«Если», 1999 № 09 - Журнал «Если»

— Мы не посмеем!

— Но почему? Разве может кто-нибудь дважды потерять свою левую руку?

Ляпнув это, Форзон тут же понял, что сморозил глупость. Король Ровва, будучи в дурном расположении духа, вполне способен изменить традиции и отрубить однорукому голову. Тем не менее всей этой подлости необходимо положить конец, так что придется пойти на риск. Надо будет еще раз поговорить с Тором.

Большинство будущих музыкантов вернулись к работе, однако королевский агент не успокоился: он взял обыкновение шнырять по деревне и вскоре идентифицировал источник музыкальной заразы. Агент не сказал Форзону ни слова, но последний стал натыкаться на первого так часто, что почувствовал себя под колпаком. Поразмыслив, Форзон пришел к выводу, что его привычное времяпрепровождение выглядит крайне подозрительно.

Многие жители деревни тоже не работали, но они сидели по домам, погрузившись в депрессию, и не мешали остальным усердно трудиться. Форзон же бездельничал не от тоски, а напротив, с неистощимым энтузиазмом: он обожал наблюдать за работой мастеров, изводя их бесчисленными вопросами; более того, он подсовывал честным труженикам дурацкие идеи, от которых агент получал не доход, а сплошные убытки.

Форзон решил проблему одним махом: пошел к столяру и нанялся к нему в подмастерья. Агент немного понаблюдал за его работой и покинул деревню довольный. Вечером после первого трудового дня Форзон снова напомнил Тору:

— Музыка для того, чтобы ее слушали!

И Тор уныло повторил:

— Мы не посмеем.

На третий день Форзон потерял работу.

Любуясь великолепной текстурой столешницы, которую они обрабатывали, он рассеянно подставил пальцы под удар стамески. Травма оказалась незначительной, но мастер был потрясен до глубины души: в деревне одноруких никто не желал отвечать за порчу чужой руки.

Лекарь снял повязку через несколько дней, но у столяра больше не нашлось работы для Форзона.

Огорченный, он отправился к друзьям-кузнецам, которые уже не делали труб, полностью удовлетворив всех желающих. Те встретили его с восторгом, и теперь Форзон в рабочие часы околачивался в кузне, изредка помогая мастерам, когда возникала нужда в лишней руке.

Каждый вечер он повторял Тору:

— Музыка существует для того, чтобы ее слушали!

И каждый вечер тот отвечал:

— Мы не осмелимся!

В одно прекрасное утро, поставив на полку только что законченный комплект изящных серебряных кружек, Форзон вышел из шумной кузни на улицу, чтобы послушать Торовых трубачей. Это была новая композиция, и Форзон с удовлетворением отметил, что Тор открыл для себя победное звучание фанфар. Мысль о разрушении древних традиций Курра более его не беспокоила: музыка, созданная на чуждом этому миру духовом инструменте и в чужой музыкальной системе, была истинно и неоспоримо куррианской.

Внезапно трубы смолкли на полуфразе. Удивленный Форзон дошел до центральной площади и увидел там старейшин, беседующих с королевским агентом. Неподалеку в плотном каре выстроился взвод королевских солдат. Пока он таращился на эту картинку, старейшины, кивнув, быстро разошлись в разные стороны, громко призывая жителей деревни срочно явиться на общее собрание.

— Что ему нужно? — спросил Форзон, перехватив одного из стариков.

— Поговорить с нами, — ответил тот безразлично.

— О работе? Но у нас давно все в порядке.

— Не знаю, он не сказал.

Народ подходил не спеша, и Форзон весь извелся от беспокойства и нетерпения. Наконец агент залез на повозку и зорко оглядел собравшихся.

— Три месяца назад, в полнолуние, в этой деревне появилась женщина, — зычно объявил он. — Потом она пропала. Кто-нибудь знает эту женщину? Кто может сказать, куда она пошла?

Толпа безмолвствовала.

— Мы проверили королевские реестры, — продолжил агент. — Со второго месяца после прошлой жатвы ни одна женщина не была наказана. Никто не посылал в эту деревню однорукую женщину, и все-таки она появилась здесь. Если кто-нибудь из вас хоть что-то знает.

Предупреждаю, лучше признаться в этом прямо сейчас.

У Форзона упало сердце: команда Б понятия не имела, что король ведет скрупулезный учет своих жертв!

— Ладно, — сказал агент, не дождавшись отклика. — Мы проверили не только королевские реестры. Мы перешерстили реестры всех подопечных деревень. В одной из них живет мужчина, который не подвергался наказанию. Если этот человек здесь, пусть сделает шаг вперед. — Он снова зорко оглядел толпу. — Нет? Ну ладно. Все, кто прибыл сюда между прошлой и нынешней жатвой! Два шага вперед!

Медлить было нельзя, и Форзон послушно шагнул вперед вместе с другими. Группу подозреваемых тут же окружили солдаты.

— Обыскать, — распорядился агент.

Все произошло так быстро, что у него не осталось никаких шансов. Солдат, рванув верхнюю одежду, громко вскрикнул от изумления при виде фальшивой культи, и тут же несколько крепких рук сноровисто обнажили его до пояса. На площади воцарилась мертвая тишина.

Агент спрыгнул с повозки и подошел к Форзону. Посмотрел ему в лицо, провел ладонью по отрастающему ежику волос, еще раз внимательно взглянул в лицо и, покопавшись в складках одежды, извлек миниатюрный портрет. Сравнив его с физиономией пленника, агент причмокнул от удовольствия.

— Так-так! — воскликнул он. — Значит, тебе понравилось жить в деревне одноруких? Отлично! Король обеспечит тебе такую возможность на законном основании. Связать его!

Форзона втащили в повозку и привязали к скамье. На площади уже почти никого не осталось, и он отчаянно крикнул вслед уходящим:

— Передайте Тору! Музыка для того, чтобы ее слушали!

Через несколько минут повозка выкатилась из деревни и загромыхала по колее, взбегающей на склон холма. В этом скрежете Форзону почудились звуки трубы. Обернувшись, он увидел на деревенской площади сияющие на солнце ряды медных инструментов.

Музыканты вернулись к музыке.

Глава 12

Повозка доехала до гарнизона и там остановилась. Солдаты поспешно принесли и укрепили на жестких рейках закрытый полотняный тент. Форзон сидел под ним, связанный точно так же, как была связана Энн Кори, и размышлял о том, что ему предстоит научиться терпению. Время шло, повозка не двигалась с места, под тентом стояла удушающая жара. Где-то рядом королевский агент и командир гарнизона вели ожесточенный, нескончаемый спор о собственных заслугах в поимке преступника. Повозка наконец тронулась, и раздраженные голоса утонули в скрежете колес.

Гораздо позже, когда конвой остановился на отдых и Форзону дали немного воды, он увидел, что агент и командир отшагали весь путь вместе с солдатами. Их лица, покрытые потом и густо запорошенные пылью, хранили на редкость мрачное выражение.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});