Шанс на независимость - Василий Головачев

— Русский экзор…

— Снова этот неуловимый русский экзор! — Тон Владыки сделался язвительно-насмешливым. — Тот самый, кто дважды дал вам пощёчину, уважаемый Свисс-иллеш? Точнее, теперь — трижды? Позвольте уточнить: каким образом ему удалось узнать о ваших замыслах и помешать им?

— Я нашёл императив-центр русского Сопротивления…

— Да оставьте вы эту развесистую клюкву, милый мой! — поморщился Лейборист. — Нет у русских никакого императив-центра! Удивительно, что вы не знаете этого. Комитет работает через виртуальные сайты и никогда не концентрировал управленцев в конкретном месте. Сайты существуют ровно один день и ликвидируются. Вернее, меняют адреса и криптозащиту. Почему вы не осведомлены о таких вещах?

Кровь — настоящая, насыщенная соединениями хрома, бросилась в лицо Гловитцу-рептилоиду. Хотя маскер выручил и на сей раз: человеческое лицо контрразведчика сохранило угодливо-безмятежное выражение.

— Я осведомлён! — высокомерно сказал Гловитц. — Моей целью было вынудить русского экзора раскрыться, для чего и был придуман план поиска императив-центра «Триэн». План сработал.

— И ради этого вы позволили русским уничтожить модуль? — Тон Лейбориста стал ещё более вкрадчивым.

— Это произошло не по моей вине. Русский экзор каким-то образом вычислил положение модуля…

— Не по вашей ли подсказке?

— Я пытался подчинить его, но ему помогли.

— Кто?

— На территории России нелегально действует психофизическая структура экстрасенсов.

— Ассоциация независимых экстрасенсов? АНЭР?

— Нет, они называют её СССР: Священная соборная структура Руси. Мне удалось вычислить её водителя. Это знакомый нам пси-оператор Малахов.

— И тем не менее они выгнали вас из России как нашкодившего мальчишку с урока.

Глаза Гловитца стали такими же белыми и беспощадными, как глаза его бывшего киллера Рахмадила Мессира.

— Владыка, не бросайтесь словами! Я не злопамятен, но на всякий случай всё записываю.

— Вы мне угрожаете? — удивился Лейборист.

— Пытаюсь объяснить причину неудачи. Да, русская СССР оказалась в этот раз сильнее нашей западной экстраформации. С русскими вообще сложно воевать. Волков смог с её помощью нейтрализовать защиту модуля, нанёс киберпилоту ментальный ожог и направил на него луч зенитно-лазерного комплекса «Перун».

— То есть вы, маршал-магистр специальных сил реагирования АПГ, признаётесь в том, что оказались бессильны перед обыкновенным человеком, да ещё позволили ему уничтожить боевой модуль. Так вас понимать?

Гловитц выключил маскер.

На Владыку глянул рептилоид, зрачки глаз которого превратились в крестики.

— Владыка, прошу вас выбирать выражения! Иначе…

— Что иначе? Вы отнимете у меня бигмак? Или доложите своему родственничку в Каганате о моих претензиях? — Лейборист тоже выключил маскер и превратился в получеловека-полусаламандру, предками которого были неземные стегоцефалы. — Я подготовил доклад о превышении вами служебных полномочий и о допущенных ошибках, в результате которых мы потеряли базу на Луне и позволили русским подобраться к нам вплотную. И я намерен отправить этот доклад Верховному судье Трибунала! Поэтому сдайте свои дела моему помощнику…

Гловитц, наконец, не выдержал, дав выход переполнявшему его бешенству.

Глаза его метнули молнии, а пси-раппорт, которым он одарил Владыку, был настолько силён, а главное — нанесён столь неожиданно, что Генеральный Поводырь земной АПГ не успел защититься. Отшатнулся, бледнея до зеленоватого оттенка. И Гловитц безжалостно добил его вторым пси-выпадом, разрушив не только сознание Лейбориста, но и всю его психосоматику.

Владыка закатил глаза, мягко осел в кресло, проваливаясь в темноту коматозного состояния.

Гловитц очнулся, дрожащей лапой провёл по лбу, бросил взгляд на стену, где под портретом нынешнего британского премьер-министра пряталась видеокамера.

Первая мысль мелькнула: бежать! Немедленно! Пока не опомнилась охрана!

Вторая была потрезвей: никто не видел! Это можно использовать! Выдать за нападение русского экзора! Владыка не успел сориентироваться!

