось чуть меньше часа. Лена так и не объявилась, но для Николая, по сути, ее исчезновение ничего не меняло. Взяли ее или нет – это никак не могло повлиять на ход событий. Она не знала, где деньги, ни за что бы не рискнула пойти в милицию, и для «охотников» уже не представляла никакого интереса. Другой вопрос: знают ли об этом те, кто ее ищут? Если нет, значит, они разыскивают всю троицу или супружескую пару Калистратовых, и тогда Буздырь имеет больше шансов отыскать чемоданчик.

Николай вышел из ресторана через служебный вход и сел в свой черный, старенький «опель-кадет». Когда он выруливал со двора на улицу, в зеркале заднего вида мелькнуло вишневое «вольво» с затемненными окнами, и это автоматически отложилось у него в памяти. Во второй раз он увидел уже знакомую машину у светофора, и, хотя между ними стояли два жигуленка, Буздырь заметил вишневый бок и насторожился. Далее Николай больше смотрел в зеркало, чем на дорогу, а вскоре «вольво» выскочило из-за «жигулей», и он увидел номер машины. Выяснить остальное было совсем простым делом. Буздырь свернул в один переулок, затем, в другой – «вольво», как привязанное, следовало за ним.

«Значит, ее все-таки взяли, – с тоской подумал Николай. – Хорошо работают. Профессионально. А может, прав Владимир Алексеевич, и, пока не поздно, надо выходить из дела? Голова все-таки дороже».

Буздырь пожалел, что так непредусмотрительно выдал себя. Следовало бы до конца делать вид, что он не заметил хвоста. Так было бы легче и наблюдать за преследователями, и уходить от них. Теперь же они играли в открытую, но именно такая вот беспардонная слежка и напугала его, тем более что Николай не знал, чего они хотят.

Буздырь поставил машину на гостиничной стоянке поближе к дороге. Он выбрал место посвободнее, чтобы не заперли сзади и можно было сразу уехать. Его преследователи остановились на углу здания, откуда им прекрасно видна была и стоянка, и вход в гостиницу.

Пересекая выложенный плитами гостиничный плац, Николай не смог побороть в себе искушение и посмотрел в их сторону, но разглядеть что-либо через тонированные стекла было невозможно. Лобовое стекло отражало косые солнечные лучи словно зеркало, поэтому казалось, что в салоне горит мощная электрическая лампа.

«Разговор им не нужен, – размышлял Буздырь. – Хотели бы, давно бы поговорили. А что если сработать на них? От греха подальше. Договориться о гонораре и отдать им этого поганца. Если, конечно, его вообще поймают. На всех получится немного, зато без крови».

Номер, где происходила деловая беседа, выглядел довольно убого. Похоже, здесь никто никогда не жил, и его использовали именно для таких вот коротких встреч.

Два заказчика – пожилой со строгим, постным лицом и молодой с наглым – говорили много, охотно и даже не пытались прощупать Николая, выяснить его возможности. С гонораром пожилой явно пожадничал, и Буздырь подумал, что, наверное, поэтому они и обратились к непрофессионалам. Но затем Николай наобум назвал вдвое большую сумму, и они почти сразу согласились. При этом пожилой все время настойчиво уговаривал Буздыря выпить виски, каждый раз получал один и тот же ответ: «Я за рулем», – и после этого неискренне спохватывался: «Ах, ну да, ну да».

Задание оказалось несложное и Николаю знакомое – надо было выбить деньги у вполне платежеспособного должника, но Буздыря настораживало поведение заказчиков. Они вели себя как-то несолидно: молодой все время невпопад развязно хохотал, а пожилой на самые неожиданные вопросы отвечал заученно, словно по заранее заготовленному сценарию. При этом он часто повторял, что надо еще кое-что уточнить, а в конце разговора и вовсе выяснилось, что дело это не срочное.

– Ну, тогда созвонимся, когда вы все уточните, – усмехнулся Николай. – Чего раньше времени огород городить?

– Надо же было узнать, беретесь вы или нет, – фамильярно подмигнув, произнес молодой.

– Я Федору Ивановичу еще по телефону сказал, что согласен, – ответил Буздырь и поднялся с гостиничной кровати. Говорить им больше было не о чем, опытный и осторожный администратор ресторана чувствовал какой-то подвох, но не понимал, в чем он состоит. На прощание он взял-таки плеснул себе в стакан на два пальца виски, неторопливо выпил и, демонстративно занюхивая рукавом, опустил взгляд. То, что он увидел, неприятно поразило его, хотя объяснить, что именно так встревожило его, Николай не мог. Он лишь почувствовал, как вниз по спине прошла холодная волна, но все же сумел сохранить спокойное и даже насмешливое выражение на лице. Буздырь заметил, что молодой обут в какие-то странные ортопедические ботинки, слишком высокие для такого жаркого лета и неудобные для ходьбы. Не менее изумил его и размер обуви. Довольно длинный – под метр девяносто – заказчик имел ногу десятилетнего ребенка.

– А давно вы знаете Федора Ивановича, – спросил он и, не сознавая того, попытался разглядеть, во что обут пожилой, но тот полусидел на подоконнике, и его ноги были скрыты тумбочкой.

– Нет, – не задумываясь, ответил заказчик. – Мы познакомились несколько дней назад. В казино, – уточнил он.

– И что же вы, не знаете человека и сразу к нему с таким делом? – спросил Николай. Он смерил заказчика взглядом – ясно было, что этот почтенный отец семейства о казино разве что читал в газетах или видел это заведение по телевизору. Столь же фантастичным выглядел поход в казино Федора Ивановича.

– Он внушает доверие, – уклончиво ответил пожилой.

– Ну-ну, – буркнул себе под нос Буздырь. Он машинально взглянул на часы и пошел к двери. – Выясните – звоните. Передавайте Федору Ивановичу привет.

– На следующей неделе, – не двигаясь с места, пообещал пожилой. – А привет обязательно передадим.

Уже оказавшись за порогом, Николай обернулся и, не удержавшись, проговорил: