Я больше о тебе не мечтаю (СИ) - Маар Чарли

Он на мгновение отводит взгляд. Смотрит задумчиво куда-то поверх моего плеча, затем тихо произносит:

- Ты же понимаешь, что мы теперь навсегда связаны, Нимб. Я тебя не оставлю.

- Да. Я знаю. У нас будет ребенок. И как уже сказала, я не собираюсь лишать его отца...

- Я ведь не только об Артуре сейчас говорю, - поправляет Карим, снова посмотрев мне в глаза.

В этот миг мы словно в фильме на паузе. Сидим в беседке напротив друг друга, и просто смотрим и молчим. Между нами много недопониманий и обид, и много чувств - у Карима только зарождающихся, у меня отчаянно не желающих умирать. И, может, где-то в глубине души я понимаю, что никогда не смогу его разлюбить, никогда не смогу убежать настолько далеко, чтобы он не смог бы до меня добраться, но пока под пластом обид и боли это понимание очень тусклое, и сейчас я не хочу его разжигать, иначе я вновь потеряюсь в любви. Нельзя любить так, чтобы терять самое себя. Иначе это уже не любовь, а зависимость. Эта зависимость заставляет нас позволять другим обращаться с нами не так, как мы бы хотели, приничнять нам лишние страдания.

- Чего ты хочешь сейчас? - спрашивает Карим.

Я пожимаю плечами.

- Не знаю. Наверное, хочу слетать к Яне, как и собиралась. А потом... потом будет потом.

Барахтаясь в штормующем океане отношений с Каримом, и отчаянно пытаясь добраться до суши, где смогу почувствовать себя в безопасности, я наконец поняла, что суша - это там, где его нет. И если нам все же суждено быть вместе, то океан сам успокоится и больше не будет пытаться меня потопить.

31 глава

Месяц спустя

Карим

Возвращаюсь домой около полуночи, заебанный в хлам, но в последнее время мне только так удается сохранять спокойствие - просто въебывать и всю лишнюю дурь выплескивать в работу. Находиться в квартире, где каждый угол пропах Нимб, с каждым днем становится невозможнее. До такой степени, что я решил ее продать и приобрести новую.

Нимб не вернулась. Точнее, вернулась в Россию, но только не ко мне. Сняла себе квартиру, забрала документы из универа и сейчас проходит курсы у шеф-повара, которого отец попросил взять ее к себе как протеже.

С того дня, когда я вернулся с работы уставший как черт, а ко мне в квартиру пришла Мадина, все пошло наперекосяк. Раньше я считал, что самый большой пиздец в моей жизни - это Нимб. А теперь понял, что это ее отсутствие. Потому что я скучаю просто невыносимо.

Когда я влюбился в эту девчонку? Да хрен его знает. Сейчас мне кажется, что я всегда был в нее влюблен, потому что просто не могу найти ту четкую грань, когда мои чувства к ней круто изменились.

Достаю телефон и уже по традиции делаю заказ в бутике цветов для нее. Это единственное, что она от меня принимает. Говорить толком не хочет, только на вопросы о ребенке отвечает, видеться не желает. Ладно хоть цветы в лицо не швыряет. В те редкие разы, когда мы пересекаемся где-то, смотрит на меня тревожно и подозриетльно, избегает оставаться наедине. Пиздец.

Как я так облажался?

Вспоминаю тот день, когда Мадине заявилась ко мне в истерике, лезла и рыдала так, что мне пришлось умывать ее ледяной водой, чтобы хоть как-то привести в чувства. Я смотрел на свою бывшую невесту, слушал, что она говорит, и видел в ней собственное отражение. То же самое я сам бросал в лицо Нимб. То же самое говорил Мадине о ней. Только мое отношение изменилось, но каким оно было изначально ни та, ни другая не забыли.