Он перегнулся через стол, разглядывая ставшее безжизненным настоящее лицо Владыки, воровато огляделся, теперь уже играя роль «русского экзора, замаскировавшегося под него». Теперь надо было сыграть как можно убедительней, чтобы запись отразила появление русского.

Он встал, открыл дверь, поманил рукой одного из телохранителей Владыки:

— Зайди.

Гигант послушно шагнул в кабинет босса.

Рефаимы были искусственными существами, а их разум функционировал исключительно на уровне автоматического подчинения приказам хозяина. Поэтому раппорт Гловитца упал ему на голову как базальтовая глыба и отбил охоту думать вообще.

— Я Волков! Понятно?!

На всякий случай он изменил программу маскера, и облик вице-президента Интерпола претерпел быструю трансформацию. Рептилоид стал похож на русского, каким его Гловитц помнил.

— Йомт, — кивнул телохранитель.

— Мне нужен доступ к сейфу Владыки! Понятно?!

— Йомт. Я не знаю кода.

— Тогда умри! — Гловитц направил на гиганта палец, и кольцо унца на пальце плюнуло в лицо телохранителя струйкой неяркого пламени, проделавшей во лбу рефаима узкий синий шрамик.

Телохранитель гулко ударился всем телом об пол.

— Вариант А! — бросил Гловитц в бусинку рации.

За дверью послышался шум, затем дверь распахнулась, и двое телохранителей Гловитца втащили в кабинет Владыки тело его второго бодигарда.

Где-то в недрах соседних с кабинетом помещений началось паническое движение: Гловитц расслышал его своим чувствительным ментальным слухом. Охранники резиденции Владыки сообразили, что в его кабинете происходит нечто выходящее за рамки деловой встречи.

Гловитц понял, что в его распоряжении осталось всего несколько секунд.

Двумя выстрелами он уложил своих ВИП-эскортёров, снёс Владыке полчерепа, уничтожил компьютер и все записи на столе, а когда за дверью послышался топот сбегающихся охранников и сотрудников Лейбориста, включил В-портал.

Теперь важно было первым добраться до Каганата в центре Галактики и доложить, что Генерального Поводыря земной Ассоциации убил русский экзор.

Его, конечно, проверят и даже пожурят, но главное — он останется чист перед Трибуналом и даже, возможно, займёт пост земного Владыки.

Мысль развеселила.

Так, с улыбкой на губах, Свисс-иллеш и телепортировался через чимп Лейбориста на главную базу Ассоциации, располагавшуюся в настоящий момент всего в двух парсеках от балджа — центрального ядра Галактики с его массивной чёрной дырой.

3

Ощущение нельзя было назвать просто наслаждением. Это было наслаждение восприятием, постижением и знанием, которое приходило как бы само собой. Сравнить его с другими человеческими эмоциями было трудно, разве что с переживанием любви, когда страсть мужчины и женщины становится общим единством и затопляет всю Вселенную, отдающую часть себя для зарождения жизни. И всё же то наслаждение, которое испытывал Роман при погружении в пустоту всебытия, безграничную, сияющую, сознательную пустоту, оставляющую томление блаженства во всех нервных клетках тела, отличалось от наслаждения, возникающего при обладании женским телом. На уровне воли и жизненных энергий оно воспринималось как эйфорическое радостное обладание процессом бытия, или как блаженство, порождаемое восприятием и видением Единого во всём.

Впрочем, человеческих слов не хватило бы, чтобы описать ощущения, охватывающие душу экстрасенса, и он просто плыл сквозь сияние любви ко всему живому, понимая, что очень много при этом ему даёт присутствие любимого человека, беззаветно преданного ему, — жены.

Последним аккордом созерцания пустоты всегда становилась музыка.

Это была не обычная музыка, которую создавали люди, хотя гениальные композиторы иногда и подходили близко к ней.

Это была божественно прекрасная музыка, не имеющая никаких видимых физических источников.

Она пронизывала Вселенную и существовала независимо от живущих в ней, надо было только сосредоточиться и услышать её.

Она была совершенно неземной, необыкновенно красивой и чарующей. Казалось, её создавали сотни невидимых музыкантов и певцов, что порождало эффект необыкновенного торжественного многоголосия и усиливало желание слушать её без конца. Только чувство меры заставляло Романа выходить из этого состояния после предельного насыщения души, так как он вполне мог тихо раствориться в музыке и не вернуться к реальной жизни никогда.