На крестцах. Драматические хроники из времен царя Ивана IV Грозного - Фридрих Горенштейн

Головщик. Вот, государь-батюшка, стихари, положенные на крючковые ноты.

Иван (смотрит в ноты). Где тут высота звука?

Головщик. Вот, государь, в киновари намечена высота звука.

Иван. Делали ли распевы на гласы?

Головщик. Делали, государь.

Иван. Покажи песню.

Головщик. Слушаюсь, государь-батюшка. (Торжественно.) Песня о славном царе-соколе!

Запевала (поет звонким голосом). Поутру то было, по зореньке, на восходе красного солнышка, не ясен сокол по горам летал, не белый кречет перепархивал.

Хор. Здравствуй, батюшка, православный царь, со своим славным городом со Серпуховом!

Иван. Головщик, не так у тебя хор поет. Надо: низ и верх должны вступать вместе с момента на захват, как подголосные песни. Изрядное осьмоголосье сладкоголосящее для распева. Дай-ка я стану. (Становится перед хором.) Почали! (Дирижирует и поет с хором.) Здравствуй, батюшка православный царь со своим славным городом со Серпуховом.

Головщик (умиленно). Государь-батюшка, сладкослышанное пение! И корелы лучше-то не споют, корелы-то поют сладко!

Иван. Люблю петь. И дед мой Иван Третий любил. В хоре придворных дед пел. Еще споем. (Дирижирует и поет.) Здравствуй, батюшка православный царь со своим славным городом со Серпуховом.

Крики. Слава государю!

Малюта. Государь великий, от простого народа подарок хочет тебе принести крестьянин кабальный Якуш Ярмаков.

Якуш Ярмаков (подходит и низко кланяется). Царь-батюшка, государь православный, хочу подарить тебе от сердца лапти и луковку – убогий свой подарок.

Иван (берет лапти и луковку, растроганно). Приемлю с благодарностью лапти и луковку. Дети мои, народ православный! Лишь среди вас, простецов, я, царь, отдыхаю душой. Ныне пируйте и веселитесь по случаю великого торжества.

Вбегают скоморохи

Скоморох (весело). Начинается комедь, чтоб народу не шуметь! Русский народ будем сверху пороть! (Смех.)

Первый. То главный комедчик кричит. (Смеется.)

Скоморох (весело). Народ православный, ныне поглядите на всякое! Есть у нас чудесные и зеленые черти! И люди, жгущие себя на костре! (Смех.) Ложки, игрушки, прялки, хлопушки! Чего тут нет! (Ревет труба, стучит бубен, поет флейта, гудит барабан, говор, возгласы, песни, весело играет музыка.)

Итальянский посол. Господа, это напоминает мне наш итальянский карнавал. Таким же образом отправляется карнавал. Тем только отличается, что в Италии день и ночь в то время ходит дозором конная и пешая стража, а в Москве нередко сама стража упивается вином и вместе с народом своеволит.

Польский посол. В Московии среди разгула самые разные игры часто переходят в страшные кулачные бои. Не стряслось бы и ныне подобное.

Скоморох (показывает куклы). То греческая девка Венерка! В старину она богиней была, а ныне на украшение! Черт, обшитый черной овчиной, ксендз в черной рясе с широкими рукавами. Рот, нос, глаза и уши красные. (Смех.) Смерть – скелет с косой. Пузата кукла с гуслями. Вот купец, вот казак.

Второй из народа (со смехом). То бумажная комедь. Куклы вырезаны из сахарной бумаги на ниточках. Люблю бумажную комедь!

Скоморох (весело). Слон персидский, а на нем человек сидит, он много бед натворил, сухарей потопил, на крестцах будки с гнилым сухарем, с прокислой кутьей. (Смех.) Вот, мол, и лекарь, старый аптекарь, он старых баб на молодых переделывает, у кого живот болит, приходи к нему лечиться, он новые зубы вставляет, старые вон выбивает, чири вырезает, болячки вставляет. (Смех.)

Итальянский посол. Таких паяцев называют в Московии скоморохи. Не от итальянского ли скоморучча? Скомора, шпион, вор, разбойник.

Польский посол. Церковь борется с ними, называя дело их бесовским, но царь их любит и защищает всячески.

Скоморох (весело). Вот богатырь, также немец-великан Али-Гасан. Вот здесь, при полном мраке, быть назначено злой драке. Спрячьтесь к месту и смотрите! Примечайте, не дремлите! Кто задремлет – пятачок. (Смех.) Поп служит молебен, закатывается под пьяную песню. (Поет, приплясывая.) Затопила млада печку, сама по воду пошла. По воду, по воду на матушку на реку. Уж как первая беда – расплескалася вода. А вторая-то беда – подвернулся каблучок, подвернулся каблучок, и упала на бочок. (Народ смеется, приплясывает и подпевает, пьет вино.)