Не хотел доводить до крайности, но когда Мадина прислала мне фото Нимб с другим парнем, а затем попросила отобрать у нее ребенка и воспитывать самим, я решил вмешать в дело отца девушки. Он мне, разумеется, чуть табло не разбил, что было бы вполне заслужено, но насчет дочери все понял. Ей надо было уехать подальше от меня, чтобы успокоиться и смириться с мыслью, что вместе мы не будем. Перед ее отъездом в Европу, я попросил возможности поговорить с Мадиной. Надо было точку поставить. Я признался, что не могу быть с ней не только из-за ребенка, которого ждет Нимб, но еще потому, что сама Нимб мне нужна. Это был тяжелый разговор. Мадина снова плакала. А я в очередной раз подумал, что если бы не метался так долго, если бы сам раньше разобрался в том, кто мне действительно нужен, то ни одна из них так не страдала бы в итоге, и не была бы унижена.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

На этом я поставил жирную точку в отношениях с Мадиной и пожелал ей настоящего счастья, потому что она заслуживала мужчину, который действительно любил бы ее. Сейчас я могу точно сказать, что никогда ее не любил, и если бы любил, то место за грудиной Нимб бы так просто не заняла.

Осталось самое сложное - вернуть женщину, которая мне нужна, и которой я уже не больно и нужен. Я не хотел больше давить на нее, угрожать и проявлять излишнюю напористость. Точнее, сначала хотел, на тот момент Нимб уже неделю гостила в Америке у Яны. Я так скучал и злился, что даже поговорить с ней не мог, что готов был лететь в Нью-Йорк, но мы поговорили с Рустамом, и он признался, что она только-только перестала рыдать по ночам. Мне блять выть хотелось, когда я узнал, что она там плачет из-за меня. Я впервые не понимал, как вести себя дальше. Привык брать, приказывать, командовать, управлять, а что делать, когда это не работает, хер знает.

Теперь мне надо как-то вернуть ее доверие. Как-то убедить, что я больше ее не обижу, чтобы она хотя бы подпускать меня к себе стала.

Я бы отпустил ее окончательно, если бы был уверен, что со мной она будет несчастна. Но я думаю, что не будет. Теперь я считаю совсем наоборот. Друг без друга мы будем несчастны.

Завтра у Нимб день рождения. Я уже знаю, что подарю ей, и благодарен отцу, который собирает семью в особняке в честь дня рождения девушки. Они с Адели не перестали общаться с ней, несмотря на то, что мы не живем вместе и о свадьбе речи пока даже близко не идет. Я поговорил с отцом. Он поворчал, как обычно, но все понял.

Осталось только... вернуть Нимб. Самую неподходящую девушку, которая подходит мне больше остальных, и с которой мне было лучше, чем с кем-либо другим в этой жизни.

**********

- Ну, что ж, дорогая Нимб, - отец поднимается из-за стола с бокалом вина, чтобы произнести тост. - Ты стала еще взрослее. Я желаю тебе всего самого светлого на пути. Главное - чтобы ты была здоровой и счастливой, и твой сын, мой будущий внук, тоже был здоров и счастлив, - на этой фразе, отец с гордостью выпячивает грудь, затем нагибается через стол и целует Нимб в щеку. Девушка тоже поднимается и наклоняется ему навстречу.

Такая открытая нежность отцу несвойственна. Мне начинает казаться, что с беременностью Нимб все члены семьи стали меняться. И я тоже. Правда в моем случае, это скорее потому, что я ее потерял.

В доме отца я нахожусь уже примерно час. Приехал самый последний, потому что нужно было решить один момент, связанный с подарком для Нимб. Девушка лишь сухо поздоровалась, поблагодарив меня за букет цветов и поздравления с днем рождения. Сейчас она практически не смотрит в мою сторону или пытается не смотреть. Лишь изредка ее тревожный и подозрительный взгляд касается моих глаз. Я же не могу смотреть никуда больше, кроме нее.

Соскучился просто пиздец как.

Хочется подойти к ней, прижать к себе и постоять так хотя бы пару минут, повдыхать запах ее волос, насладиться ее близостью. Но она, скорее всего, оттолкнет меня, если я перейду границу, которую она пока переходить не желает.

- Спасибо, Гаяс, - улыбается Нимб, немного покраснев. - И за подарки тоже. Хотя, мне кажется, это больше подарки для Артура, чем для меня, - подшучивает над отцом, стрельнув глазами в сторону целой горы игрушек и разных принадлежностей для младенцев.

- Прости, не смог удержаться. Мы с Адели вместе выбирали.

Мать Нимб сегодня сидит не рядом с отцом, как это обычно бывает, а рядом с дочерью. И сейчас она, улыбаясь, проводит ладонью по руке Нимб. Очевидно, новость о том, что у них скоро родится внук все же перевесила все остальное. И мой последний разговор с отцом тоже повлиял на них.