Тысяча шагов в ночи - Трейси Чи

несколько дней ощутила себя в безопасности, несмотря на то, что находилась в сотнях футов в воздухе.

– Может, это ты – мой дух-хранитель?

– Да как ты смеешь!

Она тихонько хихикнула и закрыла глаза.

– Спасибо тебе, Гейки, – прошептала Миуко.

Он ничего не ответил, возможно потому, что не услышал ее, но быстрый взмах крыльев стал единственным ответом, в котором она нуждалась.

29

В зубцах бога

Всю оставшуюся ночь Миуко дремала на спине Гейки, время от времени открывая глаза, чтобы полюбоваться высокогорными озерами или бледной полосой Пути Тысячи Шагов, петляющего вдоль горного склона. Когда рассвет коснулся горизонта, они пролетали над огромным водным массивом, ослепительно сверкающим в солнечных лучах.

Прямо перед ними из моря резко вздымалась череда островов, увенчанных поваленными ветром деревьями и храмовыми постройками.

– Это Зубцы Бога? – поинтересовалась Миуко.

– Лучше бы так и было! – каркнул Гейки. – Я устал!

Они понеслись к самому большому из островов, где в укромной бухте на своих причалах мягко покачивались несколько лодок. Над каменистой бухтой вдоль края утеса поднималась широкая тропа, уходящая к алым вратам духов, которые вели к храмовому ансамблю, состоящему из одноэтажных зданий, увенчанных сверкающей черепицей цвета индиго. С высоты птичьего полета Миуко открывался потрясающий вид на храмовые сады, где жрецы в соломенных шляпах занимались выкапыванием из земли батата и собиранием бобов со стеблей.

Когда тень Гейки проскользнула над ними, жрецы подняли головы, вскрикнув от удивления. Миуко смотрела, как они бросают свои инструменты и семенят по каменным дорожкам к центру ансамбля.

– Что ж, – с усмешкой сказала она, – полагаю, мы привлекли их внимание.

Из недр храмовых зданий зазвонил колокол.

Гейки, из уважения к жрецам, приземлился на дороге сразу за вратами духов, подняв облако пыли при приземлении.

Миуко соскользнула с его спины и похлопала его по одному из ярко-синих крыльев.

– Ты спас мне жизнь, – пробормотала она.

– Не за что, – ответил Гейки, а затем, каркнув, добавил: – А теперь, если позволишь…

Миуко вежливо отвела взгляд. Когда она обернулась вновь, Гейки уже принял человеческое обличье, только без перевязи, а его тонкие черты лица были столь приветливы и знакомы.

– Означает ли это, что твой долг возвращен? – спросила она.

– Ох. – Он провел рукой по своим непокорным волосам. – Это случилось, когда мы выехали из Коэвы. Подхватить тебя в воздухе, пока ты не превратилась в лепешку, было ради забавы.

Она нервно теребила кончики своих перчаток.

– Значит, ты… Значит, ты свободен, да?

Гейки фыркнул.

– Я не брошу тебя на съедение кучке жрецов, Миуко. Неизвестно, какие пытки они придумают…

– Пытки?

– Шучу! Может быть! Я не знаю. Но ты будешь не одна. – Он усмехнулся. – За какого друга ты меня принимаешь?

Миуко улыбнулась, но выражение ее лица изменилось, когда жрецы начали спешно спускаться с холма к вратам духов.

– В чем дело? – спросил Гейки с ноткой раздражения. – Разве ты не счастлива? Я думал, ты именно этого хотела.

– Так и есть. Я просто… Что, если они такие же, как жрецы в Нихаое?

Боюсь. Злятся. Надвигаются с заклинаниями и факелами.

– Мы улетим. – Он сказал это так просто, как будто жрецы, каковы бы ни были их намерения по отношению к Миуко, значили не больше, чем муравьи на ее пути, что напомнило ей о том, что она уже не та Отори Миуко, которая покинула Нихаой семь дней назад.

Она была не одинока.

– Это будет опасно, – предупредила она Гейки. – Путешествовать с шаоха.

– Эх. Типа до этого не было опасно?

Теперь она могла различить черты ближайших к ним жрецов, алые ленты на их простых одеяниях и полотняные платки, повязанные вокруг голов.

Протянув руку в перчатке, Миуко сжала руку Гейки.

Сначала он удивился, возможно потому, что ацкаякинасу никогда не держались за руки. Но затем он сжал ее пальцы, и развернувшись, они вместе встретились лицом к лицу с приближающимися жрецами.

30

Дом декабря

Миуко зря беспокоилась, потому что жрецы Дома Декабря оказались совершенно не похожими на жрецов Нихаоя. Начиная хотя бы с того, что они не отличались угрюмостью. Вскоре у врат духов собралась небольшая группа, которая приветствовала Миуко и Гейко широкими улыбками и низкими поклонами, а услышав ее рассказ и увидев синее пятно, расползающееся по ее рукам, они не отшатнулись и не напали. Вместо этого они гремели своими молитвенными четками, окрашенными в различные оттенки индиго, и воодушевленно переговаривались друг с другом, прежде чем снова приняли свои, более сдержанные (хотя и не менее дружелюбные) выражения на лицах.

Стройная молодая жрица со светлыми глазами и россыпью веснушек выступила вперед, жестом приглашая их подняться по широкой тропе, что вела к храму.

– Меня зовут Мели, и я здешняя послушница. Наш главный жрец, Хикедо, желает встретиться с вами, – сказал она. – Но мы покажем вам ваши гостевые комнаты, если вы хотите для начала освежиться.

Гейки захлопал в ладоши.

– Хотим ли мы? Да я бы убил за то, чтобы вздремнуть.

Мели рассмеялась, звонко и мелодично. Остальные тоже не сдержали смех.

– К счастью, ацкаякина, тебе и не придется.

Пока они взбирались наверх по тропинке, Миуко будто бы погрузилась в оцепенение. Прохладные яркие солнечные лучи струились сквозь верхушки деревьев и ласкали ее плечи; легкий ветерок шевелил волосы, касаясь шеи и щек. Атмосфера была такая умиротворяющая, и ей показалось, что она должна сделать глубокий вдох и окунуться в тишину, как окунаешься в горячую ванну.

Но после пережитого за последние несколько дней страха и хаоса Миуко с трудом верила в то, что они действительно добрались сюда.

Храм собирался принять их.

Им предоставили комнаты для гостей.

Она и Гейки были в безопасности.

Так почему же она не могла расслабить плечи? Почему не могла разжать кулаки?

Если Мели и почувствовала внутреннее смятение Миуко, она ничего не сказала, – продолжила идти рядом с ней, останавливаясь только ради того, чтобы сорвать желтый полевой цветок с края тропинки.

Как только они добрались до храмового ансамбля, они оставили Гейки в комнате с другим жрецом, хэй, с щербатой улыбкой и звучным смехом, который слушался даже тогда, когда они пересекали сады и шли к комнате Миуко.

Ее покои были простыми, но тщательно прибранными, с удобным на вид матрасом, чистым комплектом одеяния жреца и стопкой нагретых солнцем полотенец, лежащих рядом с наполненным тазом и небольшой глиняной вазой.

Выскользнув из сандалий, Миуко ступила на веранду и уже собиралась было