Первый (хмельно). Главный комедчик, далее показывай комедь!

Скоморох. Овцы златороги, быки безроги в саду разгуливают. В тюрьме сидит нищий с сумой. Русалки танцуют. Музыка.

Царевич Иван. Батюшка, русалки в Страстной четверг до Троицы живут в водах, на берег выходят поиграть. С Троицева дня до Петрова поста живут на земле в лесах. Так ли?

Царевич Федор. Батюшка, правда, в трущобах на деревьях – любимое пребывание душ по смерти?

Иван. Сыны мои, мальчики, души злых превращаются в страшные безобразные оборотни, пугают и делают зло людям. А русалки тому противятся. И для того до поста Петрова сидят на деревьях. После поста Петрова русалки падают.

Малюта. Государь, юрод не оборотень ли? Гляди, что юрод делает проклятый! Возле Фроловской церкви на корточки сел. Послать оберегальщиков побить его, да в кутузку.

Первый из народа. Гляди, Вася Блаженный возле церкви срам делает!

Второй. Вася, ты чего срам творишь при царе и народе?

Василий Блаженный. Душу свободную имея, не срамлялся человек сраму, ибо чрево у него свое потребное. И перед народом проход твори. И перед царем проход твори.

Малюта (гневно). Вот велю тебя побить, юрода поганого! Что перед царем срам творишь.

Василий Блаженный. От мирских вождей страха не имею. От пленных уз и темниц и раны великие огня.

Иван. Отчего ж ты так храбр, юрод?

Василий Блаженный. Доспех на мне нерушимый, царь. (Хлопает по голому телу.) Надел я на себя белые ризы нетленной жизни.

Скоморох (насмешливо). Государь великий, юрод в тех белых ризах со бродячими псами спит, однако псы от него отбежали – воняет слишком. (Затыкает нос. Смеется. Вокруг смеются.)

Василий Блаженный. То истина. Ежели я снизошел до псов, то псы снизошли до меня.

Скоморох (сердито). Проклятый юрод. Государь милостивый, позволь, я на него смердячего медведя напущу?

Иван. Пускай, скоморох, медведя. Хай полакомится.

Скоморох. Сергач, пускай медведя! (Слышны медвежий рев и крики народа.)

Первый. Страшно-то как, зубастый да клыкастый! По частям раздирает!

Польский посол. Панове, начинаются кровавые дела московитов. Пора уходить от зрелища не для европейского глаза. (Рычание звериное не смолкает. Слышно тихое урчание.)

Первый из народа. Глядите, медведь юрода не взял! Облизал лишь руки да лицо, да пошел прочь.

Второй из народа. Медведь животное честное. Не ворожит, не обманывает простой народ.

Третий. Медведь имеет особую силу. Ежели попляшет перед порогом, то незачем опасаться пожара и других несчастий. Ежели что болит, то прикоснуться надобно. У кого голова болит – к голове медведя, у кого нога – к ноге медведя.

Четвертый. Он тебе прикоснется! То юрода облизал, а тебя он на куски.

Третий. И меня медведь не тронет! Медведь произошел от простого мужика. Однажды вздумал мужик напугать старичка, а старичок-то оказался Богом и покарал обидчика. Ты меня напугал, а вот за то ты будешь такой, что тебя будут люди бояться. Ты будешь реветь, а чтоб люди знали, что ты из человека, ноги твои будут как человеческие руки.

Первый. Глядите, что юрод-то! Юрод прочь уходит.

Второй. Вася, куда уходишь от нас?

Василий Блаженный. Иду владимирску клюкву искать. А с вами, холопами, быть не хочу.

Иван. Скажи, мудрец голый, что есть правда?

Василий Блаженный. Правда есть Христос. И не хотящим вам того, аз приемлю и! (Уходит.)

Иван (крестится). Сохрани и спаси нас, Господи! На том месте, где Василий Блаженный проход сделал, повелеваю поставить, заместо деревянного, у Смоленских ворот храм каменный. Объявить, бирючи, о том всенародно.

Бирюч Сафоний (торжественно). Благоверный и христолюбивый царь и великий государь Иван Васильевич Всея Руси самодержец повелел поставить храм Покрова каменный с пределы о победе, что Бог покорил Руси басурманский рог.