Скабинея - Надежда Храмушина

не спала.

— Звонила Анна. Сказала про этот предмет, который удерживает общежитие. В общем, если в двух словах, то это может быть что угодно. Хоть гвоздь.

— Значит, это небольшой предмет?

— Говорю тебе, это может быть чем угодно, и любого размера. Но самое главное, мы его сразу можем узнать, он особенный, он будет держаться хоть где, где ты его оставишь. Хоть в воздухе, хоть в воде. Поняла? Если, например, простой гвоздь ты попытаешься положить на невидимую полку, он, конечно, свалится на землю, так как у него такой фантазии, как у тебя, нет. А у этой волшебной зарубки нет представления о законах природы, и особенно, о гравитации. Поэтому он будет находиться там, где ты от него отпустишься.

— Это хорошо, но вдруг он подчиняется только своему хозяину? Тому, кто сделал его зарубкой? — Уточнила я — Я смогу его в руки взять?

— Да, и он не подчиняется определённому человеку, он просто приобретает такое вот космическое свойство. Ты можешь его переставить, перевесить.

— А если его в другое место переставить, то и общежитие тоже будет в другом месте появляться?

— Нет. Оля, ты лучше давай выдвигайся из дома, встретимся с тобой на автобусной остановке. Там и поговорим. Пешочком по лесу пройдёмся, воздухом подышим.

— Я вчера ночью надышалась так, что до следующей весны мне хватит.

Я быстро собралась, доехала до вокзала, и там встала в центральном подъезде, дожидаясь Сакатова. На улице дождя не было, но он мог начаться в любую минуту. Тучи были низкие и тяжёлые. Пришёл Сакатов и мы с ним пошли на автобусную остановку. Ехать было далеко, мы с ним забрались на последнее сиденье, и я даже снова задремала. Сквозь сон я услышала голос водителя: «Конечная, все выходим». Значит и Сакатов тоже уснул. Мы с ним вышли из тёплого автобуса и огляделись. Сакатов махнул рукой:

— Туда, это не очень далеко. До леса километр, по лесу километра три, ну, или около того.

Мы зашагали к лесу по совершенно пустой дороге. У Сакатова был на плечах новенький рюкзак. Он тряхнул им и сказал мне:

— Термос с горячим чаем взял и бутербродов. И ещё респиратор нашёл, сам не знаю, откуда он. Взял, на всякий случай. И плащ-дождевик. Илья сказал, что машину оставит на улице, рядом с домами, а к нам придёт пешком.

— Так что с зарубкой? Если мы её найдём, как её уничтожить? — Спросила я его.

— Нам её пока не надо уничтожать. Надо нам самим попасть в общежитие.

— А это зачем? Мало нам неприятностей, надо ещё застрять в непонятно каком месте? Я даже слышать не хочу об этом, не то, чтобы сунуться в это общежитие. — Твёрдо сказала я — Я же понимаю, что от меня мало проку, я не умею колдовать. И помочь не смогу. Ни себе, ни тебе. Нет, сразу её уничтожим и всё. Так как это сделать?

— Аня говорит, что у неё надо порвать нить. Нить невидимая. Но надо её разглядеть.

— А что, она просто рукой рвётся?

— Наверное.

— То есть, как я поняла, об этом ты спросить не догадался.

— Оля, пока мы идём, я хочу тебе рассказать, о чём я прочитал вчера, после того, как мы приехали домой. Про такие вот фантомные дома. Они горят. Да, они горят! Вроде бы они из воздуха, но если их поджечь, когда они материализуются, то они горят не хуже, чем остальные деревянные дома.

— Тогда смысл искать предмет, если можно общежитие поджечь. Проще и быстрее.

— Проще и быстрее, согласен. Но тогда на этом месте всегда будет зона, куда при луне можно будет нечаянно провалиться. И это очень опасно для людей. Представь, кто-то поставил палатку на том месте, где появится заколдованный дом. Дом, предположим, сгорел, и больше никогда не появился, а после того как луна встала на своё место, палатка с людьми исчезнет. И никто никогда не поймёт, что с ними случилось. Или путник идёт себе, идёт, а потом вдруг оказывается в какой-то зоне неживой, из которой нет выхода.

— Ты хочешь сказать, что если поставим палатку на этом проклятом месте, а при луне на том же месте проявится дом, то с палаткой ничего не произойдёт? А что, люди не заметят, что они в доме оказались?

— То-то и оно! Ты же помнишь ту кучу мусора, над которым появляется дом? Он ведь никуда не девается, никуда не проваливается, не исчезает. А в том месте, где куча соприкасается с фантомом, она существует в параллельном пространстве. И получается, когда дом становится на место, мусор спокойненько лежит внутри помещения, только на другом плане, на нашем. А когда сгорит дом, и остаётся от него только пустота, там непонятно, куда проваливаются все вещи и люди, которые окажутся в этом пятне при нужной луне.

— Так всё-таки, если дом мы не сожжем, заметят люди, что они уже вместе с палаткой не в лесу, а в каком — то неожиданном месте? — Упорно допытывалась я.

— Я понял, что люди будут как бы в мороке. Если они и заметят что, так потом об этом не вспомнят. Короче, я и сам не очень понял.

— Хорошо, что в нашей обычной жизни всё гораздо проще. И такие вот выкрутасы встречаются крайне редко.

Мы прошли краем леса, стараясь не подходить близко к озеру, и подошли к куче мусора. Сакатов достал из рюкзака две пары перчаток. Я похвалила его за предусмотрительность.

— Оля, давай с одной стороны будем начинать перебирать. Откладывать вот сюда. Чтобы не сто раз одно и то же смотреть.

— Колдун увидит, что мы рылись здесь. — Предупредила я.

— Так он и так понял, что место у него рассекречено, когда машину нашу увидел. А то, что мы тут рылись, он не увидит, так как он сюда приходит, когда общежитие закрывает от него эту кучу лома. Просто теперь надо сделать это всё за один раз. Я всё-таки надеюсь, что крестец остался у него в тайнике, раз ты его не почувствовала, когда колдун проходил мимо нас.

Мы с ним взялись перебирать весь этот хлам. Приходилось перекидывать все доски, палочки, тряпочки, и смотреть, не зависла ли одна из них. Пыль поднялась до неба, и это не смотря на то, что погода хоть была и без дождя, но достаточно сырая. У Сакатова брови и ресницы стали седыми, как у профессионального Деда Мороза. Подразумеваю, что я выгляжу так же. Когда мы всю кучу перекинули в другое